(d0n't)sh00t.adm

      Тайрелл думал, что, взяв пистолет в руки, снова почувствует восторг. Но пальцы становятся ватными, практически не чувствуют холода стали, его с головой накрывает паника, а внутренний голос кричит ПОЛОЖИТЬ ЭТОТ ЕБАНЫЙ ПИСТОЛЕТ НА МЕСТО. Тайрелла бьёт крупная дрожь, но он помнит, что сказал ему Эллиот, тогда, несколько месяцев назад. «Пристрели любого, кто встанет на пути».       Тогда он не понял, решил, что Эллиот просто подстраховывается, но теперь ― он видит.       И теперь ― ему страшно. Страшно, потому что Эллиот может погибнуть, а хуже всего ― от его руки. Они должны были стать богами вместе, это было их судьбой, предназначением, какого чёрта Эллиот ведёт себя так? Боже.       Боже правый. Эллиот не отходит от компьютера, несёт несвязную хрень; другой внутренний голос кричит, перекрывая первый: «СТРЕЛЯЙ».       Тайрелл поддаётся: палец опускается на спусковой крючок, а прогремевший выстрел ознаменовывает победу Тайрелла в их небольшой психологической игре. И всё снова превращается в сущий ад. Слёзы застилают глаза, и он опускается рядом с бессознательным Эллиотом. Он выполнил его просьбу (приказ), но от этого не становится легче. Тайрелл не чувствует окрыляющей эйфории, которая была, когда он убил Шэрон. Тайрелл чувствует только охватывающую его панику и захватывающий в тиски пуленепробиваемый страх.       Под его грузом Тайрелл подаётся вперёд и, порывисто обхватив тело Эллиота руками, прижимает к себе (слишком дорогая рубашка пропитывается липкой кровью насквозь) и хаотично целует ― висок, скулы, шея. Слезы не просто застилают глаза ― он рыдает навзрыд, судорожно сжимая умирающего Эллиота в руках.       Рубашка прилипает к животу. Эллиот теряет кровь.       Потеря крови может привести к летальному исходу. Тайрелл, будто опомнившись, выхватывает телефон из кармана и звонит единственному контакту в списке.       ― Нужна помощь, ― голос надрывается, и вызываемый абонент кладёт трубку. Тайрелл всё ещё обнимает Эллиота, удерживая его в вертикальном положении и нашёптывая «förlåt mig, förlåt mig, förlåt mig». Это похоже на полуночный кошмар с одним только условием ― он не проснётся. Он не спит. Реальность становится невыносимее с каждой проведённой здесь секундой.       Тёмная Армия находит их обоих на полу: Тайрелл не менял положения, всё это время обнимая истекающего кровью Эллиота. Не замечая насквозь пропитанной липкой красной жидкостью рубашки и заляпанного пиджака, Тайрелл никак не может отвести взгляд от одной точки в пространстве, даже когда какая-то девушка осторожно заставляет его выпустить Эллиота из рук. Потом ― она же берёт его телефон и вбивает в контакты ещё один номер.       ― Позвонишь ей, она должна быть первой, кого Эллиот увидит, когда проснётся.       ― С ним всё будет в порядке? ― голос хрипит от долгого молчания. Тайрелл откашливается.       ― Да. Да, с вами обоими всё будет в порядке. Ты сделал то, что должен был.       И всё же ему почему-то невыносимо горько. Он хотел защитить Эллиота, обезопасить его, но всё же спустил курок. «Пристрели любого, кто встанет на пути». Должен был ли он стрелять в Эллиота, если его об этом попросил сам Эллиот?       Тайрелл остаётся рядом, пока Тёмная Армия разбирается с последствиями того, что он натворил.       А потом, сидя у его постели и сжимая его ладонь в своей, Тайрелл звонит по номеру, который оставила та девушка. Она же сказала, что с Эллиотом всё будет в порядке, но дело не в этом. Дело в спущенном крючке и компромиссах с привязанностями.       — Тайрелл, ты сделал то, что было нужным, — говорит незнакомый, но успокаивающий голос на том конце, будто понимает всю глубину произошедшего. Чёрта с два.       Тайрелл знает, что сделал то, что было нужным. Тайрелл даже знает, почему он сделал это, невзирая на обстоятельства, и именно этот яд разрушает его изнутри:       — Я люблю его.