Утешительный приз

Дастин был в бешенстве. Этот прыгучий малорослый ублюдок вырвал у них победу, лишив долгожданного кубка. Сначала сравнял счет на последней минуте, а затем сделал голевую передачу, втоптав в землю потуги его команды за целый год. Бесконечные тренировки, изматывающие дерби чемпионата, ночи изучения тактики на поле — и все впустую. Его товарищи разом упали духом, будто за миг у них отобрали мечту. И Дастин их понимал, но не мог себе позволить расплакаться прямо на поле перед трибуной разочарованных фанатов, досадливо понурившейся тренерской зоной и ликующими победителями. Не дождетесь. Хотелось ему сказать. Вместо горести, в нем бурлило лишь унижение. Как же так? Почему? Всю игру они доминировали, пока на замену не вышел второсортный бомбардир, который вмиг переломил ход матча в последней четверти. Гребанная замухрышка с его родного города, ничем не выделяющийся на фоне остальных, кроме своего непрошибаемого позитива. И вот, спустя три года, наконец, Дастину довелось встретиться с бывшим одноклубником по юношеской команде — и как итог — проигрыш. Невозможный, несправедливый, противоречащий здравому смыслу, но тем не менее, реальный. И от этого в альфе ни осталось ни единого чувства, кроме ненависти. Но хуже всего было то, что альфа знал, глубоко в душе, кому он проиграл. Еще свежи воспоминания о мелком шустром пацане, с которым они проучились почти четыре года в одной секции. Рилану были безразличны титулы — ему просто нравилось играть в футбол. Дастин никогда не видел его впахивающим в тренировочном зале или следящим за диетой, как делали другие молодые спортсмены. Он был веселым и беззаботным похуистом, а любое увещевание тренеров и учителей ему было, что с гуся вода. Но все-таки, Рилана не выгнали и держали в основном составе, пусть большую часть времени тот проводил на скамейке запасных. Однако в нем имелась та отличительная черта, которая выделяла необремененного амбициями альфу от остальных — талант. Именно ему Дастин сегодня и проиграл. Этот удар был настолько силен, что капитан проигравшей команды просидел в раздевалке не меньше часа. Пока вокруг медленно собирались расстроенные игроки, альфа находился в прострации, которую никто не решился нарушить. А Дастин не обращал внимания на происходящее, раз за разом прокручивая мысли о том, что даже самый тяжелый труд, упорство и желание не перевесят одаренность, по крайней мере, в этой реальности. Наконец, поникший и усталый, Дастин выбрался из пустой раздевалки в цветах его клуба и решил пройтись до автомата. После финального свистка во рту не побывало ни капли, о чем напомнило першение в горле. Он предпочитал не думать, что не пролитых слез. На обратном пути альфа немного заплутал, отвлекшись на живительное питье, с раздражением стал искать сотрудников стадиона. Но никого из персонала Дастин найти не успел, услышав знакомый голос за одной из плохо прикрытых дверей. Заинтересовавшись, альфа заглянул внутрь и обомлел. На полу, сжавшись в комок, валялся его личный антигерой. Громко хрипя, Рилан крутился из стороны в сторону, будто пытался сбить невидимый огонь. Не отдавая себе отчета, Дастин быстро зашел в одно из подсобных помещений и захлопнул за собой дверь. Тут же его атаковал терпкий аромат, знакомый и будоражащий, но насыщенный так сильно, как никогда в жизни. Он еще не встречал омег с таким сладким запахом, и в тот же миг эта мысль пронзила поникший разум насквозь, вновь даря краски депрессивной реальности. — Ух, ты! А я думал, мне померещилось, — ехидно пропел Дастин, медленно подходя к нынешнему победителю, который, наконец, обратил на него свое внимание. — Ну надо же… Винил во всем дерьмовый дезик. — А, Даф, это ты? Круто сыграл, чувак, — беззаботно отозвался тот, лишь повернув голову в сторону собеседника. — Только мне что-то не здоровится. Будь другом, позови врача. — Вижу-вижу. Хе-хе, — ближе чем на метр альфа приблизиться не рискнул, ибо возбуждение закипело в крови, несмотря на изматывающий до полусмерти финал. — Пусть я и не доктор, но точно знаю, что с тобой происходит. — Правда? Тогда помоги! Меня будто выворачивает наизнанку! — будто в подтверждении, Рилан потянул футболку, едва ли не разрывая ткань. — Помочь? Это можно, — быстро вытащив мобильник, Дастин отошел к стенке, где стоял стеллаж с какими-то коробками, и начал запись видео, направив объектив на омегу. — Только надо уточнить — ты осознаешь, кого и о чем ты просишь? — Да! Пожалуйста! Помоги мне! — Как скажешь, — установив на запыленном шкафу телефон объективом на центр комнаты, альфа глубоко вздохнул и скомандовал. — Вставай на четвереньки и снимай шорты с бельем. — Ага. Боже, как же плохо… — Рилан даже не сомневался и тут же принялся прытко скидывать одежду, чем снова рисковал поднять волну раздражения в Дастине. Бывший однокомандник и спустя столько лет безоговорочно доверял ему, и альфу всегда это бесило. — Блять, похоже я обделался! — Нет, все чисто, — уверил Дастин, невольно скользя голодным взглядом по оголенному телу, но не удержался от реплики под нос. — Но свою карьеру ты точно просрал. — Все, я сделал, как ты просил, — замерев на четырех конечностях, Рилан явно пытался остаться недвижимым, но дрожь возбуждения и блеск смазки на бедрах говорили о мучительной борьбе. — Это скоро пройдет? — Скоро. Надо лишь немного подготовиться, — и Дастин без сомнений скользнул пальцами в тугое отверстие, с легкостью преодолевая сопротивление мышц. — О, Боги! Да! Еще! — начал извиваться звезда матча, еще не осознавая свой биологический статус. — Хм… — без стеснения раскручивая пальцы, альфа глотал пересохшим горлом от мысли, насколько горячим и мягким был Рилан внутри. — Оказывается, ты не только на поле такой темпераментный. — Даф, как же хорошо… — омега скулил и требовательно насаживался на руку. — Скорее, сделай так, чтобы это прошло! — Да-да. Сейчас, — убрав пальцы, Дастин быстро скинул всю одежду, оставшись лишь в хитро завязанных бутсах, и неосознанно провел мокрой от смазки ладонью по каменному стояку. Рилан был почти в неадеквате и управлялся, словно послушная кукла, едва его руки пошире расставили колени и надавили на спину, наставляя пригнуться. Это заводило. Установив омегу в позу, при которой тот сразу же уткнулся лицом и грудью в пыльный пол, альфа подошел к оттопыренной блестящей попке и приставил головку члена подготовленной дырке. — Ты готов? — Да, быстрее… Не могу больше… — слабо отозвался новоиспеченный обладатель кубка с пола. Дастин отпустил тормоза и самоконтроль, на котором держался последний десяток минут, и без жалости засадил в горячее узкое нутро, вырвав из омеги громкий скулеж. Попка никогда не знала чужого присутствия, это точно. Он мог бы вести себя посдержаннее и деликатнее, даже заботливее при других обстоятельства, но он был зверем, как гласила эволюция, и сейчас Дастину было жизненно необходимо самоутвердиться и показать превосходство. А кому в мире можно было нагляднее доказать свое главенство, как не омеге в течке? Поэтому альфа сразу задвигался в быстром темпе, не щадя хрупкую девственную дырочку, познающую первую случку с противоположным полом и самым неудачным для омеги его представителем. Уже через минуту активной долбежки скулящий Рилан задергался, и альфа в замешательстве остановился. Но тот внезапно схватился за голени, как единственно доступные части альфы для рук, и прокричал «Не останавливайся!». Бросив взгляд под мелкого партнера, Дастин заметил тонкую блестящую нитку, тянущуюся от кончика члена до влажной лужицы на полу, и усмехнулся, снова набирая темп движений. Врунишка-альфа оказался идеальным омегой, каких снимали в порно и о ком мечтало большинство альф. Сам Дастин с такими никогда не спал, его партнеры требовали долгой прелюдии и дополнительного зондирования попки, прежде чем кончить. Но вместо восхищения и желания обладать альфа почувствовал лишь черную решительность и мрачное удовлетворение, что одолевший его противник оказался настоящей шлюхой, жадной лишь до побрякушек, которым неожиданно стал кубок лиги, и толстого ствола первого встречного альфы. От последней мысли Дастина пронзило бешенство и, не отдавая себе отчета, он сграбастал растрепавшиеся волосы ненавистного партнера, отрывая узкий торс от пола, и, склонился над чистой белой кожей, с силой вгрызся в нижнее крыло шеи. Рилан заорал, содрогаясь в новом оргазме. Из прокушенной кожи изверглась кровь и стала скатываться на живот и лицо, но альфа не обращал внимания на красные разводы, а любовался следом своих клыков, отпечатавшихся на омеге, и с некоторым усердием обрабатывал тесное лоно для будущего узла, вертя бедрами по сторонам и выдавливая из бывшего противника новые стоны. Он не собирался вязаться с этим чрезчур талантливым даже в сексе ублюдком, отобравшим победу в финале, к которому их команда так долго шла, но теперь это было делом чести — показать всем, что победителями стали скулящие от сцепки суки, без остатка проглатывающие чужую сперму своей ненасытной дыркой. Когда на члене стал быстро набухать характерный узел, альфа поглубже втиснулся в мягкое нутро, чтобы пахучее семя своим запахом отметило его в самой глубине, в самой сути. Чтобы все знали, кто это сделал, кто будет это делать, кому принадлежит это право и кто будет защищать этого омегу от любых посягательств… Защищать? Дастин переживал самый сильный оргазм в жизни и самое жестокое разочарование в один и тот же момент. Его истинный омега победил своего альфу еще до того, как он об этом узнал. Во всех возможных смыслах. Сцепив зубы от лихорадки чувств, Дастин перекатывал металлический привкус на языке и с нежностью поглаживал узкую белокожую поясницу, дрожащую в спазмах наслаждения. Рилан, впав в первый в своей жизни экстаз от вязки, действительно заскулил, поднялся на руках и прогнулся, плотнее притираясь к промежности альфы и неосознанно подставляя окровавленную метку. Дастин с готовностью нагнулся и лизнул воспаленные края раны, и в тот же миг омега низко заныл, дергая тазом, как в припадке, а на пол раз за разом начали выстреливать струйки спермы от первой течки. Хоть что-то, подумал Дастин, придерживая своего омегу и помогая ему пережить мучительный оргазм. Наконец, узел ослаб достаточно, чтобы покинуть упругую попку. Чпокнув напоследок, член выскочил из покрытого Рилана, и вслед за ним вниз по бедрам устремились вязкие белые сгустки, которым не нашлось места в неподготовленном нутре. Слегка вспученный живот омеги начал медленно приходить в норму, восстанавливая прежний вид натренированным мышцам. Дастин же смотрел на поток собственной спермы и качал головой. Задержка в гормональном развитии явно нарушило в организме ублюдка-омеги. Его ублюдка-омеги, медленно приходящего в себя после лихорадки. Отогнав мысли о повторении, Дастин быстро отлип от партнера, натянул грязные шорты и схватил телефон с полки, выключая камеру. Никто не увидит эти записи, кроме него, и возможно, Рилана, если тот захочет. По часам на дисплее прошло не больше получаса, что несколько удивило альфу. Времени так мало, а удовольствия так много. Своей футболкой он без особых рассуждений стал вытирать голые бедра омеги, больше втирая и размазывая смесь секретов, чем удаляя с кожи. На активное шебуршание отозвался Рилан, неловко выпрямившись на коленях и посмотрев через плечо на деятельность между ногами. — Что произошло? — хрипло прогнусавил омега. — У тебя была лихорадка, а у меня было от нее лекарство, — с привычной усмешкой, Дастин закончил с уборкой и с коротким колебанием мыслей натянул на помятого течкой бывшего врага свою влажную футболку. Тот кивнул и даже не скривился, неожиданно подкинув тело вверх и грациозно вставав после прыжка на обе ноги. Будто не он целых полчаса провел на карачках в заброшенной комнате на холодном полу. Рилан потянулся и зевнул. — Понятно. Спасибо, чувак. Я твой должник, Даф, — по-доброму улыбнулся мелкий бомбардир и, быстро облачившись в цвета своей команды, оставил альфу в одиночестве, на прощание похлопав его по плечу. Ах, да он еще и тупой, нахмурился Дастин, вспомнив о ранних годах их знакомства и предрекая, что проблемы только начались. Впрочем, утешительный приз — он всегда такой. Не придаешь ему значения, пока не осознаешь, что он твой по праву. Только твой и ничей больше.