Незабудки

— Он мне не нравится, — заявляет Лиам ровно в тот момент, когда видит, как Тео ошивается вокруг Скотта. Рейкен аж весь извивается податливой змейкой, и Лиама от этого ужасно тошнит. Стайлз недоуменно оборачивается, отвлекаясь от аппарата с едой, и смотрит на недовольное и нахмуренное лицо волчонка. Следит за его взглядом, видит двух парней и понимающе хмыкает. После чего достает из кармана купюру и пытается скормить ее автомату. — А Скотту ты об этом говорил? — Ты говорил, — Лиам фыркает и все еще сощуренно следит за тем, как Рейкен все пытается попасть под крыло альфы. — Прислушался? — Нет, — вздыхает Стилински, пиликая кнопками и сверяя номера шоколадных батончиков. — Но ты же его бета, так? И как у оборотня у тебя развито какое-нибудь интуитивное предчувствие, к которому он должен бы прислушаться? — А у него оно разве не должно быть развито? — Данбар вскидывает брови, скептически взглянув на друга, и обратно переводит взгляд на двоих неподалеку. У него такое чувство, будто он стал привидением. Скотт всегда находил его в школе. Скотт всегда считал своей обязанностью узнать у своего волчонка, все ли в порядке; у него всегда был завышенный уровень ответственности, когда дело касалось Лиама. Но теперь он только поддается Тео, позволяет тому крутиться и вертеться вокруг себя и совершенно не интересуется Лиамом. Не то чтобы Лиам страдал от дефицита внимания к своей персоне, но он определённо точно страдает от недостатка внимания от Скотта. — Нет, ну это уже слишком, — порыкивает оборотень, когда видит, что Рейкен не нагло обнимает Скотта в районе талии и притягивает к себе. Стайлз серьезно начинает волноваться и принимается тыкать во все возможные кнопки, пикая и пытаясь получить и батончики, и свою сдачу. — Только не злись слишком сильно, мы в школе, — на всякий случай напоминает он, хватает шоколадки и одну тут же сует под нос оборотня. Лиам его мрачно игнорирует, отпихивает худощавую руку и направляется прямиком к своему альфе и новоиспеченному брату-бете. Стилински смотрит то ли растеряно, то ли безнадежно, остается стоять на месте и отчаянно кусает свой батончик. — А ты не говорил, что у нас в стае пополнение, — сразу с претензии начинает Данбар, складывая руки на груди и вскидывая брови, как только подходит к парням. Улыбка Скотта тут же куда-то теряется, он сам стушёвывается и ищет, чем бы оправдаться. — Я пока не в стае, — быстрее Скотта отвечает Тео, и взгляд Лиама медленно спускается на него. Самому альфе неловко, и он знает, что такой взгляд беты дружелюбного настроя не обозначает. — А я пока говорю не с тобой, — с расстановкой парирует Данбар и снова переводит свой ужасно холодный и пробирающий до косточек голубой взор на Скотта. МакКолл смотреть на него не может и смотрит в пол. — Так что? — Эй, я не враждебно настроен, — снова влезает Рейкен, вынуждая Лиама отвлечься от своего альфы. Данбар смотрит мучительно долго, пристально до покалывания на коже, и в его горле назревает предупреждающий рык. — Я же сказал, — спокойно, но раздражительно говорит бета, — я говорю не с тобой. — Ладно, хватит, — наконец-то подает голос Скотт, но звучит он как-то мягко и неуверенно, уж точно не как у альфы, усмиряющего свою бету. Лиам смотрит на него с вопросом в глазах, а взгляд МакКолла метается от пола к парню и обратно. — Ты что-то хотел? — Да, — с готовностью кивает Данбар, совершенно игнорируя изучающего его Тео. — Я хотел, чтобы ты зашел ко мне вечером. У меня есть пара вопросов к тебе на разговор тет-а-тет. Скотт как-то даже смущается, и Лиам хмурится, задумываясь о причинах нереально странного поведения альфы. Вероятно, он хочет отказать, а вот причину отказа пояснять не хочет. Но бета назло остается стоять и терпеливо ждет ответа, малость вскинув подбородок (и все еще игнорируя прожигающий взгляд Рейкена) в жесте гордости и уверенности в себе и своих намерениях. — Лиам, я не смогу сегодня вечером, — наконец изрекает Скотт, а Данбар фыркает на манер "да что ты говоришь". — Я буду занят. Давай в другой раз? — Чем ты будешь занят? — решает добить бета, как снова слышит противный голос Тео: — Он будет со мной на свидании. Вся дерзость и решительность Лиама тут же теряется, и он аж опускает руки, не поверив своим ушам. Смотрит на Скотта с приоткрытыми от удивления губами, но тот возмущенно и смущенно глядит на Рейкена, но ничего не опровергает, снова не обращая внимания на Данбара. — Я же пока просил... — А мне нечего скрывать, — прерывает Рейкен альфу, снова приобнимая его, и Лиам чувствует, как злится. — И тебе тоже. И Лиам не любит, когда ты от него что-то скрываешь. Правда, Лиам? — Правда, — все еще размеренно отвечает Данбар, теперь уже игнорируя взволнованный взгляд Скотта. Лиам вообще не уверен, что теперь сможет смотреть Скотту в лицо когда-либо. — И я тоже не люблю скрывать что-то от Скотта, поэтому говорю при вас обоих: я безумно хочу смачно дать тебе в рожу. МакКолл тут же бурчит что-то вроде "Это уже слишком" и разворачивается, потащив Тео за собой. Лиам закипает еще больше и идет прямо в противоположную сторону из чувства принципа, посмотреть, пойдет ли альфа за ним, чувствуя всю его злость. Данбар почти уверен, что альфа пойдет, что альфа не бросит, не променяет, не оставит; но потом он останавливается посреди дороги, оборачивается и не находит никого позади себя. Злость сменяется удушливым разочарованием, гложущим чувством одиночества, и Лиаму очень хочется сесть на холодную землю и завыть на Луну. *** Лиам сидит за ланчем и тихо порыкивает, смотря куда-то в сторону. Стайлзу не нужно даже поворачивать голову, чтобы выяснить, на кого он смотрит. Брюнет вздыхает и откусывает бутерброд. — Ты поговорил с ним? — Нет. — А собираешься? — Нет. — И тебя совсем не волнует происходящее? — Ни капельки. По многословности Лиама Стайлз понимает, что волнение волчонка по поводу этой ситуации не измерить и океаном, не то чтобы капелькой. — Вставай, — неожиданно оповещает Данбар, подхватывает свой обед в пакете, прижимая к груди, подхватывает рюкзак и направляются туда, куда смотрел до этого. Стилински снова вздыхает: не то чтобы ему самому нравились слишком уж доверительные отношения Скотта и Тео, но, на его взгляд, младший оборотень немного перебарщивает. Тем не менее, он встает и идет за ним, жуя сэндвич на ходу. Лиам невозмутимо плюхается рядом со Скоттом, Тео сидит напротив; Данбар наигранно улыбается ярче солнца, а Стайлз садится рядом с Рейкеном, хотя удовольствия ему это не доставляет никакого. — Доброе утро, — начинает Лиам и распаковывает свой ланч, давая понять, что уходить никуда не собирается. — Как дела? Скотт как-то даже тяжко вздыхает, а Данбар и не пытается скрыть запах своих эмоций: невозмутимость и слишком легкомысленность, приправленные налетом недавней обиды. Альфа способен понимать свою бету без лишних слов, поэтому Лиам даже удивляется, когда чувствует сожаление, улавливает виноватый взгляд, но все это как-то быстро растворяется, когда завязывается разговор. На удивление беты, Рейкен даже не смущается. Ему просто все равно, что за их столом есть кто-то еще, кроме Скотта и него. Тем не менее, они даже не воркуют, а говорят друг с другом, как обычные друзья. Лиам смотрит на Стайлза и понимает, что тот тоже насторожен и даже не собирается расслабляться, и от этого оборотню намного легче. Он знает, к кому можно пойти в случае чего. — А как прошло свидание? — спрашивает Лиам совсем не в тему посреди разговора, но Скотт вообще не смущается и только слабо улыбается, отпивая свою газировку. — Все прошло отлично, — пожимает альфа плечами и смотрит на Тео, но Лиам не замечает в его взгляде ни капельки теплоты. — Кое-кто мастер в выборе фильмов. — Кое-кто мастер в чем-то другом, — парирует Рейкен, усмехаясь, и Данбар не уверен, что хочет знать, чем они еще занимались и в чем альфа может оказаться мастером. Он не сомневается, что Скотт хорош во всем, но все же уточнять он не хочет. МакКолл только улыбается и снова отпивает газировку. Лиам уже не улыбается, но и молчит, не желая пока что развивать конфликтную ситуацию. — Мне уже пора, — Тео смотрит на часы и встает, вешая рюкзак на плечо. После он тянется поперек стола, за шею подтягивает к себе Скотта и целует, от чего Лиама воротит, и он спешит уткнуться в свой бутерброд, заинтересовавшись мясом и овощами. — Увидимся после школы? — Да, — МакКолл кивает, довольно улыбаясь, а Данбар фыркает себе под нос. Когда второй бета уходит, он наконец-то вздыхает с облегчением и на мгновение чувствует, что все как раньше. Что нет никакого Рейкена и все хорошо в их маленькой разношерстной стае. Но Тео все-таки есть, и по-гордому довольная улыбка альфы вечно об этом напоминает, развевая блаженство короткого мгновения. — Ты не должен с ним встречаться, — наконец-то решается Лиам, разворачиваясь на лавочке к Скотту чуть ли не всем корпусом. Тот смотрит не удивленно, но вопросительно. — Почему? — Потому что он нам не нравится, — влезает Стайлз, и Лиам как-то даже благодарен за поддержку. — И если ты скажешь, что нам кажется, то я вылью на тебя твою колу, потому что двоим людям одновременно казаться не может. — Хватит вам строить козни, — Скотт морщится, а желания вгрызться в глотку Тео у Лиама растет в геометрической прогрессии. — Ты ведь сам говоришь, что два — это пока совпадение, — следом МакКолл встает, собирает свой рюкзак и уходит, не прощаясь. Данбар довольно фыркает и усмехается, как индюк, чем значимо удивляет Стилински. — Ты чего такой довольный? — Принюхался, — пожимает плечами Лиам и сует пустой пакет из-под бутерброда в кармашек. — Между ними нет ничего. Это временно. — Серьезно? — Стайлз качает головой, также собираясь и заворачивая остатки своего обеда. — Ты что, не видел, как они поцеловались у тебя же на глазах? Зрение подводит? — Поцелуй-то был, — самодовольно усмехается Лиам, выискивая еще не скрывшуюся спину Скотта. — А вот любви — ни капли. *** Скотт не знает, что он делает, но знает, что ему это нравится. Близость с Тео похожа на костёр, на яркий всполох, это страсть в физическом обличье, потому Рейкен только довольно усмехается, когда альфа припирает его к стене. Он облизывается и тянется за новым поцелуем, не собираясь отбивать главенство, но все равно делая все с какой-то ноткой превосходства. Такого никогда не было в Эллисон, никогда не было в Кире, и, возможно, именно поэтому Скотта так ведёт. Ведёт его, как ни странно, в сторону кровати. МакКолл опрокидывает Рейкена на одеяло и пару подушек, но сам остается стоять, глубоко и рвано вздыхая. Тео якобы случайно (Скотт сам знает, что специально) сгибает руки в локтях и поднимает их, оставляя запястья немного выше головы, а плечи приподнимает, зазывая альфу к себе. МакКолл усмехается и нарочито медленно спускается к нему, поведя носом по оголенной шее. Он чувствует кожей ответную усмешку беты, руки которого уже зарываются в темные волосы и слабо сжимают. — А как же выставка? — интересуется Скотт, чуя чужую руку на своей спине. — Чем я для тебя не современное искусство? — нахально заявляет Тео и тянет альфу к себе, снова целуя и настаивая. МакКолл, конечно, не пятнадцатилетний девственник, опыт в делах интимных есть, да и парень-то он неглупый, но все равно останавливает руку Рейкена, когда тот тянется к его ширинке. Останавливает и тут же разрывает поцелуй, довольно облизывая губы. Тео же искренне недоумевает и малость хмурится, второй рукой ведя по спине вниз и затем забираясь под одежду, касаясь прохладными ладонями горячей кожи. Скотт вздрагивает и впервые чувствует в этом какую-то неправильность. — В чем дело? — Ты слишком торопишь события, — поясняет МакКолл и скатывается с беты на кровать, но тот не отпускает, а обнимает так, как может, забираясь под майку и второй рукой. Скотт снова вздрагивает. — Нам разве по шестнадцать лет? — с какой-то змеиной, присущей только Тео ухмылкой, спрашивает он. — Нет, — качает головой Скотт, ложась на бок и подпирая голову рукой. Он совсем не против, что бета его обнимает, но также жаться к нему сам не спешит. — Нам не по шестнадцать, но ты торопишься. — Послушай, Скотт... — Тео, нет, — в голосе уже проскальзывают нотки альфы, и, кажется, еще немного и глаза засверкают багрянцем. Но глаза по прежнему темно-карие, даже не собирающиеся краснеть, и Рейкен выдыхает свободно. Однако, больше он ничего не говорит. Скотта молчание совершенно не напрягает, он думает; после чего малость напрягается и встает с кровати, как бы ненавязчиво скинув с себя чужие руки. — Пойдем, — кивает он Рейкену, когда проходит к двери. — Чую, там пришел Лиам. — А тебе не кажется, — даже раздраженно начинает Тео, — что конкретно Лиама слишком много в твоей личной жизни? МакКолл не замирает, но останавливается, только положив ладонь на ручку двери. После он медленно оборачивается и смотрит на невозмутимого Тео, раскинувшегося на его кровати, немного вскидывает брови и интересуется: — Ты сейчас это спросил о первом и единственном укушенном мною бете или о каком-то пареньке с улицы, проходящем мимо? Тео, как ни странно, смущается и отводит взгляд вниз, а Скотт все еще стоит и ждет ответа на свой вопрос. Он прекрасно знает, что если Лиам пришел, то он уже их слушает. Как и знает, что не видит ничего криминального в том, чтобы Данбар был в курсе разговоров, которые ведутся о нем же. Это максимально честно, а честность — это то, что никогда Скотта не подводило. Ответа на свой вопрос он, конечно же, не дожидается. — Тогда поднимайся с кровати и иди на первый этаж. Лиама не много в моей жизни, Лиама столько, сколько должно быть, — опять же с нотками альфы говорит МакКолл и выходит, направляясь к лестнице. Он делает вид, что не замечает самодовольного смешка Данбара внизу. *** Рано или поздно заканчивается все, как и отношения Скотта и Тео. Конечно, возможно, им бы удалось выжить. Возможно, если бы Тео не убил Скотта (он, конечно, воскрес, кредо Истинного Альфы не позволяет умирать, но факт остается фактом) и не подпортил бы ему отношения со всеми близкими, кроме мамы. Если бы Рейкен не пытался развалить стаю (пытался, потому что в итоге-то всё равно все собрались) и не сгинул куда-то в район Ада за свои злодеяния. Но все, кажется, хорошо, доктора и зверь позади, все решено, и единственная угроза — это выпускные экзамены, до которых добрая куча времени. Но Скотту почему-то от этого не легче, поэтому он баррикадируется в своем доме на некоторое время. Лиам его понимает, но все равно каждый день исправно стоит под дверью. Не стучит, не звонит, не скулит и не просит. Он просто стоит и ждет. МакКолл ежедневно твердит бете уходить, но тот остается на месте до самого вечера. Уходит, но днем, после учебы и сделанной наспех домашки на перемене, все равно приходит. В какой-то момент Скотт решает сдаться, спускается и открывает дверь. Лиам не говорит каких-то занудных, долгих и неинтересных сочувствующих речей, но заходит, кидает рюкзак у двери, ведет за руку МакКолла на его же кухню, сажает на стул и принимается делать чай. Скотт, даже если очень хочет, не возмущается и сидит спокойно, опираясь рукой о стол. — Ты же его не любил, — первым нарушает тишину Лиам и ставит на стол две дымящиеся кружки. МакКолл двигает одну ближе к себе и дует, смотря на колыхания пара. — И он оказался тем еще кретином. Почему тогда мучаешься? — Я ему как минимум симпатизировал, — МакКолл дергает плечом, смотря на свой чай. — Иначе не согласился бы на отношения. Лиам вздыхает и уходит в коридор. Скотт думает, что сейчас он уйдет совсем, но тот возвращается с рюкзаком в руках. Вытаскивает оттуда что-то в прозрачной упаковке, ставит на стол, и МакКолл видит пирожные. Как-то недоверчиво смотрит на Лиама, но тот пожимает плечами и садится за стул напротив него. Скотт слабо улыбается, качает головой и не может не уловить такую же ответную улыбку беты. — Он натравил меня на тебя, убил тебя, до этого, выходит, обманул, а потом хотел обмануть еще раз, — Данбар не избегает тем, и Скотт знает, что тот говорит так не потому что хочет надавить, а потому что такова правда. Лиам открывает пирожные и двигает упаковку на середину стола. — Так в чем фишка? — Казался мне хорошим, — вздыхает Скотт и берет один эклер, тут же кусая. — Просто когда все началось и завертелось, у меня не было времени, чтобы думать: надо было собрать всех, потом надо было найти докторов, потом еще что-то... а когда все закончилось, я вспомнил, с чего все начиналось, — МакКолл снова вздыхает, запивая пирожное чаем. — И накатила апатия. Я даже не знал, что у оборотней она бывает. — Я завтра тоже приду, — скорее ставит перед фактом, чем спрашивает, Лиам, думая и смотря куда-то в стенку. — Буду хотя бы носить тебе конспекты Стайлза и Лидии. — Не стоит, — Скотт качает головой. — Учись сам. — Буду делать домашнее тут или в гостиной, — пожимает плечами младший, попивая чай. — Или на веранде дома. — Вот упрямец, — МакКолл тихо смеется и берет второе пирожное. Лиам улыбается и считает это своей маленькой победой. *** — Ты у себя дома будешь когда-нибудь ночевать? — тяжко вздыхает Скотт, складывая руки на груди и смотря на Лиама, не нагло развалившегося на его кровати. — Ой, да ладно тебе, — отмахивается Данбар и перекатывается на спину в позу звездочки. — Смотри, я даже принес вторую подушку. Вторая подушка Скотта почему-то совсем не впечатляет, и он только скептически вскидывает брови, а Лиам даже и не собирается уходить с захваченной территории. — Ладно, — сдается он, вздыхая. — Я уступлю тебе половину кровати. — Половину моей кровати? — Скотт смотрит так, что Данбар не может сдержать смех, но и сам альфа улыбается. — Ага, — невозмутимо отвечает волчонок и отодвигается на левую половину. — Вот, половина твоей кровати теперь твоя. Скотт наигранно-тяжко вздыхает и качает головой, от чего Лиам снова смеется, но в итоге старший все же идет и ложится рядом на бок лицом к соседу-сожителю. Выключает весь свет, привычно желает спокойной ночи и также быстро засыпает. Данбар кладет одну ладонь под щеку и все еще задается вопросом, почему его не преследуют кошмары. Альфа спит спокойно и тихо посапывает, а Лиам заснуть не может и только всматривается в чужие черты лица. Он лежит и думает, как же его так угораздило-то, чем же ему не угодила Хейден — она ведь и умная, и красивая, и с дерзким характером, да из них вышла бы взрывная такая парочка, но вместо гордой и вечно обиженной на весь мир Ромеро бета предпочел не менее гордого, но готового всем помогать МакКолла. Лиам приподимается на локте, невесомо и по-детски наивно целует альфу в лоб, после чего ложится обратно и наконец засыпает. То, как Скотт приоткрывает глаза и слабо улыбается, он уже не видит. *** Мама Лиама звонит Скотту тогда, когда младший в очередной раз за эти месяцы делает домашку за чужим столом. Альфа в этот момент спокойно сидит на кровати спиной к окну и читает книгу, то хмурясь, то кусая губы, чувствуя напряжение персонажей. Лиама все еще удивляет эмоциональность брюнета насчет написанных и выдуманных приключений после такой насыщенной собственной жизни. МакКолл удивляется, видя имя на экране мобильного — да, у него записаны номера родителей волчонка на самый крайний случай —, но все же берет трубку. — Да? — Я не знаю, что ты сделал с моим сыном, но сколько тебе за это заплатить? Скотт теряет дар речи, а Лиам хлопает ладонями по столу, но падает со стула и роняет на пол все тетрадки и ручки, заслышав в чужом телефоне голос матери. — Я.. что? Простите, я Вас не совсем понял. — У вас роман? МакКолл давится воздухом, а бета не спешит вставать из-под стола. — Нет! С чего Вы взяли? — Я не нахожу другого объяснения взлетевшим оценкам и поведению Лиама, — как-то даже вздыхает женщина, а Скотт все еще хмурится, но, кажется, начинает понимать. — Уже несколько недель он уходит после занятий к тебе, и за эти несколько недель подтянулся так, как не подтягивался даже ради матчей по лакроссу. Ты его репетитор? Альфа качает головой и тихо смеется, смотря на ойкающего парнишку. — Нет, я не его репетитор. Он просто приходит и сам занимается. Подрос, наверное, — МакКолл улыбается в трубку, а Данбар возмущенно фыркает. Скотт говорит по телефону еще пару минут, а потом кладет трубку с довольной улыбкой. — Откуда она узнала твой номер? — малость хмурится бета, складывая руки на груди. — Наверное, мама дала его твоему отцу, — пожимает плечами МакКолл, после чего снова утыкается в свою книжку, будто ничего и не было. Лиам крайне возмущен, поэтому на четвереньках лезет на кровать, подползает к альфе и нагло выдергивает книжку из его рук, отбрасывая на кровать. Скотт усмехается, но все равно вопросительно вскидывает брови. — И что она сказала? — Ты же все слышал. — Я ничего не слышал. — Как ты тогда узнал, что это твоя мама? — Чутье подсказало. Волчья интуиция, — Лиам щурится, но Скотт снова только смеется и треплет его по волосам. — Иди дальше занимайся. Данбар морщится, затем откидывает чужую книгу еще дальше на пол, а сам обнимает Скотта, устраивая голову на чужом животе и ложась на его ноги. МакКолл не возражает, а треплет бету, взъерошивая прилизанные волосы. Данбар возмущенно гугунькает, морщится и поднимает голову, смотря на альфу максимально хмуро, но в итоге по-щенячьему мило. — Ты чего делаешь? — Растрепываю тебя, — Скотт уже намеренно запускает пальцы обеих рук в волосы Лиама и ерошит чужую прическу, посмеиваясь на отфыркивания и брыкания младшего оборотня. — Хватит ходить прилизанным, тебе так не идет. Бета сверкает желтыми глазками, но альфа знает, что это все шутливо и несерьезно, поэтому только снова звонко смеется. Данбару ничего не остается кроме как вздохнуть и лечь обратно головой на чужое тело, якобы серьезно хмурясь. Но стоит Скотту заправить уже отросшую и оттопырившуюся прядку за ухо Лиаму, как тот тает, расслабляется и улыбается, утыкаясь носом в чужой живот. Проходит не больше пары минут, а бета уже в наглую сопит, утомленный конспектами. МакКолл улыбается, гладит парня по волосам и думает, что книга безусловно его подождет. *** Весной Скотт заходит домой и с порога чувствует нежный и свежий, но ничуть не приторный аромат, который не свойственный для его дома. МакКолл вдыхает полной грудью на пороге и заглядывает в гостиную, где видит расположившегося на полу Лиама. Тот все также невозмутимо читает какой-то учебник, подогнув ноги под себя, а на столе в стакане стоит достаточно пышный букетик синих незабудок. Скотт упирается плечом о косяк и почему-то не может оторвать от этой картины глаз. Погруженный в учебу Лиам, кажется, его не замечает и не чувствует. Он только берет рядом стоящую чашку, медленно подносит к губам, глазами не отрываясь от учебника, глотает жидкость только через пару секунд и поджимает губы в задумчивости. МакКолл не знает, почему откровенно любуется всем этим домашним пейзажем с цветочно-медовым ароматом, мешающимся с шлейфом запаха беты, дополняемым теплыми оттенками от веселого, но спокойного весеннего вечернего солнца, освещающего не только комнату, но и душу. Он просто стоит и чувствует умиротворение. Он чувствует, что так и должно быть, и что он хочет чаще видеть подобные уютные вещи, что вот это — то, чего ему не хватало. Скотт тихо стаскивает рюкзак с плеча и кладет его у порога, туда же складывает легкую куртку, а следом тихо проходит и садится на пол немного позади Лиама. МакКолл осторожно обвивает руками чужое туловище, а бета слабо вздрагивает и оборачивается, но тут же слабо и тепло, как вечернее солнце, улыбается, видя своего альфу. Данбар ни капли не удивляется, а понимает; Лиам понимает всегда, думает Скотт, утягивая парня от учебника к себе. Тот не сопротивляется и прижимается спиной к чужой груди, устраивая ладонь на смуглых руках. МакКолл кладет подбородок на плечо парня и закрывает глаза, запоминая этот момент, впитывая его в себя. Сколько именно они так сидят — никто не считает. Незабудки все еще окружают их свежей сладостью, когда за окном темнеет, и теплые оранжевые тона сменяются голубыми и синими. Но эти тона — такие же теплые, уютные, в них хочется погрузиться не меньше, но разве что настроение они задают другое. Скотт не знает, почему его снова ведет. Он осторожно касается носом шеи Лиама и ведет вверх, вдыхая чужой запах, перебивая медовый аромат незабудок. Данбар откидывает голову, подставляясь под ласку, а МакКолл оставляет невесомый поцелуй под его ухом. Лиам сам поворачивает голову и ловит чужие губы своими. Поцелуй выходит не то чтобы несмелым, но невесомым и мягким. Несмотря на некую целомудренность, детским его назвать никак нельзя — скорее наоборот, поцелуем, для которого не нужны эти наигранные страсти, всполохи чувств, а нужен мерный огонек, горящий стойко у обоих, поцелуем спокойным и опытным. Только через некоторое время Скотт отстраняется первый, мягко упираясь своим лбом в чужой и все еще не открывая глаз. Ему не нужно зрение, его ведут инстинкты, чувства. Его ведет Лиам. Его ведет от Лиама. Скотт снова целует младшего и тянет его назад, перемещаясь вперед и меняя позицию. Он осторожно укладывает бету на мягкий ворс ковра, нависая сверху. Когда МакКолл отстраняется, ему кажется, что он не сможет оторвать глаз от Лиама. От такого Лиама, с полуприкрытыми веками, слабо и умиротворенно улыбающегося, извечно бледное лицо которого освещает голубоватый свет из окна, а тени цвета индиго только придают некую харизму. Скотт думает, что это — лекарство для его изнывающей души. Данбар кладет ладонь на скошенную челюсть и гладит большим пальцем смуглую щеку. После притягивает к себе и вовлекает в новый поцелуй, не менее мягкий, но слегка более смелый. Опираясь одной рукой об пол у бока парня, второй Скотт лезет теплыми ладонями под чужую футболку, чувствуя искорки по позвоночнику. И альфа знает, что не торопится, но и не медлит. Скотт чувствует, что делает все как надо, делает все именно так, как велят уже не инстинкты, а исстрадавшееся сердце. Ищет уюта и дома, успокоения, ласки, любви. И находит в грозовых глазах цвета незабудок. *** — Ну все, прекращай дурачиться, слезь с меня. — Ага, — Лиам фыркает и еще удобнее устраивается, ерзая на низу живота Скотта. — Больше ничего не придумал? МакКолл страдальчески закатывает глаза и кладет ладони на бока своего беты. — Дай мне хотя бы одеться. Лиам вскидывает брови и оглядывается. Видит валяющуюся белую рубашку альфы на пледе, хватает ее и тут же натягивает на себя, довольно усмехаясь. Застегивает на пару пуговиц и победно упирается ладонями в плечи Скотта, хитро щурясь. — Теперь тебе не во что одеваться. — Почему ты можешь красть мою одежду, а я твою — нет? — альфа смеется, а после игриво рычит и одним махом переворачивается так, что оказывается нависающим над Данбаром. Наклоняется еще ниже и аккуратно прихватывает зубами чужой нос. — Отдай рубашку, а не то откушу! Лиам недоуменно скашивает глаза на свой нос, снова щурится, и перекатывается обратно, теперь нависая над Скоттом. Висящая рубашка щекочет бока альфы, и тот тихо смеется. — Не отдам, она теперь моя, — гордо заявляет бета, после чего скатывается со старшего и садится на покрывале. Скотт довольно вздыхает и устремляет взгляд наверх, смотря на зеленую листву деревьев, освещенную солнцем. Ленивые летние свидания — это то, что он так сильно успел полюбить, но начинаются они всегда почему-то тем, чем должны бы заканчиваться. Но Лиам слишком часто нетерпеливый, а Скотт просто не может не уступить. МакКолл садится и на секунду прикрывает глаза, наслаждаясь теплым ветром, гуляющим по всему телу. Из одежды на нем — одно белье, но тот ничуть не смущается, а подсаживается ближе к Лиаму. Осторожно, прямо через тонкую ткань рубашки, оставляет поцелуй на чужом плече, улыбаясь. Данбар оборачивается, тепло улыбается и между делом чмокает в лоб, руками умудряясь перебирать еду, взятую на пикник. Все, что было с Тео — окрашено коричневыми, но до дрожи в плечах холодными тонами. Все, что есть с Лиамом — это нескончаемая радуга цветов и оттенков, меняющихся при каждой встрече, при каждом поцелуе или прикосновении, но остающихся теплыми, несмотря на палитру. Скотт кладет голову на чужое плечо, улавливает медово-цветочный запах и понимает, что Лиам — лучшее, что могло с ним случиться.