Ты так прекрасен, когда спишь

Ты так прекрасен, когда спишь. Твоя кожа — белый бархат, а волосы — золотой шелк. Жаль только, что ты не дышишь. Мягкий, голубой свет озарил комнату, ты вскрикнул и камнем упал вниз, словно стрелой пронзенная птица. С твоих алых губ слетел вздох. Он стал последним в твоей жизни. У тебя очень красивые глаза. Их цвет невозможно описать. Что-то среднее между корицей, миндалем и подсолнечным маслом. Удивительный оттенок. Жаль только, что они уже помутнели и никогда больше не будут такими, как прежде. Широко раскрытые и блестящие от еще невысохших слез, они словно фарфоровые. Холодные и испуганные, будто кукольные. Медленно проведу пальцем по твоему лицу; кончиком ногтя очерчу скулу; коснусь виска — одного и второго, а после дойдет очередь и до носа; не забуду о подбородке; Спустя секунду, коснусь своими губами твоих. После, они еще долго будут пахнуть чем-то сладким. После, они еще долго будут пахнуть тобой. На миг затаю дыхание. Твои губы приоткроются, как только я проведу кончиком языка по контуру холодных губ. Отстранюсь, погляжу на тебя еще раз. Ты так прекрасен… Щеки и нос усыпаны еле заметными, золотыми веснушками. Кажется, я бы мог сосчитать все до единой. Не пропустил бы ни одну. Чувствую, как холодная, мертвенная плоть становится теплой от моего дыхания лишь на миг. После — вновь холодеет. Похоже, ты потерял много крови. Твоя кожа белая, словно снег и холодная, словно мрамор. Отрываюсь от губ и веду носом по бледной шее. Подбородок касается ключиц. Ты так прекрасен во сне. Жаль, это ненадолго. Человеческое тело такое… недолговечное. Скоро на такой идеальной коже появятся трупные синя-фиолетовые пятна. Словно синяки после борьбы со смертью. Зрачки помутнеют еще сильнее. Радужка поменяет свой цвет на бледно-карий, исчезнет медовый оттенок. Я расстегиваю рубашку медленно, перебирая каждую пуговку. Кладу голову на твою грудную клетку, на миг замираю, перестаю дышать. Бледная, обнаженная грудь не вздымается как прежде. Не чувствую биения твоего сердца. Здесь есть что-то явно лишнее. Касаюсь холодного металла осторожно, словно боязливо. Аккуратно вынимаю острый, окровавленный меч. Выходит с неохотой. Сантиметр за сантиметром, миллиметр за миллиметром. Еще чуть-чуть и дело сделано. Меч со звоном падает на пол и чуть откатывается в сторону. Мой маленький… Мой хороший… Ты был так прекрасен при жизни. Во сне ты не менее красив. Как только я кончаю с последними пуговицами, моему взору открывается прекрасное, почти идеальное тело. Портит его лишь багровая рана-отметина. Как жаль, что с этим ничего нельзя поделать. Без нее твое тело выглядело бы эстетичнее. Медленно провожу ладонью по груди, затем по ребрам. Останавливаюсь в нескольких миллиметрах от раны, а затем погружаю в нее кончики пальцев. Густая, алая, а в темноте почти черная кровь окрашивает мою ладонь. Жалко. Жалко, что ты выбрал именно этот путь. У тебя был выбор. Я ведь предупреждал, что не собираюсь тебя с кем-либо делить. Ты либо мой, либо мертв. Ты сделал свой выбор.