Больные живые и здоровые мёртвые

      — Убивать — это нормально, — повторяла себе Мышь каждый раз, когда заносила нож над головой мертвых. Но не было еще таких случаев, когда ей приходилось заносить нож над живым в ситуации, подобной этой. В ситуации, когда собственная жизнь важнее.       — Убивать — нормально, — лезвие с каждой секундой входило в плоть всё глубже, по самую рукоятку и до тех пор, пока кисть девушки не оказалась полностью в крови. Человек изнутри был очень склизким и теплым, вызывая странное ощущение: как будто ты возишься в какой-то кашице или размешиваешь майонез в салате голыми руками.       — Убивать не так страшно, как кажется, — и это были совсем не те слова, которые Женя хотела бы повторять себе на черт-его-знает-каком году жизни каждый день, каждую минуту. Время летело как песок, и она уже не могла сказать точно, сколько прошло после начала конца: неделя, месяц или год? О себе же не хотелось помнить даже банальных деталей — они казались такими ненужными во всем творящимся вокруг пиздеце, что вытеснялись из привычной и каждодневной рутины.       Евгения не думала, зачем этому человеку понадобилось нападать на нее ночью. Она не задавалась вопросами, относительно спокойно воспринимая своё не первое убийство. Пока тело, скинутое с балкона, доедали зомби, девушка осматривала себя: от испорченной одежды её уберег дождевик. Мелкий дождь, прошедший вечером, не помешал студентке уснуть даже в сырости, а человек, попытавшийся напасть на неё во сне, оказал Мышке услугу, споткнувшись о какую-то доску.       «Как же это, блять, было не осмотрительно с моей стороны».       Лена, спящая на соседнем балконе, так и не проснулась, а утром же (скорее, чисто из вежливости) поинтересовалась, куда Женя успела деть дождевик.       Молчание, потухший взгляд и окровавленный нож стали для неё самым красноречивым ответом.