***
Мотылек за окном взмахнул крыльями и под давлением ветра дернулся и улетел. Софи оторвала глаза от окна, и когда она увидела приближающегося Ричарда, девушка дернулась, а потом и поняла: это будет долгая, долгая, а самое главное — мучительная перемена. — Ты хотел узнать мое мнение насчет инклюзивного образования? Готова ли я брата отдать в нашу школу? Ричард улыбнулся. — Нет, ты что. Я хочу сам поделится своим мнением. — Он ухмыльнулся, глядя на бледное лицо собеседницы. — Ты ведь меня выслушаешь, да? Во-о-от, я тебе говорил. Он давит на тебя, он все знает. Ты думаешь, он хочет помочь? Нет, ты всего лишь его приемник, его интерес. Ты для него — будущий штамп, который он поставит, когда обработает тебя. Это он сделал тебя такой. София вздохнула. — Конечно, раз уж ты все знаешь. По спине бежит капелька пота, когда собеседник открыл рот, чтобы сказать что-то важное и страшное, голова уже закружилась, и София готова поклясться, что он его возразит каждому ее слову, если она, конечно, сможет возразить. И она совсем не хочет слышать его слова… Ведь он лжет.Вся ложь, что стоит за человечеством - дело рук каждого, кто когда-либо лгал, так что бросить камень можно в каждого.
23 сентября 2016 г. в 22:18
София вежливо улыбалась, глядя в глаза Ричарду, который говорил что-то о войне на Востоке, но София совсем его не слушала.
Ричард двигал губами, но уши его собеседницы будто просто не пропускали звук его голоса, будто на них стоял невидимый барьер, не дающий ей воспринимать информацию.
Со звонком девушка дернулась, как от преступник от полицейского электрошокера. Баркер тоже дернулся, и тогда барьер словно упал.
— Какой у нас следующий урок? Химия?
— Нет, литература. Любимый урок Вудворда и Бернстина.
Ричард Баркет покрутил пальцем у виска.
— Ага, а мистер Горски получил удачную старость. — София чуть не свалилась в обморок. Голова у нее закружилась, а по спине пробежала капелька пота. — Ты в порядке? Может, к врачу?
София нервно дернула головой.
— Нет, все в порядке.
Ричард вздохнул и пошел в класс.
София не сдвинулась с места, совершенно ничего не понимая. Она больна? Почему она стала думать о том, как много лжи она слышит каждый день? Навязчивая мысль съедала ее мозг, пожирая ее личность, словно она попала в морг к Оливии Мур.
Ложь, ложь, ложь.
Мотылек, севший ей на руку, взмахнул крыльями, и улетел, разнося запах дурмана по школьному коридору.
Везде обман. Ты уверена, что себе доверять-то можешь, милая?
Софи застыла, наблюдая за улетающим насекомым.
Нет, не можешь. Но что у тебя остается? Все остальные неправы, они лгут, обманывают. Они не так думают, как ты.
Хочешь попасть в лабиринт, из которого нет выхода?
Девушка закрыла глаза, пытаясь отогнать ненужные, мешающие мысли. Люди думают по разному, и это естественно. Чего боятся? Того, что будет оказано давление?
Они хотят, что бы ты думала как они. Они не слушают тебя. Каждый будет делать все, чтобы ты думала как они.
Ты будешь штампом, пройденной точкой.
Сзади нее была тень. Темная, мрачная, беспокойная, издающая звуки поломанного телевизора. Тень ее страхов и демонов, весело улыбающихся ей из-за тумана сознания.
Хочешь попасть в вечный бег от самой себя? Отлично, милая. Только помни — ты будешь штампом, лишь тенью собственного отражения.
Ты всегда будешь боятся других.