У кубика шестнадцать граней

Впервые в жизни своей Росио видел, чтобы на портрет его предка смотрели с такой обреченной тоской. В основном это были мечтательные, чуть лукавые взгляды молоденьких девиц, взгляды сожаления дам постарше и раздражения, даже зависти — мужчин. Говаривали, что художник ни капли не польстил великолепному герцогу, лишь отразил, как в зеркале, его природную красоту и стать. Многие, конечно, не верили, но стоило им столкнуться на выходе из галереи с самим Альбой, как сомнения рассыпались трухой. Чудовищная схожесть фамильных черт сначала вгоняла случайных очевидцев в ступор, а после приводила в восхищенный трепет. Росио Алонсо Гарсиа-Альба уже который год небезосновательно возглавлял списки красивейших людей планеты по версии самых разных глянцевых журналов. И все же похожесть на человека, жившего добрые четыреста лет назад, удивляла. Немного пугала даже. Мальчишка не обращал ни на кого внимания, полностью сосредоточившись на полотне перед собой. Вокруг него сновали люди, изредка останавливались, чтобы насладиться прекрасным, а он все стоял, завороженно вскинув голову. Большие бледно-серые глаза широко распахнуты, ресницы трепещут. Губы мучительно кривятся, словно от боли. И Росио не удержал собственного, рвущегося наружу, любопытства. — Неужели мне, наконец, встретился истинный ценитель живописи прошлого круга? — обронил он негромко, обворожительно улыбаясь. Юноша резко обернулся, щелкнув каблуками; чуть влажные волосы метнулись золотистым крылом. Улыбка Росио погасла, стало вдруг трудно дышать, в груди загорелось, словно глотком хватил полбокала рома. — Это парадный портрет моего пред… — Я знаю, кто он и кто вы, — грубовато прервал его юноша, отступая на шаг и теребя пальцами перекрутившийся ремешок сумки. — Вы — Росио Гарсиа-Альба, миллиардер, плейбой, филантроп… Учредитель множества фондов, идейный спонсор всякого искусства и создатель этой галереи. А еще — знаменитый коллекционер предметов старины, предпочтительно конца прошлого круга. Я знаю. Росио осталось только удивленно фыркнуть: надо же. Он, конечно, медийная персона, но не настолько, чтобы узнавали на улицах. Да и юноши его биографией раньше не интересовались. — Хорошо. Ваша очередь: кто вы? — спросил он с интересом. Юноша вздохнул и несмело улыбнулся. Длинные медовые ресницы опустились, скрывая глаза. — Ричард Горик. Я учусь здесь недалеко, в школе-пансионе Лаик, увлекаюсь искусством, литературой и… историей, — последнее он добавил нехотя. Альба вновь позволил себе фыркнуть: исчерпывающе. Худой, в серой твидовой куртке и необъятном клетчатом шарфе, Ричард выглядел еще моложе и производил двойственное впечатление. Под курткой, видимо, пряталась форма. «Лаик» — престижное заведение. — Я совсем недавно писал реферат по Варастийской кампании, — тем временем продолжил Ричард, впиваясь нервными пальцами в многострадальную сумку, — Про Рокэ Алву, в основном. Я давно интересуюсь его личностью, но, к сожалению, мемуаров или каких-либо дневниковых записей он не оставил, это вам должно быть известно, как никому. А современники расходятся во мнениях так, словно видели двух, трех, а то и десяток разных людей. Чушь полная! Альба позволил себе мягко улыбнуться, ловя настороженный взгляд мальчишки. Забавный. Неказистый, но забавный. Потемневшие от талой воды, шелковые на вид волосы облепили его породистые скулы, горящие сейчас легким румянцем. Росио вдруг понял, что не хочет его отпускать, просто так, без какой-либо веской причины. Ричарда оказалось приятно слушать, на него оказалось приятно смотреть. Слишком приятно. — Я могу кое-что рассказать вам об Алве. Некоторые семейные источники никогда не публиковались, — неожиданно для самого себя произнес Росио, не успев прикусить язык. Ричард мгновенно расцвел улыбкой и быстро закивал. — Но не здесь. Тут недалеко есть уютная кофейня. Вы любите горячий шоколад, Ричард? Юноша дернул плечом, склоняя голову. — Не очень люблю сладкое. Но кофе — это замечательно. Росио одарил его снисходительным взглядом. — Я только возьму пальто. Они проговорили до самого закрытия; Росио не заметил, как пролетело время. Лишь когда смущённый официант подошел к их столику и пробормотал: мы закрываемся, — они опомнились: оба разом. Ричард виновато улыбнулся. Альба качнул головой и, игнорируя легкое возмущение, оплатил их заказ, оставив щедрые чаевые. Несмотря на то, что рассказывать обещал он, говорил, в основном, Ричард. Причем говорил очень… странные вещи. Мальчишка действительно глубоко зарылся в тему, перечитав, должно быть, все возможные источники, которые только нашел. Обширность его знаний поражала. Еще он делал выводы — зачастую странные, диковатые и смешные, но… Что-то такое в нем было очень честное, открытое; Ричард истово верил в то, что говорил. И Альба верил ему тоже. Колокольчик на двери тихонько звякнул, провожая засидевшихся посетителей. Они остановились на краю тротуара; Альба лениво закурил. Ричард прятал руки глубоко в карманах куртки, хохлился, как воробей. — Подвезти вас до общежития? Юноша только покачал головой, хмуря брови. Сейчас он выглядел задумчивым и немного сонным. Альба засмотрелся на бледный абрис его лица, остро упавшие тени, золотящиеся в свете фонаря русые волосы. Засмотрелся и не заметил, как вновь пошел снег. — Тут недалеко, — запоздало возразил Ричард, вскидывая голову. — И все же. Ричард устало вздохнул. Росио глубоко затянулся, выпустил дым с уголка губ. Юноша неожиданно придвинулся к нему, забрал из пальцев сигарету и прижался горячими, горьковатыми от выпитого кофе губами к его пропахшему никотином рту. Короткий поцелуй — не поцелуй даже, так, легкое касание, — распался спустя два удара сердца. Альба сощурил темные глаза. — Ричард, я предпочитаю женщин, — проронил он негромко, впервые не желая обидеть. Юноша понимающе кивнул, словно и не заметив. Стряхнул пепел, затянулся коротко и неумело, оставляя влажный отпечаток на фильтре, и бросил сигарету в канализационный сток. — Я знаю. Всего доброго вам, мистер Альба, — на прощание Ричард махнул ему узкой ладонью, развернулся на каблуках и канул в тень, чтобы вынырнуть в следующем пятне фонарного света. Альба остался стоять, провожая его долгим взглядом. В душе ширилось незнакомое, темное. Чертыхнувшись, Росио нащупал в кармане брелок сигнализации, прикинул, что до галереи еще нужно дойти, и махнул рукой, ловя ленивое такси. Две недели спустя он стоял на пороге директорского кабинета. Кантен стянул с острого носа очки в тонкой оправе, помассировал переносицу, предложил ему присесть. Альба легкой походкой преодолел кабинет, бросился в мягкое кресло, закинув ногу на ногу. — Чем обязан? — поинтересовался Кантен, устало откидываясь на спинку кресла. На столе директора высились папки и стопки бумаг. Альба искренне ему посочувствовал — нет ничего хуже, чем возиться с отчетностью. — Ричард Горик. Где он учится? Кантен удивленно на него посмотрел. — Горик? — придвинул ноутбук, быстро вбил короткую фамилию и несколько секунд просматривал списки. — Он у нас не учится, Альба. Росио не ответил, задумчиво покусывая губу. Зачем мальчишке ему лгать? Ричард замешкался на ступеньках, перехватил поудобнее сумку с книгами. Товарищи уже ушли вперед, спеша попасть в столовую и занять столик у окна. Ричард подул на озябшие пальцы, жалея, что забыл в общежитии перчатки, и, перепрыгивая через две ступеньки, кинулся догонять однокашников. — Куда-то спешите? Ричард сбился с шага, поскользнулся на обледенелых камнях, но удержал равновесие и замер, нелепо расставив руки. Альба медленно поднялся с лавки, отряхнул с рукава пальто налипшие снежинки и подошел, замирая в шаге от. Ричард опустил голову, пряча глаза за упавшей челкой. — Ричард Окделл. Удивительное совпадение, вы не находите? — насмешливо протянул Альба с улыбкой на губах, только глаза его не улыбались. Дикон вздохнул и кивнул в сторону лавки, огибая мужчину по дуге; он первый сел, поставив между ними сумку с книгами. — Никакого совпадения, на самом деле. Это не удивительно, в нашем роду постоянными остаются лишь три мужских имени: Ричард, Алан и Эгмонт. Впрочем, вы правы, интересоваться историей я как раз начал из-за своего тезки. Знаете ли, нас часто сравнивали. Пусть прижизненных портретов Ричарда герцога Окделла не осталось, но… Не знаю, — вдруг оборвал свою речь Ричард и откинулся на жесткую спинку деревянной лавки, засовывая руки в карманы куртки. — Вы не первый раз приходите в галерею, — кивнул Альба, разглядывая профиль Ричарда в болезненно-белом зимнем свете. От густых ресниц на скулы падали кружевные тени. — Не первый. Каждый раз надеялся вас встретить, если честно, — признался Ричард, не глядя на мужчину, — Просто посмотреть, сравнить. На фото вы другой, а вживую… Очень похожи, — едва слышно добавил он. Но Альба услышал и скривился: нутряное обожгло злым раздражением, замешанном на обиде: его сравнивают с тем, кто умер четыреста лет назад! «Очень похожи». Твою мать… — Вы обедали? — резко бросил он, поднимаясь. Ричард, наконец, открыто поймал его взгляд и покачал головой. — Вы же сами знаете, что… — Поехали, — не дал ему окончить Альба, хватая Ричарда за руку, рывком поднимая с лавки. Пальцы у мальчишки оказались ледяными и очень тонкими. Росио, не задумываясь, что делает, перебирал их, пока они шли до машины. Ричард не вырывал руку, другой придерживая сумку. На лице его застыл отпечаток той самой обреченности, что так поразила Росио в галерее. Казалось, Ричард задремал пока они ехали. Он сидел, откинувшись затылком на подголовник кресла, прикрыв глаза, придерживая сумку на коленях. Но стоило только машине затормозить на стоянке, Окделл встрепенулся, закрутил головой. — Где мы? — спросил он, подавляя зевок. Альба не ответил, выдернул ключ, распахнул дверцу, выбираясь из машины. Ричард выскользнул следом, оставив сумку на сиденье. Они поднялись на двадцать седьмой этаж в зеркальном лифте; Альба распахнул перед Ричардом дверь, пропуская в квартиру. — Я слышал, что в особняке Алва теперь музей, — пробормотал мальчишка, запутавшись в шарфе. Росио смерил его долгим взглядом. — Десять лет как. — А, — отозвался Ричард, стягивая куртку. Под ней обнаружились пиджак с эмблемой Лаик, светлая рубашка и темные штаны — форма. Узкая полоска галстука была пропущена под воротничком обвисшим бантом. Росио фыркнул, тряхнул растрепанными волосами и утянул Дикона в гостиную. — Сколько тебе лет? — спросил он, разливая алкоголь. В Ричардовом плескался вермут, себе, нарушая все традиции, Альба плеснул джина на два пальца в толстостенный коньячный бокал. Мальчишка сидел на кожаном диване, поджав под себя ноги, и с интересом осматривался. Альба молча подал ему вино и сел рядом. Ричард принял бокал, понюхал и отставил на журнальный столик, а после вытянул из расслабленных пальцев Росио его и сделал глоток. — Шестнадцать, — выдохнул он, чуть наморщив нос. Альба смотрел как он пьет, как дрожит кадык под тонкой кожей чуть выше форменного воротничка, как мальчишка жмурится, проталкивая в себя крепкий алкоголь. Джин пьют залпом, и что-то подсказывало Росио, что Ричард прекрасно об этом знал. Опустошив бокал, он поставил его на столик к нетронутому вину и потянулся к Росио, обхватывая худыми руками плечи. Чуткие пальцы зарылись в волосы на затылке, пахнущие можжевельником губы прижались к его рту. Его тело было телом угловатого подростка: тонкое, перетянутое напряжением, с едва просыпающейся силой. Как такого хотеть? Извращение. Альба опрокинул мальчишку на диван, нависая сверху и Ричард понятливо сполз ниже, обнимая коленями его бедра. Они поцеловались, потом снова и снова, заглушая бьющиеся в висках мысли, срывая дыхание, цепляясь пальцами за одежду друг друга. Пиджак полетел на пол, как и вскоре свитер Росио. Ричард сам расстегнул пуговицы на рубашке, потянул прочь галстук, но Альба перехватил его руки: оставь. Обнаженный, раскрасневшийся, с зацелованными губами, потемневшими глазами и с бесстыдно раскинутыми коленями, Ричард представлял собой поистине соблазнительное зрелище. Узкая полоска темной материи, туго обвязанная вокруг горла… Росио поймал себя на мысли, что хочет его так сильно, как никого и никогда. Невинный мальчишка — не его обычные пассии. Нужна была смазка, да и резинки валялись в спальне, но оторваться от Ричарда было выше его сил. На тихое несдержанное рычание тот ответил протяжным стоном и оплел еще теснее, вжимаясь лбом в плечо. — Давай, — шепнул он. — Я сделаю тебе больно, — выдохнул Росио, но юноша упрямо замотал головой и неожиданно больно сжал зубы над ключицей. Росио застонал, навалился тяжело сверху, раскрывая смоченными в слюне пальцами, но Ричарду надоело ждать. Извернувшись, он вдруг оказался сверху, оседлывая крепкие бедра Альбы, сжимая острыми коленями под ребра так, словно правил лошадь, и со стоном опустился на его член. Вскрикнул, вторя резкому ругательству любовника, переросшему в гортанный стон, и зашептал лихорадочно: — Да-да-да… да… хорошо. Альба поймал его лицо в ладони и крепко поцеловал, прерывая заполошный шепот. Ричард сморгнул слезы с ресниц и на пробу качнул бедрами. Уж после, когда они лежали утомленные, не в силах расплести объятий, а Ричард улыбался припухшими зацелованными губами, Росио спросил то, что вертелось на языке добрый десяток минут: — Ты уже был с мужчиной? — вопрос получился утверждением. Ричард нахмурился, привстал на локте, заглядывая любовнику в глаза. Безразличный тон, с которым был задан вопрос, его не обманул. Темная глубина чужого взгляда затягивала. — Никогда. Я и с женщиной-то не был, — прошептал он и нерешительно, будто извиняясь за что-то, медленно и ласково поцеловал Альбу в губы. Росио не поверил ему, но позволил улечься себе на плечо и расслабленно замереть, считая удары сердца. Ему нужно было подумать. — О, Создатель, Окделлы! — буркнул Лайонел, возвращаясь за рабочий стол и со стуком ставя чашку с чаем рядом с ноутбуком. — Семейная история не научила тебя держаться подальше от этого проклятого рода, Роса? Альба неоднозначно перебрал пальцами воздух и усмехнулся. — Получается, что нет, Нелио. Тот вздохнул еще тяжелее, но послушно закопался в виртуальные картотеки, тщательно отбирая нужные данные. Альба устроился в неудобном кресле для посетителей и приготовился терпеливо ждать столько, сколько потребуется. — Да ничего по нему нет, совсем ничего, — успокоено пробормотал Лайонел спустя полчаса, когда забытый за работой чай окончательно остыл. — Родился… вот свидетельство о рождении, прочие документы, медицинская страховка. Заявление на зачисление в Лаик, подписанное директором. Проходной аттестат. Ничего такого, обычный — нормальный, — подросток, Рос. Альба поджал губы и кивнул, задумчиво глядя куда-то повыше плеча друга. Лайонел уставился на часы, перевел взгляд на кружку с чаем, поймал рассеянный взгляд Росио и вдруг резко спросил: — Ты с ним трахался? Альба вздрогнул и удивленно приподнял брови. Лайонел застонал, закрывая лицо руками. — Твою ж мать, Росио Альба! Ему шестнадцать лет! Ты трахнул ребенка! Скулы Росио побелели, под ними заходили едва заметные желваки. — По-моему, это уже не твое дело, Нель. — Не мое дело?! А если этот мальчишка заявит в полицию — тогда это тоже будет не мое дело? Или, что еще хуже, пойдет с россказнями в прессу. Что тогда? Тогда это будет мое дело, как твоего непосредственного юридического представителя, правда? Альба ничего не ответил. Он прикрыл глаза ладонями, потер веки, откинулся на спинку кресла и длинно выдохнул сквозь сомкнутые зубы. — Ты не понимаешь… Лайонел терпеливо ждал, пока тот продолжит, но Росио продолжал лишь молчать, сгорбившись в кресле. — Я как будто знал его всю жизнь, Нель, — наконец выдохнул он, вскидывая на друга темные глаза — взгляд был наполнен незнакомым, Лайонелем доселе невиданным. Он боялся даже представить себе, что там скрывается, на дне широких опьяненных зрачков. — Я как будто его искал. Всегда. Понимаешь?.. — прошептал безнадежно Альба, уже зная, что его не поймут. Ричард стонал, вцепившись пальцами в подушку. Выгнутая узкая спина, сходящиеся с каждым толчком лопатки, яркие выемки поясницы, в которых собиралась испарина. Расцвеченные засосами бедра и плечи. Влажные волосы свились на висках в крупные кольца; в них приятно зарываться пальцами и тянуть, заставляя запрокинуть голову, оголяя напряженное горло. В комнате слишком жарко и дурманяще пахло сексом. Росио поднялся было, чтобы открыть окно, но Ричард капризно застонал, прижался и все повторилось вновь. Ричард. Дикон. Дик. Отзывчивый, нежный, тонкий мальчишка. В какой-то момент — еще и любимый. Еще? Уже. Волосы упали на глаза, мешая видеть, и Росио нетерпеливо отмел их ладонью, склоняясь, кусая Окделла за загривок, сжимая зубы до синяка. Этого хватило, чтобы тот крупно вздрогнул, забился под ним, пытаясь удержать рвущееся наружу: — Рокэ!.. Альбу как ледяной водой окатили. Он резко отстранился от все еще вздрагивающего Ричарда, развернул того за плечо и уставился в раскрасневшееся лицо, на котором медленно печаталось понимание. Припухшие губы юноши сложились в правильную «о», ресницы затрепетали, только сейчас на Альбу это не произвело должного впечатления. — Рокэ? — тихо переспросил он, опасно щуря глаза, — Ты подставляешься под меня, а представляешь того, кто умер четыреста лет назад?! Трахаешься со мной потому, что похожи?.. Ричард сглотнул и оттолкнул его руки, неуклюже отодвинулся к изголовью, подтягивая колени к груди. Росио был все еще возбужден, но слишком зол, чтобы замечать это. Он схватил мальчишку за руку, больно выворачивая запястье. Ричард вскрикнул и надломил брови. — Больно! — Тебе?! Гребанный извращенец! — рявкнул Альба, хватая его пальцы и сдавливая, неосознанно пытаясь донести до Ричарда то, что никак не желало укладываться в нем самом. Ему было больнее — его словно предали. Ужасно вдруг осознать себя заменой, особенно рядом с тем, кого ты так яростно полю… К Леворукому! Ричард жалобно смотрел на него, не оправдываясь, не отрицая. Альба отвесил ему тяжелую пощечину — голова мальчишки метнулась, светлые волосы закрыли глаза. По щекам — одна тут же загорелась, — потекли крупные слезы. Но он молчал. — Тебе больно, — с холодной яростью повторил Росио, хватая Ричарда за волосы и бросая лицом в подушки. — Сейчас будет еще больнее. Мальчишка забился под ним, вскрикивая что-то, но в ушах Альбы громко звенела проклятая кровь. К ужасу своему, осознание ни к чему не привело, он все так же хотел эту маленькую извращенную дрянь, которая легла под него только из-за фамильных глаз. Блудливая сука. Ричард гортанно вскрикнул — он все еще был раскрыт, растянут, но непроизвольно напрягся, ощущая резкое вторжение. Теперь Росио думал только о том, как скорее достичь разрядки, брал, не церемонясь, уже зная, что выкинет мальчишку за дверь, стоит только кончить. И. Больше. Никогда. Разрядка принесла с собой лишь опустошение. Альба вышел из притихшего мальчишки, тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, и сел рядом на пятки. Ричард, кажется, даже плакать перестал, так и лежал пластом, а по бедрам лениво стекали белесые потеки семени. — Убирайся, чтобы я больше тебя не видел, — сухо бросил Альба, дотягиваясь до упавшей на пол пачки и вытягивая сигарету. Раньше он никогда не позволял себе курить в спальне, но сейчас было все равно. Ричард пошевелился, приподнялся было на руках, но локти подломились, мальчишка со стоном повалился обратно. За желание кинуться ему на помощь Росио мысленно съездил себе по лицу. Кое-как Окделл умудрился сесть, отерся краем простыни и принялся собирать раскиданные по полу вещи дрожащими пальцами. Альба не смотрел на него, пуская к потолку колечки дыма. Осталось только сработать пожарной системе и залить тут все водой. К тварям закатным. К кошкам. Плевать. Ричард обернулся на пороге, хотел что-то сказать, но передумал. Дверь за ним закрылась с громким хлопком. — Мистер Альба? Вас беспокоят из социальной службы академии Лаик. У нас к вам будет пара вопросов. Когда вы в последний раз видели Ричарда Окделла? Росио перехватил телефон удобнее и нахмурился. Приятный женский голос никак не вязался со смыслом слов. — Почему вы звоните мне? — Кантен Дорак дал ваш номер, посчитав, что, возможно, вы можете что-то знать об… — Около трех недель назад. Что-то еще? В трубке помолчали. Раздался тяжелый вздох. — Простите за беспокойство, мистер Альба. Если вдруг Ричард объявится у вас, пожалуйста, сообщите нам, хотя бы в приемную академии. Прошу вас. Всего доброго. Альба сбросил вызов, швырнул телефон на стол, уставился на него, как на ядовитую змею. Пару минут медитировал, глядя на темный экран, а потом длинно выругался, и снова дернул трубку к себе. — Алло, Нель? Кое-что случилось. Нет. Мне нужен твой брат. Я приеду?.. Дверь ему открыл худой юноша, по виду ровесник Ричарда. Может быть, однокашник, а может просто друг, или… что «или» думать не хотелось. — Чем могу помочь? — вежливо, но сухо поинтересовался он, щуря светлые аквамариновые глаза. Альба грубо отодвинул незнакомца в сторону, шагнул в узкую прихожую и рявкнул на всю квартиру: — Окделл! Холодные пальцы окольцевали запястье, сжали на удивление крепко для такого тщедушного вида. — Мистер Альба, не стоило вам приходить, — шепнул хозяин квартиры и указал подбородком в сторону коридора, — Вторая дверь направо. Росио коротко кивнул и проскользнул мимо него. Дверь оказалась заперта. — Открывайте, Окделл, я знаю, что вы там. Ответа не последовало. Росио зло скривил губы и дернул железную ручку так, что затрещал замок. — Открывай, или я выломаю эту дверь к кошкам! — рявкнул он, теряя терпение. Пропустивший его в квартиру юноша прислонился теперь к углу, скрестил руки на груди и с интересом наблюдал за разворачивающимся действом. Защелка хрупнула. Взъерошенный бледный Ричард высунулся в коридор, виновато глянул на друга. — Валле, сделай нам чай, пожалуйста, — попросил он хрипло. Юноша коротко кивнул и отлепился от стены. Альба проводил его взглядом и уставился на Ричарда. Тот посторонился, пропуская его в маленькую слабо обжитую комнату. Росио хмуро огляделся, поймал взгляд Ричарда и прошелся от окна до двери, обратно. — Тебя ищут в академии. Ричард коротко кивнул, присел на постель и принялся разбирать книги, наваленные на покрывало в сплошном беспорядке. Он брал их, пролистывал и откладывал в одну из двух стопок. Левая чуть накренилась и готова была вот-вот рухнуть на пол. Альба настороженно следил за ним из-под ресниц. — Я знаю. Валентайн говорил, — после затянувшейся паузы ответил Ричард, откладывая очередную книгу. — Но я туда не вернусь, наверное. Росио нахмурился. Ни кошки в нем за месяц не отжило, на самом деле. Обида прошла, злость осталась, круто замешанная на беспокойстве. Кошкин мальчишка, тварь закатная, чтоб тебя… Ричард шлепнул еще одну книгу, и левая стопка поплыла, развалилась, с глухим перестуком засыпав ковер. Мальчишка только вздохнул и безвольно опустил руки. Росио присел перед ним на колени, собрал книги и отодвинул в сторону. Ричард поймал его взгляд и коротко болезненно улыбнулся. — Так люблю тебя, — прошептал он мучительно. Альба от неожиданности бросил резко: — Не меня. Его. Ричард устало покачал головой и закрыл лицо руками, провел по глазам до боли знакомым, наверняка подсмотренным, жестом. Тяжело вздохнул. — Это болезнь, Ричард, — начал было Альба, но юноша вскинул дрогнувшую ладонь, прерывая. — Я люблю вас. И всегда любил, люблю и, наверное, буду любить до последнего, пока не обращусь в пыль и пепел. Четыреста лет… Создатель, как много! Как мало… мы были вместе так мало… — Ричард сглотнул вязкую слюну, он не смотрел на Росио и голос его звучал приглушенно, сочился страданием и душевной мукой. Сейчас он как никогда напоминал душевнобольного, однако глаза — живые и жадные глаза, горящие на осунувшемся похудевшем лице, были глазами человека, не умеющего лгать, — им хотелось верить. — Вы, конечно, ничего не помните. Вы никогда ничего не помните, Рокэ, — чужое, хоть и похожее, имя резануло слух, но Альба не позволил себе прервать заполошную речь, — Я умирал и рождался вновь уже шестнадцать раз, и редко когда доживал до двадцати. В каких-то реальностях я находил вас — и тогда все становилось еще запутаннее, но и удивительнее. Ярче, чище. Но чаще вас не было. Я искал везде, вглядывался в лица, ловил случайные улыбки, но ни одна из них не принадлежала вам. Я так устал… Даже там, где я находил ваш след, вы никогда не помнили меня. Нас тянуло друг к другу, но все равно это было так больно… По щекам Ричарда текли слезы. Не осознавая, что делает, Альба обнял его лицо ладонями, стирая соленые дорожки. Ричард тихонько всхлипнул и помотал головой, накрывая пальцы Росио своими. — Вы не просто похожи, слышите? Вы один человек. Вы — тот, кого я потерял четыреста лет назад. Кого я предал… Рокэ! Росио… Я люблю… — отчаянно всхлипнув, Ричард приник к мужчине, цепляясь за сильные плечи, и разрыдался, пряча лицо в воротнике его пальто. — Я знаю, что вы любите черный кофе и горький шоколад с миндалем по утрам, я знаю, что вы курите только одну марку сигарет, знаю, как любите гулять сразу после грозы, вдыхая острый запах озона, как терпеть не можете вставать раньше десяти, засиживаетесь допоздна, а потом мучаетесь мигренями, которые не гасятся никакими таблетками. Я знаю, как вы жили до, каждое мгновение, — шептал Ричард, прижимаясь еще плотнее, опаляя мочку уха горячим дыханием. Альба ловил его дрожь, почти не ощущая своей собственной. Ричард был безумен от края до края, но отпустить его от себя почему-то не получалось. — Почему вы никогда не помните меня, эр Рокэ?! — Ричард сорвался на стон, резко отстранился и принялся жадно, сосредоточенно целовать Росио влажными от слез губами. Альба попытался отстранить его от себя, но добился только синяков на предплечьях. — Мы знаем друг друга наизусть: губами, руками. Мы столько раз были вместе, что вспомнить не получается. Но вы все равно забываете, а я каждый раз не могу жить без вас. Ричард тихонько всхлипывал, постепенно успокаиваясь, а Альба молчал, просто не зная, что на это ответить. Он обнимал мальчишку, гладил его по худой спине, укачивал, как ребенка, которого никогда не имел; он хотел и не мог поверить. Откуда?.. Прав был Лайонел говоря, что Окделлы приносят несчастья. Кажется, Ричард заразил его своим безумием. Ричард сбежал по ступенькам крыльца и замер, вдыхая наполненный ароматами весны и крокусов влажный воздух. Занятия закончились чуть раньше положенного; Ричард улыбнулся собственным мыслям и, перепрыгивая талые лужи, направился к лавке, на который его, по обыкновению, должен был дожидаться после занятий мистер Альба. До оговоренной встречи оставалось полчаса, но мужчина уже был здесь. Он сидел, расправив широкие плечи, глубоко спрятав вечно зябнущие руки в карманы пальто. Горло охватывал мягкий шарф, который подарил ему Ричард. Окделл застыл, любуясь тонким профилем, а потом прибавил шагу, стремясь поскорее оказаться в родных объятиях. Альба заметил его, поднялся на ноги, и что-то в его облике заставило Ричарда сбиться, охнуть и замереть. Мужчина смотрел на него, чуть сощурив яркие глаза, и словно видел впервые. Во взгляде таилось нерешительное узнавание. Ричард помедлил, сделал шаг навстречу. Альба фыркнул, подошел сам и, неожиданно протянув руку, взъерошил отросшие ричардовы волосы. — Вы сегодня раньше положенного, юноша, — негромко произнес он. Сердце Ричарда пропустило удар, а потом забилось неистово, будто стремясь выбраться наружу из тесной грудной клетки. От лица, казалось, отлила вся кровь. Не смея поверить, Окделл вскинул голову, потянулся за ласкающей рукой и прижался к прохладным пальцам щекой. — Вы долго ждали меня? — выдохнул он едва слышно. Альба… Алва качнул головой; налетевший ветер взъерошил его волосы. — Ты ждал меня дольше, Рикардо.