I am the Evil

Гнев есть зверообразная страсть по расположению духа, способная часто повторяться, жестокая и непреклонная по силе, служащая причиной убийств, союзница несчастья, пособница вреда и бесчестия. Мгновенная вспышка гнева может моментально испортить впечатление даже о самом приятной персоне. Что же вызывает в нас такие фенокопии? Авторы выражений вроде «Черт попутал», «Демон вселился» почти докопались до правды. Когда человеком овладевает гнев, его разум выходит из-под контроля, становится легкой добычей для демонов, желающих напакостить простым смертным. Чем больше мощь этих существ, тем большим влиянием над жертвой они обладают. * * * Яркий полуденный свет настойчиво проникает через окно в комнату. Он озаряет белые стены, отражается от стёкол многочисленных рамок с грамотами обладателя комнаты, освещает маленькую книжную полку с кучей разноцветных папок и пособий по психологии и педагогике в углу, способствует фотосинтезу у необычного суккулента, стоявшего в горшке на паркетном полу. Помимо всего содержимого неуютной комнаты с высокими потолками свет попадает также и на кислые лица находящихся здесь людей.  — Что ж, Брина, Ирвинг, какие проблемы привели вас ко мне? Первой тишину нарушила женщина средних лет, сидящая напротив обеспокоенных супругов вкожаном офисном кресле на колёсиках. Её губы растянулся в слащавой улыбке. В уголках рта и глаз образовались мимические морщинки. Мисс Хамфри сложила руки в замок и положила их на стол.  — Проблемы скорее не у нас, а у нашей дочери. В последнее время она ведёт себя довольно странно. Отвечать взялся Ирвинг Оутис, глава семейства. Мужчина выглядит намного старше своей супруги. Он придвинулся к столу и положил руки на колени, потирая их.  — Сколько ей лет?  — В этом году исполнится семнадцать. Мисс Хамфри легкомысленно усмехнулась, предвкушая скорое разрешение проблемы этих людей. Уверенно выпрямив спину, она заговорила.  — В этом нет ничего странного. Ваша дочь сейчас в том возрасте, когда кровь бурлит в её венах, душа просит приключений. Неудивительно также и то, что она протестует против тех правил, которые вы ей диктуете. Я уверенна, в свои семнадцать Вы также устраивали забастовки своим родителям. Супруги тревожно переглянулись. После недолгого молчания говорить принялась Миссис Оутис.  — Мисс Хамфри, мы понимаем всё это. К сожалению, с нашей Сереной всё не так просто. Она с самого рождения была очень спокойной, никогда не давала повода беспокоиться за себя. Всегда была одной из лучших в учебе, чудесно играет на пианино. Год назад Сирена нашла себе замечательного молодого человека из хорошей семьи. Мы с Ирвингом искренне гордимся нашей дочерью. Но неделю назад она впервые не пришла домой после школы. Мы начали беспокоиться, названивать ей, однако трубку она не брала. Нам удалось вернуть её домой только задействовав полицию. Когда копы привели её под утро в наручниках, Сирена была совсем на себя не похожа: кричала «Не трогайте меня, мерзкие твари!», не отзывалась, когда мы звали её по имени и… и… Рассказ Миссис Оутис прекратился. Женщина не сдержалась и заплакала. Мистер Оутис тут же стал успокаивать жену.  — Могу я поговорить с Вашей дочерью один на один?  — Конечно, она сейчас в коридоре. Я её позову. — Мистер Оутис поспешил вывести рыдающую жену из кабинета психолога. Как только захлопнулась дверь, улыбка сошла с привлекательного лица Мисс Хамфри. Из рассказа матери девочки было ясно, что ситуация в семье Оутис гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но несмотря на это, надежда на получение легких денег после нравственной беседы с Сиреной Оутис не покидала частного психолога. Из мечтаний Мисс Хамфри вывел звук открывающейся двери. Женщина поспешно натянула на лицо маску доброжелательности и посмотрела на вошедшую. На пороге кабинета психолога стояла семнадцатилетняя девушка. Длинные волнистые волосы цвета высохшей соломы обрамляли лицо, черты которого были словно выточены. На светлой, ещё не испорченной косметикой, коже красовался натуральный румянец. Сирена угрюмо смотрела на Мисс Хамфри своими большими карими глазами.  — Входи, Сирена.  — Не разговаривай со мной так фамильярно, челядь. Оторопев от такой наглости, психолог открыла удивленно рот. Не найдясь, что ответить, она просто смотрела на нахалку некоторое время, после чего всё же пришла в себя и вернула доброжелательность на лицо.  — Я намного старше Вас, юная леди, у меня больше жизненного опыта и есть положение в обществе. Так что разговаривайте со мной в более уважительном тоне. Сирена сложила руки на груди и уставилась в окно, проигнорировав слова психолога, поэтому Мисс Хамфри решила всё-таки попытаться найти с ней общий язык.  — Сирена, родители обеспокоены твоим поведением. Почему ты стала такой грубой? Не беспокойся, ты можешь рассказать мне абсолютно всё. Ни одно твоё слово не выйдет за пределы моего кабинета.  — Я не считаю нужным подчиняться людям за дверью. Это они должны слушать то, что я им говорю.  — Ты говоришь злые вещи.  — Ты не понимаешь. — девушка улыбнулась и посмотрела на не понимающую собесдницу.  — В каком смысле? Я и есть зло.