Изолента, нужно больше изоленты

      Очередное пробуждение, было безболезненным. На мои стоны Бэрримор не откликался, значит, его нет рядом. Но раз я точно помню, что перед отключкой я слышал его голос, следует, что он действует согласно своим протоколам. Вообще РобКо, поддержавшая Дейменд инк, с их реализацией железа, фактически пошли не параллельным путём развития компьютерной техники, а вовсе другим. Учитывая, что у АйБиЭм была двоичная логика, то чудилы из Скекс-подразделения Деймендов, умудрились разработать плавающую логику, что для меня стало чем-то вроде попрания законов природы. Это было просто за гранью добра и зла, для моего сознания. Но не стоит вспоминать это безумие, лучше отогнать эти мысли от себя. Подумаю лучше о чём-нибудь приятном, например о протоколах. О, величайшее достижение РобКо. Система программирования Автоматронов, на базе «Унифицированной Операционной Системы». Это была сказка, просто шоколад на мою душу пролился, когда я стал разбираться в этой системе. Историческое расхождение в базовых принципах программирования дали мне уникальную возможность. Воспоминания о том, как я извращался с блок-схемами, чтобы добиться нужных мне результатов, ещё в бытность мою студентом, дали опыт. А сам пласт полученных знаний позволял развернуться в сфере программирования роботов очень широко. На базе УОС, можно было, как прописать все протоколы роботов с нуля, так и совместить и дополнить имеющиеся. А вот извращаться с конструкцией Автоматронов было куда сложнее, проклятая стандартизация… Когда только Майкл принёс чертежи верстака для роботов, я пылал энтузиазмом, словно увидевший красочную игрушку ребёнок. Увы, мои ожидания несколько не оправдались. Только при помощи Механиста и систем обслуживания в офисе РобКо, нам удалось создать Бэрримора. Он стал единственным нестандартным Автоматроном в моём подчинении, да и протоколы для него было довольно сложно создать. Смена протоколов действий в зависимости от выполняемой роли, были не самым страшным. Главный его недостатком, было достаточно долгое переключение между ролями и деактивация определённых манипуляторов. Находясь в движении, он не был в состоянии даже просто включить медицинские инструменты, а их было аж шесть штук, между которыми иногда надо было тоже переключаться в зависимости от задачи.       А вот ПалМем, разработавшая голодиски, и вообще системы хранения данных меня продолжали радовать остатками своих разработок. Странно, но в большинстве случаев люди приобретали себе много маленьких, объёмом, хранилищ данных. А вот на складах в магазинах продолжали лежать колоссальных размеров хранилища в крохотной упаковке, ненужные никому кроме меня. Ведь в них могли храниться и протоколы, а чем лучше распланирован алгоритм действий робота, тем лучше он может выполнить свою задачу. Помнится, когда я вскрыл одно такое устройство, был удивлён, переходом механики в нечто схожее с органикой. Да и объём устройства занимал много меньше места, нежели свободное пространство в самой коробочке. Мне эта ситуация почему-то напомнила картриджи приставок, из далёкого детства. Потом всё же удалось разобраться в устройстве этого механизма, именно тогда я понял насколько в моём мире, были близки к созданию аналогичного устройства. Если бы Советский Союз не развалили, то вполне возможно, что через десяток лет эта система была бы и у нас. Жидкостное устройство хранения данных, на основе микро-трубок и капиллярного эффекта. В моей памяти тогда всплыл день, который меня ужаснул. Гуляя с родителями возле Курчатовского института я мог видеть массу, больше похожую на мозг. Её сливали из больших аквариумов прямо в канализацию, потом мне рассказали и про этот проект, и про приказ уничтожить разработки, чтобы сгнивший материал не вонял, ведь средств, для его финансирования, просто нет. Почему-то именно эти устройства вызывали во мне чувства ностальгии.       Размышления мои были прерваны назойливым гудением на грани сознания. Чуть сосредоточившись я услышал слова. - Мастер? Мой взгляд перетёк с потолка на робота. - Мастер, наконец-то, я уже думал, что изменения мозга стали непоправимы. Похоже, что все эмоции отразились на моём лице, ну или просто медицинские датчики показали учащения сердцебиения, но Бэрримор решил сразу уточнить. - Сэр, в данный момент невозможно установить причины, но ваше тело и в частности мозг подверглись сильным мутациям. В особенности мозг. Его структура изменилась, хоть и не кардинально, но аналогов в наших базах данных я не нашёл. Из меня словно выдернули стержень. Ну и что дальше? Я стану Ктулху или розовым пони, какающим, вместо радужных цветов, ядерными отходами? Тем временем отчёт продолжался. - Так же обнаружено появление излучения от тела, частично схожего с излучением стелс-боя, советую обратить на это внимание во избежание развития ряда психических заболеваний. Угрозы жизни нет. Перед получением приказа произошло кратковременное отключение системы, составившее по резервным часам около трёх миллисекунды. Согласно вступлению в силу протокола «Мёртвая Голова», ваше тело было обследовано и признано пригодным для дальнейшей эксплуатации. В зоне досягаемости был обнаружен разумный, и возможное место временного укрытия. Начинаю воспроизведение записи допроса. Издав механический щелчок, обозначающий начало воспроизведения из динамика начали доноситься звуки. Не смотря на наличие помех, голос Бэрримора был слышен отлично, а вот его собеседник говори хрипло и надрывно. - Сэр, я вынужден узнать у вас необходимую мне информацию. - Демон… Выполни моё желание и я тебя озолочу, чего тебе надо? Души? Люди? – собеседник внезапно закашлялся. - Сэр, мне необходимо знать название местности, в которой я нахожусь, а также ближайшие целые населённый пункты. - Зачем тебе это демон? – Речь снова прервалась кашлем – Ты в Шотландии, и что с того? Неужели тебе не нужно ничего из перечисленного мной? Спаси и я дам тебе всё, что ты пожелаешь! Послышался очередной механический щелчок обозначающий конец аудиозаписи. - В связи с ухудшением состояния разумного, мною было принято решение использовать контейнер для хранения мозга. Сведенья после расшифровки памяти могут быть полезны, поскольку это был единственный живой разумный на несколько километров вокруг. Осмотр остатков рукотворного объекта показала что прежде, его можно было отнести к категории укрепрайона типа «замок». Повышенный фон радиации, а также остаточное излучение схожее по свойствам с излучением после использования стелс-боя, не подпадали под условия протоколов. Вследствие чего, было принято решение переместить вас в зону с более благоприятными условиями. Перемещение проходило в соответствии с протоколами повышенной скрытности. После преодоления порядка ста сорока километров на северо-восток, были обнаружена местность, подпадающая под протоколы о развёртывании базы. В данный момент мы находимся в одном из строений ранее являющемся судовой верфью. Бэрримор замолчал, но меня сейчас не так сильно волновала проделанная работа, я с ужасом ожидал когда, наконец, он сообщит мне главное. - Сэр, в связи с временной вашей недееспособностью, я обязан выполнить ряд процедур. Первое. Ваша внешность соответствует внешности человеческого ребёнка трёх лет. Второе… В этот момент у меня перед глазами всё поплыло. - Мастер?       Меня словно уносило потоком, а в висках билась только грустная и обидная мысль – я теперь карлик.       Подобное я ощущал несколько раз, помню, как на меня накатило, когда я увидел Майкла разговаривающего и няньчушегося с «невидимым» Шоном. Хотел с ним тогда поговорить, но так и замер, в коридоре наблюдая за этой сценой. Спустя пару минут я ретировался оттуда, было неприятно сознавать, что этот человек повредился рассудком. Не к чему хорошему подобное привести не могло, Престон нашёл простое решение – нагружать задачами протогониста. Так я и начал мотаться с Майклом по разным заданиям, следя за его состоянием. Вот только почему-то мне показалось, что Престон просто решил от нас избавиться. Нападение рейдеров на поселение Тенпейс-Блафф мы смогли увидеть своими глазами, а затем и пострелять по разбойникам. Противник хоть и отступил, но как говориться: «обещал вернуться». Дело близилось к вечеру, и мы понимали, что ломиться сломя голову за противником по темноте, неразумно. Но у нас ещё было немного времени, а лагерь, на территории селения мы уже успели разбить. Предложение проверить, что есть на ЖД линии, Майкл воспринял, с воодушевлением. А найденная силовая броня ещё больше подняла настроение. Т-45 и пара ядерных блоков, интересно, это была чья-то заначка или просто никто так и не добрался до вагонов? Осваивать передвижение в броне пришлось на ходу, и это было настоящим испытанием. Об удобстве использования речи и не шло, но меня тогда больше волновала, моя неспособность держать равновесие в этой байдуре. Ночных дежурств у нас не было. Адреналин в крови поселенцев ещё бурлил, и спать никто так и не лёг. Поднявшись рано утром, мы направились в сторону Цеха сборки машин «Корвега». Как я был шокирован, когда скрываясь всю дорогу и добравшись до главного входа в цех, Майкл выбил двери рейдером. Отправив того в полёт пинком и заявив о себе криком «Тук-тук, Маза фака». Международный жест «рука-лицо» исполненный в силовой броне, заставил меня завалиться на спину. Всё же слишком плохо я ещё справлялся с этим механическим чудом. Это и спасло меня от прогудевшего, чуть выше, ракетного заряда. Судорожно зашарив по земле, я швырнул в гранатомётчика первым, что подвернулось под руку. Прежде я не задумывался о том, насколько сильнее физически становлюсь, надев усиленный сервоприводами костюм. Многострадальное тело рейдера, сбившее человека с ракетницей, было запущено в полёт, словно подушка. По броне пару раз что-то стукнуло, и я постарался отползти за ближайшее укрытие. Пистолет был мной благополучно проёбан, а подыхать не хотелось. Хоть человеческий череп и неимоверно крепок, но банка или другая железяка, прилетевшая в него, заставляет на некоторое время отвлечься. Не имея возможности отстреливаться, я начал закидывать противником всяким хламом, что попадался под руку. Адрениалин и безумность всей ситуации я смог осознать, избивая грязного панка, ещё живым гулем. Состояние какого-то пьянящего угара сошло на нет. Левая рука ныла болью, а сам я чувствовал себя не особенно хорошо. Противник был уничтожен, хоть часть событий так и не отпечаталась в моей памяти. Немного переведя дух и посмотрев на Майкла, я понял, что жаба - чувство, похоже, интернациональное. Ни я, ни Майкл, не пожелали бросать ресурсы на разграбление другим. Нереальное везение, или всё же надёжность брони позволила нам не получить серьёзных ранений. Но если люди думают что царапина от пули это незаметная ранка, они серьёзно ошибаются. Неприятные и болезненные, в лучшем случае ссадины, если не раны. Перевязке мне пришлось обучаться в полевых условиях и на себе. Жадность – человеческий порок, и она может толкать людей на безумства. Закинувшись найденными наркотиками, и почувствовав, что боль отступила, мы начали собирать всё, что не было прикручено к полу и заталкивать в кузов грузовичка, стоящего на заднем дворе предприятия. Сутки непрерывного сбора всякого хлама и оружия, были разбавлены моментами передышки и разборами доставшихся бумаг. Именно тогда я начал собирать различную техническую документацию и справочники. Среди вороха отчётов находились и поистине алмазы знаний. Хотя ценность они смогли представить только в будущем, поскольку пока не имелось достаточной материальной базы. Видимо воздействие наркотиков сбило с нас остатки рационального мышления. Машина была не на ходу, и нам пришлось толкать свою повозку до самого Сэнкчуари-Хиллз. Два этаких боевых ишака с тележкой, примерно такую картину могли лицезреть поселенцы, в момент нашего возвращения. Следующую неделю мы еле ходили и восстанавливаясь, после столь бездумного применения препаратов, зато были полностью довольны полученным результатом.       Я рассматривал поднятую вверх руку, вроде и всё в порядке, но кажется непривычно маленькой. Как-то странно сон-воспоминание, перетёк в реальность. Обычно сюжетным штампом является судорожное пробуждение, а тут нет. Просто выплыл из воспоминаний, уже проснувшимся. Тело чуть побаливало, но это было больше чем-то привычным, чем необычным. Я огляделся. Бетонная коробка площадью метров пять квадратных. Большой проход, за которым царит тьма. На потолке, люминесцентный светильник. Тихо мурлычит радиоприёмник в углу, от антенны куда-то наружу тянется провод. Ну да я всегда любил послушать радио Даймонд-сити, да и композиции пятидесятых – шестидесятых годов мне импонировали, особенно за авторством Боба Кросби. Что-то пару раз царапнуло сознание. Я потянулся, и чувствуя напряжение в мышцах, всё же смог подняться. Музыку я узнал, «Чарующа жизнь» Джагерра. Музыка замолчала, а я впился взглядом в наклейку на динамике. Как там бабушки у подъезда говорили? «Соня Хи-Фи»? - Вы слушаете новости Америки. – Продолжил вещать приёмник. - Из последних новостей. Вчера четырнадцатого февраля две тысячи первого года. Под эгидой ООН был заключён договор о «прекращении огня», уже названный договором Валентина, в честь приуроченного к этому дню международного праздника всех влюблённых. К другим новостям… - Мастер? За всё время, я уже перестал замечать звук двигателей Бэрримора, поэтому сейчас сложилось чувство, будто робот появился незаметно. - Да Бэр? – голос мой был писклявым и непривычным, пришлось даже прокашляться. - Появились первые расшифрованные данные с мозга, и… Сэр, вы выглядите взволнованным. Что-то случилось?       Я прикрыл лицо руками, как же иногда бесят эти протоколы эмуляции эмоций. Нет блять, не всё в порядке, мы в полной заднице. Неизвестно где и неизвестно когда, в поражённой радиацией Шотландии. И под занавес, я подвергся неизвестной мутации. Всё просто замечательно млять…