Я Блэк

Звук падающих капель воды со стен, треск огня факелов, звуки шагов и совсем робкие и далекие голоса - все терялось в пустоте и тьме от присутствия дементоров. Эта тьма поглощала все вокруг, оставляя пустоту и безнадежность... Но даже в ней была жизнь. Узники упорно вслушивались в гулкую тишину коридоров, каждый боялся пропустить появление вечернего патруля. На дальней лестнице заскрипела железная дверь, массивный засов со звоном отъехал в сторону. Стали слышны шаркающие шаги авроров и их глухие голоса. Беллатрикс улыбнулась и отступила в тень. Совсем скоро жертва окажется в нужном месте. Долохов ударил рукой по решетке, предупреждая остальных. Рудольфус раскинулся на полу прямо перед решеткой и застыл без движения, замер как мертвый. На это и расчет. Аврорам придется, несмотря на свой страх, подойти ближе, чтобы проверить, мертв он или нет. Патруль приближался, освещая себе дорогу лучами фонарей и светом волшебных палочек. - Эрни, зови Старшего, кажется, Лестрейнж готов, - высокий массивный страж порядка оттеснил своего напарника к камере Беллы, а сам с опаской подсвечивал лежавшее тело. - Не замирай, сопля. Шли Патронус начальству. Одним гадом стало меньше.... Еще бы его сука-женушка преставилась... - но договорить он не успел, мгновение назад лежавший неподвижно Рудольфус смазанной тенью вскочил и дернул сквозь прутья решетки аврора на себя. Аврор врезался в железо и захрипел, пытаясь отодрать руки заключенного от своего горла. Его напарник в панике отшатнулся назад, роняя палочку и чувствуя, как сзади ему в шею впиваются когтями. Беллатрикс почувствовала, что под ее ногтями появилась кровь, и отпустила смертельно напуганного мальчишку. Она могла легко убить его, но пока это не входит в их планы. Главное сделано. Белла вытерла руки о кусочек собственного одеяния и улыбнулась. Получилось, есть все, что нужно! - Пусти! - аврор наконец вырвался и смог послать в Рудольфуса заклятие. - Уходим... Уходим отсюда. - Он схватил напарника за шиворот и поволок к выходу. Когда топот бежавших затих этажом выше, со всех камер посыпались вопросы и возгласы. Рудольфус, постанывая, поднялся на ноги и приблизился к решетке. Он видел, как его жена, улыбаясь яркой, совсем ненормальной для этого места улыбкой, бережно держит в руке тряпицу со свежей кровью. - У нас получилось, - Беллатрикс ликующе рассмеялась. - Этого хватит, чтобы превратить мальчишку в марионетку. В мою марионетку, - она заговорила тише. - Пройдет совсем немного времени, и он выполнит любой мой приказ. Осталось дело за малым: заговорить кровь и подавить волю жертвы. А дальше свобода. Она села на свое жалкое ложе и сжала окровавленную тряпку. Губы сами выговаривали слова и предложения древних чар. Кровь под ее ладонями нагревалась и начала пульсировать в такт ударам сердца хозяина. Белла говорила с жаром, вкладывала в каждое слово всю силу, ненависть и стремление к цели. Она чувствовала, что тонкая невидимая нить сквозь камни и этажи связывает ее с жертвой. Она ощущала чужое сердцебиение и дыхание, знала - стоит сжать руки, и все, он умрет. Сейчас она держала в своих руках чужую жизнь. Их связь крепла, с маленькой паутинки превращаясь в толстый канат. Он опутывал жертву, скрывал весь мир, оставляя только ее голос, ее волю, ее приказ. К рассвету неудачник, у которого она забрала кровь, будет безвольной игрушкой, неспособной жить без ее приказа. Она говорила и говорила, укрепляя связь, разрывая все, что было у него до этого. Заменяя его цели своими, переплетая то, что он знал и во что верил, с тем, что нужно ей. Кровь горела огнем, приятно согревая, она пела вместе с заклинаниями Беллатрикс. - Все готово, - Белла не чувствовала холода и ветра, который разгулялся в их каменных мешках. За стенами на море бушевала настоящая буря. А ей впервые за столько времени было действительно тепло. - Он сейчас в комнате-караулке на самом высоком уровне. Их сейчас там трое, - Беллатрикс описывала то, что видела чужими глазами. - Как только остальные уснут, я отдам приказ, и он перебьет всех, забрав палочки и амулеты от дементоров. - Белль, а остальные патрули? - Рудольфус напряженно смотрел на сосредоточенную жену. - Они разошлись по постам, поэтому ничего не услышат. Министерство снова сократило смены авроров-охранников Азкабана. Начальник спит у себя кабинете. Мы сможем выйти и добраться до его портала. Ждите... Беллатрикс снова заговорила, гася последние искры разума и сопротивления. Она чувствовала, как молодой аврор внутренне кричит, но выполняет безжалостно отданный приказ. Он встает и, стараясь не шуметь, поднимает свою палочку, наводя на ближайшего товарища, который спит, сидя за столом. Он не хочет этого, но губы против воли выговаривают Режущее проклятие. Оно срывается резким красным лучом и перерезает горло спящему другу. Он хочет закричать, но не может, вместо этого переводит палочку на еще одного аврора и произносит Смертельное Проклятие. Холодный изумрудный свет освещает его застывшее от ужаса лицо и два мертвых тела. Он замирает, не веря в произошедшее, но в голове снова звучит чужой голос. И этот голос сильнее всего, и он должен повиноваться. Есть только приказ и воля госпожи... Он должен подчиняться. Когда он это понимает, становится легче, сопротивляться бесполезно и глупо. Чужая холодная воля и кровожадная радость заполняют его до краев. Больше нет чужих, посторонних мыслей и сожалений. Он спокойно забирает палочки и амулеты у мертвецов, выгребает из шкафчика запас зелий и застывает, потому что нет приказа двигаться дальше. Нужно идти, и он идет на нижний уровень, обходя посты бывших друзей, и дементоры облетают его. Его собственные руки стучатся в маленькую караулку, где спит начальник смены. Он должен убить его и забрать ключи от камер. Ничего не подозревающий маг открывает дверь и получает Аваду в лицо. В этот раз молодого аврора даже не шатает от ужаса. Теперь подчинение и убийство кажутся привычными. В дубовом столе десяток черных массивных ключей. Он прячет их в карман, собирается уходить, но чужое недовольство бьет по нервам раскаленным прутом. Приходится вернуться и забрать палочку, затащив тело в кабинет и закрыв дверь. Теперь можно идти. Чужой приказ заставляет ускорить шаг и открыть дверь на минус первый уровень. В голове возникает мысль что он делает что-то неправильно, что он не должен быть здесь, но чужая воля выбивает все лишнее. Беллатрикс еле дышит, стремясь ни на секунду не терять контроля над марионеткой. Чем ближе он к ней, тем легче его контролировать. Сейчас он стоит возле первой камеры и освобождает Долохова. Она может видеть шокированную физиономию русского. Тони так поражен, что даже не может выйти. Она улыбается, нахал, так и не верил что у нее что-то получится. И вот они почти справились. Она как никогда чувствовала ликование и темную радость, гордость за то, что она Блэк. Ведь именно эти темные знания, что ее семья собирала веками, помогли всем им. Их род снова явил свое величие и силу. И Беллатрикс поклялась, что сделает все возможное и невозможное, чтобы род не прервался. Сириус обречен дать потомков, пусть даже под Империо. Естественно, с подходящей ведьмой с чистой и сильной кровью. Такие мысли в данной обстановке были откровенно бредовыми, но ей было плевать. В конце концов, она ведь сумасшедшая и поэтому думает о том, о чем хочет и когда хочет. - Белла, все вышли, ждем только тебя, - Рудольфус поигрывал палочкой. Рабастан и Эйвери поддерживали Барти, который сам не мог стоять. Алекто бестолковой чайкой носилась вокруг брата, пытаясь заставить его выпить зелье. Амикус отмахивался от заботы и не сводил прицела волшебной палочки с застывшего статуей аврора-освободителя. - Иду, вот ничего без меня не можете, - Беллатрикс благодарно приняла руку Руди, который помог ей встать. Сама она сжимала в руке окровавленную тряпицу. - Нам нужно подняться выше, и он пойдет первым, - она указала рукой на марионетку. - Тогда я, Тони, Амикус и Август идут за ним, на случай, если придется принять бой. Мальсибер, ты тащишь Барти и прикрываешь леди. Пошли, - Рудольфус махнул рукой и улыбнулся, смотря, как соратники с давно забытым огнем в глазах сжимают палочки и выстраиваются в боевой порядок. Даже совсем слабый Крауч приободрился и перестал виснуть на других. - И помните, шанс у нас один. Беллатрикс приказала, и аврор вышел вперед. Если что, он попадет под удар первым. Белла вздрогнула, когда об ее ногу потерся большой худой пес. Сириус от избытка радостных чувств вилял хвостом и только что не тявкал, как щенок. Белла шлепком приструнила кузена и не дала вырваться вперед, нарушив порядок. Из-за амулетов защиты дементоры облетали их, да и обход был закончен, поэтому большая часть тварей была за стенами замка. Лучшее время для попытки побега не придумать. Тем более Министерство Магии в своей бесконечной жадности то и дело сокращало живой персонал тюрьмы, полагаясь на дементоров. И вот теперь им легче идти против тварей, чем против обычных магов с палочками. Два этажа они прошли быстро и без проблем, потому что здесь было пусто. Ни узников, ни охраны. А на лестнице на третий этаж они напоролись на двух авроров, которые совершали обход. Те даже не успели осознать, что произошло, как слаженный залп из трех палочек свалил их. Забрав палочки и добив авроров, они пошли дальше. - Четвертый и кабинет начальника Азкабана, - Рукувуд вышел вперед. - Здесь довольно неплохая защита и совсем нет дементоров. - Он повел трофейной палочкой по железной двери со множеством замков. - Ломать буду я. Беллатрикс прислонилась к ближайшей стене и про себя порадовалась неожиданной, но такой нужной передышке. По правде сказать, ее силы были на исходе. Барти пришлось усадить на пол, сейчас Алекто спаивала ему второй флакон дрянного укрепляющего, чтобы хоть как-то помочь. Сириус сидел в самом конце в собачьем обличье, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь. Рейнард Мальсибер наблюдал за коридором, готовясь, если что, прикрыть их. Он поседел со дня смерти отца и почти перестал говорить с остальными, но остался в своем уме. Август работал быстро и вдохновенно, наконец, дверь скрипнула и открылась. В комнату ворвался Долохов, за ним Рабастан. Начальник тюрьмы даже не успел закричать, как был повален на пол и оглушен. В большой комнате стало тесно от количества народа, набившегося в нее. Сириус беззаботно поднял лапу и помочился на бывшего начальника Азкабана. Белла прикрыла глаза рукой, чтобы не видеть такого позора, а остальные только одобрительно засмеялись. - Нам лучше поспешить, - Руквуд махом перервал смешки и ухмылки. - Где этот хранит порталы? - он посмотрел на аврора, который все это время шел с ними. - За картиной на стене сейф. Открывается его кровью, - охранник говорил коротко, его глаза были пусты. - Значит не зря мы не убили эту падаль сразу, - Долохов пнул тело и, морщась от брезгливости, потащил к картине. - Секо! - Из руки начальника тюрьмы потекла кровь, Тони брызнул ею на картину, которая закрывала собой большую часть стены, и она стала таять, открывая металлические дверцы сейфа. Длинные серебристые веревки из странного материала - вот все, что там было. - Сириус, превращайся, - Беллатрикс отдала короткий приказ кузену, а сама ухватилась за веревку. - Всем держаться как можно крепче, попытка только одна, и тот, кто не удержится, останется здесь навсегда. Привяжите Барти. - Это международный портал, нас выкинет на побережье, и там мы сможем вызвать эльфов. - Руквуд пересчитывал товарищей, проверяя, чтобы все держались как можно крепче. - Я активирую, готовы? Слаженные кивки были ему ответом. Беллатрикс, подавшись порыву, приказала аврору тоже схватиться за портал. Он им так помог, и будет нехорошо бросить его одного. Тем более, пока у него нет воли. Она, может, даже отпустит его... Во всяком случае, он может быть еще полезен. - Портус! - Мощная вспышка голубого света, и мир кружится. Непонятно, где верх, где низ. Наконец, круговерть замедляется, и они падают на мокрый песок за много-много миль от проклятого острова. Беллатрикс застонала и попыталась подняться, но ничего не вышло, на нее упал Сириус. Они барахтались на земле, беспомощные, как дети. Перемещение подорвало и так невеликий запас сил. Все сильнее наваливалась усталость и апатия. Перед глазами были черные круги. Она почувствовала, как тяжесть чужого тела исчезла, ее кто-то бережно приподнял. Когда Белль смогла открыть глаза, то поняла, что лежит у мужа на коленях, и он далеко не нежно бьет ее по лицу, стремясь привести в себя.