Я Блэк

- Доброе утро, дамы и господа, - не к месту жизнерадостный голос Долохова вызвал у остальных матерные тирады в адрес неунывающего русского. Белла приглушенно застонала, не спеша вылезать из-под одеяла. Тонкое и не слишком чистое, оно было хоть какой-то преградой для холода. Стены камеры покрыла изморозь, дементоры медленно скользили по коридору. Типичное утро в Азкабане. Скоро с утренним обходом появятся авроры и принесут ту отвратительную и на вид и на вкус бурду, которую тут называют едой для узников. Беллатрикс небезосновательно предполагала, что министерские крысы делают все, чтобы сидящие здесь узники умерли, перед этим хорошенько помучившись. Они панически боятся, что хоть кто-то выйдет из этих стен. И правильно делают. Стоит ей получить палочку, и живые позавидуют мертвым. Остальные были в таком же хорошем настроении. Она покажет этим жалким крысам, что не зря происходит из рода Блэк. Белла мысленно составила список тех, к кому наведается, когда будет свободна. А что она выйдет отсюда, Беллатрикс не сомневалась. Рано или поздно... Список был длинным и требовал пристального внимания. Например, старая ворона Августа Лонгботтом. Беллатрикс точно помнила, что когда они уходили из дома, ее невестка и сын были в своем уме. Конечно, не совсем здоровы, но тем не менее в сознании, и рассудок сохранили. Белль не настолько была в ярости, чтобы не рассчитать силу заклятия. Ее учили лучшие, в том числе сам Лорд. Палач всегда знает, когда остановиться. Беллатрикс знала толк в пытках и умела пытать, и, тем более, что мозги, или то, что заменяет гриффиндорцам мозг, она выворачивала в поисках информации о Лорде только у Фрэнка. Его жене досталось два коротких Круцио, не более. Алису никто из них не пытал, а это значит, на них повесили чужое преступление. Старая Августа была матриархом и держала сынулю в ежовых рукавицах. Он и шагу без одобрения матери боялся ступить, а вот невестке такое положение вещей не особо нравилось. Алиса попыталась избавиться от тирании старой кобры и уговорила его переехать в собственный, отдельный дом. Эту информацию она вытащила из головы Лонгботтома. Щиты у бравого аврора оказались аховыми, а после ее Круцио и говорить о них не стоило. Она узнала много интересного, но все было бесполезно, Лонгботтомы ничего не знали о том, что случилось с Темным Лордом. И они ушли, предварительно стерев память своим жертвам. Белла была так зла, что только много позже обратила внимания на тот факт, что, уходя, они слышали, как кто-то вошел через камин. И, видимо, этот кто-то довел Фрэнка и Алису до их нынешнего плачевного состояния, но, как ни странно, не тронул мальчика, сына Лонгботтомов. Они переместились порталом в один из домов, принадлежавших Лейстренжам, и решили переждать. Ну, как решили, Руди в приказном порядке запер их в особняке. Она тихо бесилась и понимала, что Руди прав, затаиться - это самое правильное решение. А потом их взяли. Бесконечные допросы и издевательства. Никто не собирался церемониться с сторонниками Того-Кого-Нельзя-Называть. Показания, полученные под Сывороткой Правды, которые ясно говорили, что они не причастны к сумасшествию Лонгботтомов, были просто проигнорированы. Нет, конечно, с точки зрения закона они заработали Азкабан, но не пожизненное. Беллатрикс до кровавых пикси в глазах хотелось узнать имя того, кто так талантливо удружил им с Лонгботтомами. По тому, как ярко сверкали глаза Дамблдора, было ясно, что живыми им из Азкабана не выйти. Старец одним махом выбил боевой костяк Пожирателей. Оставшиеся на свободе были не так опасны. Тот же склизкий Малфой был скорее финансистом и дипломатом Лорда. Насчет мужа сестрицы Цисси она никогда не обольщалась, Малфой всегда выйдет сухим из воды. И Люциус в очередной раз доказал ставшую легендарной изворотливость своей семьи, оставшись на свободе. Чертов предатель Каркаров сдал Барти Крауча. Мальчишка пользовался доверием своего бессердечного отца и, как мог, старался им помочь, пока Каркаров не выкупил себе свободу гнусным предательством. Беллатрикс надеялась, что сможет лично прикончить Игоря. Он должен ответить, много хороших магов пострадало от его длинного языка. Все они понимали, что Барти - самый слабый и, скорее всего, не протянет долго. Дементоры буквально убивали его. Он не мог закрыться и слабел все больше с каждым проведенным здесь днем. Беллатрикс была достаточно сильной и верила, что ненависть и жажда отмщения помогут ей выжить. По правде говоря, любого из них от сумасшествия отделяла тонкая грань. Дементоры действовали на всех одинаково, просто некоторые могли сопротивляться дольше. Кузен Сириус через два месяца наконец догадался использовать свою вторую форму. На животных Пожиратели Душ действуют не так удручающе, как на людей. Долохова твари обходили по неведомой причине. Эйвери едко замечал, что эти твари боятся не переварить такое счастье, как Тони, и Беллатрикс была склонна с этим согласиться. Даже в Азкабане Тони не утратил бесшабашности. Его планы побега попахивали безумием или самоубийством. Он только и делал, что изобретал новые грандиозные идеи, которые остальные признавали невыполнимыми, за всю историю Азкабана отсюда еще никто не сбегал. Неунывающий русский на это отвечал, что они будут первыми. Белла иногда жалела, что родители наделили ее каким-никаким, но инстинктом самосохранения. Легче было быть такой, как Тони. Он умудрялся не отчаиваться сам и дарить крупицы надежды остальным. Железная миска, полная коричневой жижи, звонко проехалась по каменному полу. Сегодня рацион радовал разнообразием, вместо твердого подобия каши землистого цвета - суп, ну, или что местный повар понимает под этим словом. За время, проведенное в Азкабане, Белла научилась есть поданное заботливыми стражами и даже удерживать это в желудке. Вкус, как всегда, был омерзительным. Но был огромный плюс, варево было горячим, поэтому его следовало съесть, пока не остыло, иначе застынет и станет совсем несъедобным. Какие-либо столовые приборы узникам не полагались. Беллатрикс быстро выучилась пить из миски, а остальное съедать руками. Лучше всех было Сириусу с его собачьей формой. Есть руками было, мягко говоря, непривычно, но не до правил этикета им сейчас - выжить бы. Они обязаны любой ценой выжить и отомстить. Дементор, привлеченный ее эмоциями, подлетел ближе к камере, и стены и пол моментально замерзли, а факел погас. Белла задрожала и почувствовала, как тварь присасывается к ней. В голове всплывали сами собой худшие и самые страшные моменты жизни. Ей ничего не оставалось, как ждать, пока тварь насытится. Белле казалось, что эта пытка будет длиться вечно, но тварь отступила, оставив ее опустошенной и слабой, как новорожденный котенок. Она кое-как поставила заледеневшую миску на пол и опустилась на свое убогое ложе. Обеспокоенный голос мужа был почти не слышен сквозь пустоту, которую она сейчас чувствовала. - Белла, ты как? Белль, ответь мне! - Рудольфус Лейстренж пытался докричаться до неподвижной жены. Единственное, что он знал, - Белла жива, узы, соединившие их, не распались. Он абсолютно ничем не мог ей помочь. Оставалось одно, ждать, пока она достаточно придет в себя, чтобы ответить. Беллатрикс была сильной и просто так не сдастся. Она слишком Блэк, чтобы умереть, не отомстив своим врагам. Эти мысли немного успокоили его панику. - Беллатрикс? - Оставь меня в покое, Руди, - слабый голос жены, лишенный привычного огня заставил тугой клубок из боли, ярости и страха почти исчезнуть из его груди. Она жива и уже начинает огрызаться, значит, скоро придет в себя. - Сестрица, ты еще дышишь? - Сириус Блэк просто не мог удержаться и промолчать. Кроме того, он знал, что его вопрос для Беллы как красная тряпка для быка. Она обязательно разозлится, и ступор и опустошенность легче пройдут до следующего визита дементора. - И не мечтай, Сириус Орион Блэк! - Беллатрикс зашипела змеей, вложив в свои слова все презрение к кузену. - Я тебе не сестра, предатель. - Вот теперь я узнаю тебя, кузина. Надеюсь, дементор подавится тобой. Белла возмущенно фыркнула и не стала отвечать. Во-первых, чтобы показать степень своего презрения к Сириусу, а во-вторых, сил на скандал не было. Ее трясло от холода и внутренней пустоты. Дементоры забирали часть их каждый раз, оставляя отчаянье. Беллатрикс понимала, что, скорее всего, через пару лет они не смогут сопротивляться совсем, и тогда конец. Разум угаснет, и если кому-то из узников суждено будет покинуть Азкабан, то это будет безумец, в котором останется только худшее, что было в нем. Такого исхода не хотел никто, но шанса на побег им не оставили. Те крохотные искры магии, что еще теплились в них, уходили на поддержку жизни. Колдовать без помощи волшебной палочки могли трое: Долохов, Руди и Руквуд. Но ничего серьезней Люмоса в таких условиях не сотворить. Дементоры надежно блокировали любую возможность использовать серьезную магию, а мощные стены крепости с заклинаниями надежно удерживали их здесь. Долгий контакт с тварями будто запирал магию внутри них. Белла чувствовала свою силу, но каждый раз, когда пыталась использовать дар, словно натыкалась на стену, черную дыру, которая поглощала любые попытки колдовать. Но было одно но: Сириусу удавалось превращаться в собаку, использовать анимагию, а это значит, что некоторые чары действуют. Они все вместе искали решение, и она верила, что его найдут. Руквуд вовсю экспериментировал с малоизвестными и почти не используемыми в Англии разновидностями чар. Например, Руны. Как любая чистокровная, Белла изучала их не только в Хогвартсе, но и дома. Руны были незаменимы при ритуалах. Августу удалось нацарапать на стене собственной камеры несколько рун, и он получил слабый свет. Теперь, окрыленный первым успехом, Август почти не разговаривал с остальными, подбирая нужные комбинации рун. Сейчас бывший сотрудник Отдела Тайн изобретал поистине незаменимую в данных условиях вещь, а именно кровать с подогревом. Руквуд стремился немного улучшить условия их существования и набить руку для более серьезных вещей. К огромному сожалению, Рунная магия не могла помочь им сбежать. С помощью рун возможно было создать портал, которым пользовались викинги, строя свои корабли-порталы, что переносили весь экипаж из одной точки пространства в другую практически мгновенно. Вот поэтому викинги обрушивались на беззащитные земли как гром среди ясного неба и так же исчезали. В их случае это было невозможно по нескольким причинам: всем заключенным нужно было собраться в одной точке, а именно в рунном круге-портале, и, самое главное, для создания такого портала нужна сильная магия. А они сейчас были полумертвыми и не потянули бы такое. Еще и знаменитая защита Азкабана, которая не давала проникнуть сюда. Защита была создана по образцу Хогвартса и была почти такой же мощной. Сил, чтобы пробить щит, запрещающий перемещения, у них не было... - У нас гости, - Белла приподнялась, заслышав голос Долохова. По мрачному коридору пролетели несколько Патронусов. Яркий свет волшебных Защитников неприятно резал глаза, привыкшие к полумраку. С десяток авроров в алых мантиях разошлись по коридору и наставили палочки на заключенных сквозь решетки. - Внимание! - Усиленный Сонорусом голос старшего надзирателя отразился от каменных стен, давая эхо. - К вам, господа заключенные, прибыли чиновники из Министерства Магии и гоблины Гринготтса. Встать у решеток. При попытке напасть мы примем меры, - не слишком уверенно закончил он. Последний пассаж вызвал у Беллы глухой смешок. Напасть? Сквозь решетку на вооруженных магов? Она еще в своем уме для такой дурости. Белла передернула плечами, изучающие, злорадно-любопытные взгляды авроров заставили ее вспомнить, как ужасно она выглядит. Она гордо выпрямилась, обливая презрением этих недомагов с палочками. Как будто ей есть дело, что о ней подумает такое отребье. Но в глубине души неистовая Блэк признавала что есть. Мерзко чувствовать себя зверем в клетке, выставленной на всеобщее обозрение. Очередной удар по гордости. Один из недоумков взмахнул палочкой и что-то прошептал. Белла поморщилась. Краса и гордость Англии, а невербалкой не владеют. На руках и ногах появились кандалы. Железо неприятно холодило кожу и сковывало движения. Этого она уже не могла стерпеть. - Ничтожества, - Беллатрикс усмехнулась. - Вы боитесь меня даже сейчас, когда я безоружна и слаба. - Миссис Лестрейндж, ну зачем вы так, это только маленькая мера предосторожности, - коротышка в зеленой мантии и в неизменном котелке выступил из-за спин высоких стражей порядка. - Фадж.. - Беллатрикс даже не скрывала отвращения к этому когда-то угодливому и льстивому магу. Даже сейчас Фадж не изменил манеры разговора, мягкой и подобострастной. Может, поэтому Дамблдор выбрал этого червя на пост Министра Магии? Ведь Фадж трус и не способен пойти против благодетеля. - Леди Лестрейндж, - стальным голосом возразила она. Беллатрикс видела, что пребывание в Азкабане тяжело дается господину Министру. Он вздрагивал от каждого шороха и потел, несмотря на стужу в помещении. - Леди Лестрейндж, я прибыл сюда от лица Министерства, чтобы предложить вам пожертвовать часть своего состояния на нужды магического общества и этим искупить часть своей вины. Гоблины уведомили Министерство, что помимо состояния Лестрейнджей ваши ныне покойные родители завещали вам весь свой капитал. "Как дочери... " Уважаемый Крюкохват, продолжайте, я затрудняюсь вспомнить завещание. - Фадж суетливо подвинулся, давая дорогу старому гоблину, с которым вели дела еще ее родители. - " Как дочери, оправдавшей наши надежды, и достойной представительнице нашего Великого Рода," - проскрежетал гоблин, неодобрительно, как показалось Белле, косясь на Фаджа. - Я, как представитель Банка и поверенный леди Лестрейндж, присутствую здесь, чтобы засвидетельствовать добровольное согласие моей доверительницы, если оно будет дано, - гоблин злорадно оскалился. - Также здесь присутствуют поверенные других уважаемых леди и лордов, которые являются клиентами нашего Банка. - Леди Лестрейндж, после войны казна Министерства пуста, и нам... - И вам нечем набивать ваши карманы, - Рудольфус Лейстренж улыбнулся жене и издевательски продолжил. - Фадж, я думал, у вас есть хоть капля мозгов, но судя по этому, - он обвел рукой авроров, чиновников и мрачных гоблинов, которые совсем не хотели отдавать доверенное им золото Министерству, - театру абсурда, ясно видно, что их нет вообще. - Вы зря сюда явились, - Рабастан поддержал брата. - Я скорее подарю золото Банку, чем отдам его вам. Фадж еще больше скис и попытался вернуть ситуацию под контроль. - Такое пожертвование будет означать ваше раскаяние, и Министерство со своей стороны улучшит ваши условия содержания. Камеры на втором этаже, питание по высшему разряду и медицинское обслуживание. - Фадж заговорил громче. - Также возможность для супружеских пар быть в одной камере, и, со временем, сокращение срока. Некоторое время стояла тишина. Первым не выдержал Долохов. - Если я отдам все деньги, земли, дома, виллы, особняки и драгоценности, то вы пообещаете мне свободу? - Антонин презрительно рассмеялся. - Ваше Министерство - просто сборище продажных тварей! Некоторые авроры отворачивались, мысленно соглашаясь с заклятым врагом. - Идите к дьяволу, Фадж. Я отказываюсь, как и мои друзья. - Белла с чувством исполненного долга отвернулась от чиновника. Фадж окончательно смешался, видя презрение на лицах авроров и части своих подчиненных. Беллатрикс решила добить ничтожество. - На моего кузена Сириуса и на его деньги можете не рассчитывать, у него ни кната за душой. - Но как же так? - проблеял Фадж. - Он утратил свое право, когда покинул дом, и все, на что он имел право, заморожено. Распоряжаться своим состоянием он не вправе. - Дорогая, ты как никогда прекрасна, - Рудольфус одобрительно кивнул. Белла улыбнулась и послала ему благодарный взгляд. - Мистер Фадж, Беллатрикс изложила наше общее мнение, так что убирайтесь, - молчавшая до этого Алекто Кэрроу решила вмешаться. - Вы еще пожалеете! - Фадж покраснел от гнева. - Ничего, пройдет время, и я приду снова. Посмотрим, как вы запоете! - Не сомневаюсь, пожалеем, но вы, господин Министр, пожалеете куда больше. Обещаю вам, - шелковым голосом проговорила Белла. - Это я вам обещаю. - Я могу и сейчас спеть, - и невыносимый Долохов затянул русскую песню. С другого конца ему подвывал Сириус Блэк. Впервые они оказались солидарны. Мелодично подпевала Алекто. Завыл Рабастан, соревнуясь в громкости с баньши. Беллатрикс мучительно поморщилась, из четверых "певцов" только Алекто обладала слухом, остальные были глухими на оба уха. Но эта вакханалия звуков разливалась в груди чувством торжества, и она абсолютно искренне улыбнулась мужу. Даже серьезный Руквуд что-то напевал.