Elementary

— Я очень надеюсь, что твои методы тренировок для других не включают подобные… элементы, — сказал Эрик, устраиваясь на животе в кровати. — Тебе завязать глаза? — спросил Чарльз, неся в руках поднос с вещами, для которых он явно не был предназначен. — Как будто это необходимо. Ты узнаешь, если я буду подглядывать. — Я не говорил, что это необходимо, я спросил о твоих предпочтениях. Ноги врозь. Эрик хотел бы выразить недовольство такой профессиональной манерой, которой не было места в спальне, но на самом деле, это возбуждало его: то, как телепат пытается изобразить беспристрастие с бугорком на штанах и покрасневшими щеками. Полностью одетый, но возбужденный, с искусанными от поцелуев губами Чарльз был одной из самых потрясающих картин во всем никчемном мире. Он раздвинул ноги, позволяя Ксавьеру сесть между них и мягко провести пальцами по его бедрам. — Никакой повязки, — опомнился Эрик. — М-м-м, тогда закрывай глаза, — и снова эта своеобразная притворная отрешенность: он бесцеремонно положил руки на его зад и помял его, и прежде Эрик никогда не подставлялся под его руки, раздвигая ноги, безмолвно прося большего. — Не торопись, — сказал Чарльз. Руки исчезли, но вскоре вернулись смазанными пальцами. Они были холодными, но вполне приятными из-за позитивных ассоциаций. Эрик никогда не спрашивал, как Чарльз умудрялся доставать медицинскую смазку, со своими телепатическими трюками, вероятно, хотя, учитывая, сколько денег он имел на счету, это вряд ли выходило за пределы его возможностей. И никогда не спрашивал, зачем она ему. Он не горел желанием слышать о предыдущих любовниках Ксавьера. У него определенно были мужчины до него, Эрик был уверен и по большому счету рад этому. Чарльз был умел и осторожен, и Эрик принял в себя три пальца, не успев это толком осознать. — Вот так, хорошо, — проурчал Чарльз, — готов? Глаза закрыты? — Да и да, — последняя «а» растянулась в стоне, когда Чарльз протолкнул в него холодный гладкий металл. Эрик никогда не считал себя невинным, но это выходило за рамки его ожиданий, когда Чарльз принес ему несколько металлов и сплавов и распорядился, чтобы Леншерр сделал из каждого из них абсолютно идентичный один другому предмет. Он использовал свою силу по максимуму, чтобы придать им гладкую продолговатую форму. Эрик предполагал, что таким образом Чарльз хотел проверить его способности, возможно, впоследствии наказав Хэнку проверить, насколько он справился с задачей. И теперь эта идея казалась ему ещё более абсурдной. — Сфокусируйся, пожалуйста, — сказал Чарльз, двигая предметом туда-обратно. — Что это? — Нержавеющая сталь, — выдавил Эрик сквозь сжатые зубы. — Первый есть, — Чарльз толкнул ее глубоко внутрь, и у Эрика перед глазами заплясали звезды, он вцепился в простыню, член был таким же твердым, как эта самая сталь. Затем Ксавьер вынул ее и положил рядом. Слова Чарльза наконец дошли до него: это был только первый. Эрик думал, Чарльз собирается выбрать только один, чтобы раззадорить его перед тем, как трахнуть. Но это гораздо… гораздо хуже… или лучше… или и то и то. Эрик охнул, когда его тело приняло следующий стержень. Он невольно чувствовал металл, чувствовал собственные мышцы, облегающие его, чувствовал тепло и силу пальцев Чарльза, сжимающих его, и ощущение было абсолютно нереальным. — Что это такое? Эрик мгновенно учуял никель, сразу привлекший его внимание, но затем, прочувствовав трение и давление, ох, там… — Серебро, — ответил он, — в сплаве с никелем… Еще-е… — Если я дам тебе «еще», мы никогда не закончим, — сказал Чарльз, — или скорее, ты закончишь до того, как мы начнем, — его тон был легким, но Эрик слышал его тяжелое дыхание, серебром чувствовал учащенный пульс в пальцах. После нескольких толчков серебро исчезло. Эрик невольно дернулся, потеревшись об матрас, но Чарльз осуждающе положил руку на его бедро. — Я знаю, ты можешь ответить быстрее, — сказал Чарльз, — тебе не надо думать или анализировать, не тогда, когда они настолько отличаются друг от друга. Ты думаешь, но это должно быть инстинктивным. Я хочу, чтобы ты ответил сразу, как я дам тебе следующий. Эрик попытался успокоиться, медленно сделал вдох и выдох. — Готов, — выдохнул он и, как только закругленный конец коснулся его кожи, он выдал: — золото. — Блестяще, — тепло произнес Чарльз и начал медленно двигать им, пока Эрик не начал содрогаться и был так близко, так близко… а потом всё пропало. Он с силой сжал кулаки и проглотил разочарованный стон. — Последний. Что это? Эрик ждал. Ничего не происходило. — Я ничего не чувствую, — сказал он. — Нет, — согласился Чарльз, — и не почувствуешь, пока не скажешь, что это. Тебе не обязательно прикасаться, чтобы знать, Эрик. Ты можешь двигать металл, ты можешь чувствовать его присутствие, можешь чувствовать его. — Я не могу, — Эрик напряг свои силы. Он ощущал весь металл в комнате, ощущал ферромагнетизм каждого по тому, как каждый отвечал на его силу. Однако, ожидать от него распознавание сорта металла было неразумным. Ему никогда это не было нужно. Ранее он лишь гнул его, двигал, призывал к себе по команде. — Это бесполезно. — Это может спасти тебе жизнь. Тебе нужен щит, ты чувствуешь рядом два листа разного металла и выбираешь наугад: металл есть металл. Ты выбираешь упрочненную сталь, когда мог бы выбрать титан, сталь рушится, и потом, — назидательный тон его голоса исчез, когда Чарльз погладил тыльной стороной ладони по спине Эрика, — я буду скучать. Так не должно быть. Чарльз отставлял неприятные вещи на тот момент, когда Эрик был лишь наполовину в сознании от азарта, будто он пытался проскочить мимо них, отвлекая Эрика от них. И тот не мог возражать — это работало. Да и не то чтобы Леншерр считал это чем-то плохим, но если б стоял такой вопрос, он бы не был уверен, что ответить. Чарльз только усугублял положение, толкаясь пальцами в него, чтобы быть уверенным, что Эрик тяжело дышит, подается навстречу, жаждет опустить руку вниз и прикоснуться к себе, но слишком горд, чтобы сделать это. Хочет этот стержень внутри себя, но слишком горд, чтобы использовать свою силу и засунуть его туда, куда надо. — Он здесь, в другой руке, — шепнул телепат, — и я могу вставить его гораздо глубже, чем пальцы, и я знаю, как тебе это понравится. Всё, что тебе надо, это лишь понять, что именно это за металл. Эрик сжал руки в кулаки. Их было девять: титан, платина, железо, медь, алюминий, родий, и те, что он уже чувствовал: сталь, серебро и золото. В крайнем случае он мог бы угадать… Но нет, не стоит, ему действительно это нужно. Металл в руке Чарльза не отзывался на его силу так быстро, как это делали другие, он рассеивал тепло его пальцев, это… сплав никеля… — Медь, — ответил Эрик и не смог сдержать стон, когда Чарльз толкнул её внутрь, безошибочно, идеально, и Эрик не постеснялся взять член в руку и позволить нескольким коротким движениям довести себя до оргазма. Медь вышла из него и присоединилась к остальным стержням на подносе. Эрик почувствовал сталь и латунь на ширинке штанов Чарльза, когда тот торопливо расстегивал ее. — Можешь трахнуть меня, — сказал Эрик, потому что телепат всегда спрашивал разрешения, но тот лишь издал задушенный звук и кончил. Первая капля упала ему на спину, но остальное он поймал ладонью или чем там еще. Эрик расслабился. Он никогда не чувствовал столько контроля как над своим телом, отходящим от оргазма, так и над металлом в комнате. Каркас кровати был из железа, пружины — из стали, настенные часы — из латуни, а наручные часы Чарльза на тумбочке — из чистого серебра. Девять стержней теперь казались такими разными, не верилось, что он не мог различить их раньше. Он перекатился на спину с мокрого пятна и подождал, пока Чарльз сбросит одежду, уберет поднос и заберется на кровать, чтобы лечь рядом — Я определенно выучил этот урок. В голосе Чарльза слышалась улыбка, когда он, коснувшись лица Эрика, ответил: — Да. Можешь открыть глаза.