закон джунглей

Тяжёлая картонная коробка с грохотом опустилась на пыльный пол, находя себе место рядом с десятком таких же, как она. Тихо кряхтя, Хосок медленно разогнулся, чувствуя, как резко свело мышцы от болезненных спазмов. А ведь он и половины прибывшего товара ещё не разгрузил. Только от одной мысли о том, что ему ещё не раз предстоит смотаться к грузовику и обратно на склад, сгибаясь под тяжестью новой сантехники, доставленной, если верить начальству, прямиком из Италии, парень обречённо застонал. Его напарники, только заметив маячащего на горизонте парня, слиняли в ближайшую «наливайку», скидывая всю работу на новичка. Отчасти, юноша был рад такому раскладу, даже несмотря на то, что в одиночку разгружать все коробки было гораздо тяжелее и занимало больше времени. Хотя две пары рук были тут не лишними, особого толка от них Хосок не ждал. Присутствие коллег сопровождалось лишь отбрасыванием низкосортных шуточек в сторону юноши и ужасным запахом перегара, перебивающим все ароматы в помещении. Это неимоверно раздражало Хосока. Утерев тыльной стороной ладони лоб, покрывшийся испариной, парень направился обратно к грузовику, мысленно прикидывая, сколько времени займет весь этот процесс и успеет ли он дойти до кафе, где его ждала ещё одна работа, только в качестве посудомойки. Растрачиваться на транспорт особо не хотелось, так как с недавних пор у Хосока была каждая копейка на счету. Его жизнь и будущие, надежды, которые он так трепетно холил и лелеял, приобрели чёрный оттенок, с треском разлетаясь. Ещё вчера он, казалось, окончил старшую школу. Окрыленный планами и стремлениями, Хосок встал на тернистую дорогу к мечте и сразу, без единого шанса был жестоко сбит с неё. Крылья, только раскрывшиеся и не успевшие сделать и первого взмаха, грубо сломали, лишая его возможности когда-нибудь взлететь. Хосок никогда не жаловался. Он никогда не знал, что такое полноценная семья. Список его родственников начинался и заканчивался на матери. С детства парень видел, как она загибалась, работая ночными и дневными сменами, хватаясь за каждую возможность заработка, дабы прокормить себя и своего ребенка. Не жаловался он и на однушку в коммуналке, находившуюся в не самом благополучном районе. Не жаловался и тогда, когда в первый учебный день шел в школу с чужим, потасканным портфелем, доставшимся ему от соседских детей, а по окончанию уроков, вместо прогулок с одноклассниками в торговых центрах и парках, — где можно было повеселиться, изредка заглядывая на легкий перекус в попадающиеся по пути кафешки, — бежал на подработку в круглосуточный магазин. Работа кассира на пол ставки, единственная помощь — которую парень мог оказать своей матери, ведь несовершеннолетнего юнца без полного образования на что-то более серьезное никто не хотел брать. Хотя мало что поменялось и сейчас. Он не серчал и на отца. Зачем давиться злобой и ненавистью к человеку, которому глубоко наплевать на тебя. Бросил, так бросил. Он радовался и тому, что имеет. Хосок — омега двадцати одного года, мечтающий поступить в Сеульский университет и получить высшее образование. Хосок, желающий вытащить мать из той сточной канавы, в которой они жили вот уже не один десяток лет. Хосок, узнавший, как больно падать с облаков на землю, никогда не жаловался, но жизнь посчитала иначе, совершив финальный, самый болезненный удар, отдающий пульсирующей болью в груди. «У вашей матери рак». Врач сочувствующе хлопает по плечу, бледного как смерть юношу, что-то лепеча о том, что это не конец и если бороться, то они смогут победить болезнь. А Хосоку хочется зарыдать в голос, но он сдерживается из последних сил и лишь, когда белое здание городской больницы скрывается за поворотом, кричит во весь голос, до боли оттягивая волосы на голове. Неприятные воспоминания толстой пеленой окутали сознание юноши, отчего он, не нащупав следующей коробки, удивленно вскинул брови. Увлекшись своими мыслями, Хосок не заметил, как перетаскал оставшуюся часть товара на склад, передвигаясь на автомате от одной точки к другой. Что ж, кажется, его тело настолько привыкло работать, что если отделить от него голову, оно все равно продолжит пахать. Усмехнувшись, парень щелкнул ключом в замочной скважине, закрывая склад. Кабинет начальника располагался в конце коридора. Быстрыми шагами преодолев это расстояние, Хосок осторожно постучался костяшками пальцев о дешевую деревянную поверхность. После короткого «войдите», парень проскользнул в открытую дверь. Замерев на пороге, он поклонился, скорее не из уважения к данной персоне, а чисто из-за формальностей. — Уже закончили? Полноватый лысенький мужчина даже не поднял своих маслянистых глазок на вошедшего, интенсивно набирая что-то на клавиатуре стационарного компьютера. — Да. Хосок промолчал о том, что разгрузил весь товар сам, не видя смысла доносить на своих напарников. В любом случае деньги он им не отдаст, так как заработал их только он. Мужчина удовлетворенный ответом кивнул и оторвав взгляд от монитора, наклонился к ящикам в письменном столе, выдвигая один из них и извлекая тонкий белый конверт. — Держи. Пухлые короткие пальцы протянули конверт. Юноша поспешил забрать свою зарплату, и снова поклонившись, покинул кабинет начальника. Времени до следующей подработки оставалось не так много, поэтому Хосок направился в комнату для персонала забрать свои вещи. Накинув легкую ветровку, уже достаточно поношенную и потрепанную жизнью, парень схватил портфель и побежал на выход. Времени было в обрез, поэтому парню пришлось двигаться в быстром темпе, срываясь на бег. Решив сократить дорогу через переулки, Хосок прикусил губу, издав обреченный стон. Впереди, прямо на него шли его горячо любимые напарники. И может юноша не так сильно напрягся, резко останавливаясь и настороженно наблюдая за двумя изрядно подвыпившими мужчинами, если бы их и без того противные лица не перекосили недобрые улыбки. Впившись пальцами в лямки рюкзака, парень лихорадочно пробежал глазами по высоким обшарпанным стенам жилых домов в поисках спасительной лазейки. Но узкий проход, в который его угораздило завернуть, лишал Хосока возможности по быстрому унести ноги. Оставалось героическое отступление, но вопрос стоял под другим углом: успеет ли он оторваться? — Оп, какая встреча! — Преувеличено радостно воскликнул один из них. Низкорослый по сравнению со вторым, он еще больше растянул свои омерзительно влажные от слюны губы, обнажая ряд неровных желтоватых зубов. — А мы как раз шли тебя искать. Как все удачно сложилось. Подал голос второй мужчина, бывший чуть крупнее по комплекции своего напарника и чем-то напоминающий Хосоку бульдога. — Наши денежки отрастили себе ножки и пришли к нам сами. — Это мои деньги. Юноша нахмурился, волком глядя на альф. — Нет-нет-нет, ты что-то перепутал. Это наши деньги. Покачал головой низкорослый, словно объяснял элементарные вещи ребенку. — Но я сам разгрузил весь товар. Хосоку хотелось проехаться кулаком по этим наглым рожам, но он не решался как-либо провоцировать своих недо-напарников, незаметными шажками отходя назад. — Но ведь об этом никто не узнает, так ведь? Лукаво протянул мужчина. — Оставьте меня в покое, я не отдам вам ничего. — Ох, зря ты так, зря. Мы же хотели по-хорошему. Наигранно расстроенно вздохнул низкорослый, после чего перевел взгляд на своего друга, кивая. Не успел Хосок и моргнуть, как его, схватив за шкирку, приподняли над землей. Безвольно забив ногами в воздухе, он почувствовал как паника охватывает его тело. Что эти подонки собираются делать? — Ты же вроде как омега, верно? С интересом изучая покрасневшее от злости лицо парня, задумчиво произнес альфа. — Но почему я тогда не чувствую твоего запаха? — Идите вы к черту! Выплюнул Хосок, за что был прижат лицом к шершавой стене. — Хотя твое личико вполне возмещает это, только вот язычок уж больно острый. Юноша почувствовал как чья-то рука медленно скользнула от ребер к бедрам, оглаживая его задницу через ткань штанов. Страх липкими щупальцами скользнул по внутренностям парня, заставляя сердце бешено гонять кровь до гула в ушах. Осознание того, что прямо сейчас его ограбят и изнасилуют, забило тревогу в мозгу. Хосок, пользуясь тем, что альфы отвлеченны на поиски конверта с деньгами, больно впился зубами в руку бульдога. Эффект неожиданности воздействовал на ура. Истошно заорав, мужчина стряхнул с себя паренька, чем второй незамедлительно воспользовался, нагибаясь и проскальзывая мимо альф. — Асталависта! Весело выкрикнул юноша, махая ручкой на прощанье и уносясь со всех ног подальше от алкашей. Вслед ему донеслась ругань и грозные обещания, смысл которых до омеги не дошел. Адреналин, бурлящий в венах, бил в молодую голову, заставляя Хосока громко смеяться. Что ж, в этом районе ему больше не стоит появляться. И на работу он, видимо, больше не придет. Чревато увечьями. К слову, на вторую подработку юноша безбожно опоздал. Пока помощник шеф-повара, брызжа слюной, отчитывал легкомысленного и бесполезного омегу, Хосок раздумывал, что в последнее время он слишком часто хочет набить кому-нибудь лицо. Выходя из здания захудалого бара, парень выпустил пар изо рта, пряча руки в карманах ветровки. Уволили. Ну и хрен с ними, все равно условия работы адские, а отношение как к рабу. Где-то на заднем фоне проскользнула мысль: «А чего ты хочешь? Все, что у тебя есть, это свидетельство об окончании школы. Кто даст такому как ты нормальную работу?». Глаза неприятно защипало, отчего Хосок зажмурился. Промозглый ветер заставил чуть подмерзшего юношу поежиться. Сейчас не время для слез. Не время становиться слабым. Он справлялся раньше и справится сейчас. Все будет хорошо. Обязательно. Ведь так? Дверь противно скрипнула и Хосок подумал, что стоит ее смазать, но это потом, уж точно не сейчас. Зайдя в маленький коридорчик, по площади еле вмещающий в себя хотя бы одного человека, парень разулся, отставляя старые кеды в бок. Тихими шагами скользнув в гостиную служившую и спальней и кухней одновременно, юноша прищурился, стараясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь. Но неожиданно в углу комнаты зажегся светильник, резанув желтоватым светом по глазам. — Сынок, это ты? Омега опустил взгляд на облезший разложенный диван, где находилась его мама. — Ты чего не спишь? Вопросом на вопрос ответил Хосок, ласково улыбнувшись. — Я волновалась, что тебя до сих пор нет.- Женщина внимательно посмотрела на сына.- Все в порядке? Юноша почувствовал, как сперлось его дыхание. Сделав неимоверное усилие над собой, он сжал в кулаки чуть подрагивающие руки и широко улыбнулся. — Конечно. Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Стягивая с себя ветровку, взволнованно спросил омега. — Неплохо. — А лекарства ты приняла все? — Разумеется. — Никаких симптомов не проявлялось? — Неа. — А… — Хосок-а, — перебила поток вопросов женщина.- Ложись спать. Ты устал, я же вижу. Со мной все хорошо, честно. Юноша поджал губы, после вздохнув, действительно, только сейчас чувствуя как потяжелело его тело от усталости. Стянув с себя джинсы и заменив их домашними штанами выглядевшими в принципе одинаково со своими предшественниками, он завалился на диван, чувствуя как упираются в бока пружины. — Мамочка, я люблю тебя. Женщина улыбнулась, отчего под глазами появились морщинки и склонилась над своим чадом, невесомо коснувшись губами лба. — А я тебя, мое золото. Свет погас, а через какое-то время, юноша услышал мирное сопение с чужой стороны. К горлу поступил комок, отчего Хосок всхлипнул зажимая рот рукой. Он очень устал не только физически, но и морально, но единственный человек ради которого он из кожи вон лезет, не должен об этом узнать. Только Хосок забыл, что материнское сердце чувствует всю боль ребенка и женщина лежащая спиной к сыну, не спала, слыша как вздрагивает омега стараясь задавить рвущиеся наружу слезы.