Волчонок

      Лита.       Рейек слишком поздно понял, как больно на это смотреть. На белые руки на темной коже. На светлые волосы, мешающиеся с темными кудрями. На чужака, дикаря, которого предпочла его подруга, повинуясь Предназначению.       Он знал, что его невозможно перебороть, но всё равно было больно. Настолько, что теплое тело Кави не могло заглушить эту боль, и Рейек поднялся, собираясь уйти. И даже сделал пару шагов — пока спины не коснулись знакомые пальцы.       Лита...       Её прикосновения, как всегда, утешали, прогоняли боль. И Рейек сам делал почти больно, обнимая её с такой силой, будто никогда не хотел отпускать. Не верилось, что сегодня, этой ночью, Лита все-таки будет его. Пусть ненадолго, пусть...       Лита.       Она была мягкая и горячая. Уже его пальцы легко скользили по влажной коже, почти утратившей запах пустыни. Раньше от её волос пахло песком. Теперь — волчьей шерстью, травой и совсем немного — жарким зноем. Все-таки она не потеряла себя до конца, уйдя за волчьим вожаком.       Её прикосновения были почти робкими. Его — нежными.       Рейек не знал, каков был волчий вожак. Был ли он груб и порывист, как дикий зверь? Был ли тороплив и невнимателен? Или его вело Предназначение и ничего больше?       Лита... Лита — она заслуживала иного.       Рейек не знал, делал ли так Рубака, но делал так сам. Целовал солоноватую кожу. Ласкал языком груди, выкормившие двоих детей, но все равно оставшиеся восхитительно упругими. Сам чувствовал себя волком, стремясь вылизать все, пометить Литу своим запахом, убрав запах соперника.       Целовал ли Рубака лоно своей спутницы, откуда вышли его дети?       Рейек злился на себя, понимая, что раз за разом думает не о Лите. Рубака будто лежал рядом, ухмылялся своей наглой усмешкой, блестел в полутьме голубыми глазищами.       Лита, если бы тогда не было Предназначения...       Странно, но эта мысль принесла успокоение. Если бы не было Предназначения — Лита была бы его. И у них были бы свои дети. Рейек внезапно остро понял, что вот он — единственный шанс. Шанс появиться на свет его и Литы ребенку.       Рубака исчез. Были только они двое, только распахнутые в вещании души, только любовь и нежность — и страстное желание. Рейек был готов сделать Литу этой ночью своей столько раз, сколько хватит сил. Всё для того, чтобы эта ночь и эта пляска были не зря.       И даже если завтра они не дойдут до Дворца...       Сейчас Рейеку это было не важно. Эта ночь все равно будет не зря, если в волчьей стае появится смуглый желтоглазый волчонок.