***
Трудности начались уже при распределении ролей. Чтобы всё было максимально честно, решили провести жеребьевку: имена персонажей написали на листиках бумаги и положили в два мешочка (в один — женские роли, в другой — мужские). Но вот беда (для всего класса, разумеется) — Хлое досталась лишь второстепенная (!) роль какой-то мухи! Сабрине же, которая тянула листик сразу после Буржуа, досталась одна из главных ролей. И, как и следовало ожидать, та сразу же отдала её Хлое, не без давления последней, конечно. Класс вздохнул с облегчением: никому не хотелось целый урок выслушивать угрозы Хлои. Дочери мэра было всё равно на упрекающие взгляды учителей и одноклассников. Маринетт же, в отличие от Хлои, не особо хотела получить главную роль. По правде говоря, вообще никакую не хотела. Но кто ее спрашивал? Когда подошла ее очередь, Маринетт (что в это время мечтательно представляла Адриана в костюме муравья) нервно сглотнула и подошла к преподавателям. Кэлин протянула ей тканевый мешочек и ободряюще кивнула. Помогло не очень. Дюпэн-Чэн зажмурилась и всунула руку в сумочку. Нащупав первую попавшуюся бумажку, она вытащила её и сразу же отдала преподавательнице зарубежной литературы. Развернув листок, учительница улыбнулась и произнесла: — Так… ты у нас… божья коровка! Сердце девушки на миг остановилось. В голове с молниеносной скоростью проносились не слишком радужные мысли: «Что? Как они узнали? Боже, что мне делать?!» — она уже была готова расплакаться и начать оправдываться, но мадам Бюстье, даже не подозревая, какую бурю эмоций вызвала у девушки, продолжила: — Я думаю, ты хорошо справишься с этой ролью. «Ролью?! Так, это всего лишь постановка! Успокойся, Маринетт!» — она с трудом улыбнулась и направилась к своему месту, где ее ожидала довольная подруга. — Поздравляю, это одна из главных ролей! — прошептала блогерша на ухо лучшей подруге. — Расслабься, у тебя всё получится!***
И получалось довольно неплохо. Первая репетиция прошла на следующий день, в четверг. Хоть прорепетировали лишь первый акт, Маринетт была, на удивление, довольна. Еще бы, она ни разу не споткнулась! Правда, к большому сожалению (или к счастью?) с Адрианом она пересекалась мало. Ему досталась фактически главная мужская роль, хотя и присутствовал он лишь в первом акте (не феминистка ль сценарий писала?), больше слов было лишь у жука-оленя. Но он не расстраивался. Из-за работы моделью (и, конечно же, супергеройской деятельности) у него вряд ли вышло бы уделять много времени подготовке к выступлению, а опозориться не хотелось. А так и слова выучит (с английским у него проблем никогда не возникало), и отца не разозлит. (А может стоило бы? Хоть внимание обратил бы…)***
В пятницу они всем классом поехали за костюмами. С этим им согласился помочь один небольшой театр. Пока они ехали за реквизитом в автобусе, Маринетт волновалась даже больше чем на репетиции. А если у них не окажется костюма божьей коровки, и ей придется надеть костюм ЛедиБаг?! Ее раскроют, Адриан обидится, перестанет с ней дружить, они не поженятся, у них не будет троих детей… Маринетт тихонько взвыла и схватилась за голову, не стоит себя так накручивать, а то вон, уже Адриан на нее обеспокоено косится через проход. Но волновалась она, к счастью, зря. Костюм был, совершенно не похожий на её супергеройское одеяние, очень хороший и милый. Прелестные усики на ободке, большие черные пятна на всем костюме, крылышки с горстью блесток… умилились все.***
А потом Маринетт заболела. Так неожиданно, так не вовремя, так не кстати, но заболела. И вот почему тому акуме не сиделось дома? Тогда бы его никто не облил из лужи, он бы не расстроился, Бражник не наслал бы на него свою тёмную бабочку, героям не пришлось бы сражаться со злодеем, что обливал всех грязной холодной водой, Маринетт не простыла бы… Слишком много «бы». Но, увы, ничего нельзя изменить. Результат на лицо: температура, насморк и кашель. Девушка была в панике: а как же репетиции, подготовка? Правда, учителя отнеслись к ее положению с пониманием: не сняли с роли, только сказали поправляться и учить текст дома. С произношением ей помогала Алья: почти каждый день приходила, и они вместе репетировали. Один раз она даже притащила Нино и Адриана, но у Маринетт подозрительно быстро поднялась температура и усилился кашель (а как иначе объяснить то, что она о-о-очень сильно покраснела и не смогла и двух слов связать?), поэтому репетиции не вышло. Зато Дюпэн-Чэн потом целый день улыбалась только оттого, что Адриан пожелал ей скорейшего выздоровления.***
Бражнику спасибо, что отпуск взял: ни одной акумы за неделю. Патрули она пропустила по весьма уважительной причине (сложнее всего было убедить Нуара, что ей не нужна помощь и круглосуточный контроль) и все силы бросила на подготовку к выступлению. Четырнадцать дней пролетели, как один. Теперь Маринетт могла с гордостью назвать свой английский нормальным. Произношение больше не пугало своей ненатуральностью, сценарий был выучен на ура… За всеми этими приготовлениями она и думать забыла о всех своих страхах.***
И вот настал день концерта. И перед ним, как всегда, была генеральная репетиция и, к слову, единственная, на которой присутствовала Маринетт. Хотя, ее и репетицией было сложно назвать. Так, повторили, кто за кем выходит, и всё.***
Выступление возымело успех. Зрители смеялись, умилялись, аплодировали, что приносило истинное наслаждение актерам-аматорам. Первый акт был успешно отыгран.***
Из-за того, что участвовал Адриан только в первой части постановки, второй акт он решил посмотреть из зрительного зала. Со стороны это выглядело действительно мило и довольно сносно. Особенно его умиляла Маринетт. И не только умиляла. Он вообще считал ее достойной уважения, и то, что она, несмотря на свою болезнь, очень хорошо подготовилась, только подняло ее в глазах Адриана. Вот только почему она так на него реагирует? Друзья же, вроде… Парень отвлекся от анализа Дюпэн-Чэн и обратил внимание на саму девушку. Она сейчас стояла на сцене и объясняла жуку-оленю, почему она заночевала под этим кустом. Обыкновенный монолог, который заканчивался одной обыкновенной репликой на английском: —…Iʼm a ladybug! И его будто молния пронзила. Все будто стало на свои места. Она — ЛедиБаг. Миг — и светловолосого парня как ветром сдуло.***
Маринетт пребывала в расстроенных чувствах. Выступила она-то хорошо, только вот Адриан куда-то исчез с половины второго акта. Неужели ему не понравилось?! Она и думать забыла о своей небольшой оплошности. По сценарию ведь было «ladybird», но она так привыкла говорить ЛедиБаг, что и сама не заметила, как сказала это на английском. Хорошо хоть о произношении не забыла. Но лучше бы «lady-cow» сказала. Это ведь абсолютные синонимы. Ах, что уж там думать… никто не заметил, и хорошо. Девушка открыла дверь и вдохнула свежий воздух. Она всё ещё была в сценическом комбинезоне, ведь после выступления должна была быть фотосессия. Внезапно сзади раздался чей-то до боли знакомый слегка насмешливый голос: — Моя Леди сменила костюмчик?! Занавес.