Target of my game

Джейн уже давно выучила все ее отговорки. Все те слова, которыми блондиночка пытается откинуть ее назад, стремясь восстановить прежнее положение дел. Каждый раз у Себастьян ничего не получается. Каждый раз, когда телохранитель всматривается в дым чужих сигарет, витающий в кабинете, Джейн знает, что она лишь играет. Играет в свою иллюзию сопротивления. Бесконечно можно смотреть на три вещи – огонь, воду, и то, как Сибил пытается сделать вид, что ничего не происходит. Скрываясь за дымной пеленой, она напускает на лицо столь отстраненное выражение, что Джейн иногда даже верит в ее ложь. В то, что ее женщине все равно. Докуривая очередную сигарету, медленно касаясь фильтра губами и играя с дымом, скользящим по легким и сладко обжигающим горло, Джейн вспоминает, что Себастьян сказала ей в последний раз. «Еще раз прикоснешься ко мне, и…» Что и?.. Джейн до сих пор мучает этот вопрос. Сибил не закончила свою угрозу: как только губы с влажным отзвуком коснулись бьющейся жилки, а зубы вцепились в крохотный кусочек тонкой кожи, чтобы оставить кровоподтек, ее дыхание сбилось настолько, что она уже не могла ответить. Угроза перетекла в короткий всхлип… А затем Себастьян вздрогнула так, что уже не осталось никаких сомнений. - Ты же сама этого хочешь, - на мгновение отстранившись, но при этом все еще крепко цепляясь пальцами за ее плечи, наклонившись откуда-то сзади, шепчет Джейн ей в шею. Ей нравится, как дышит Сибил. Сбивчиво, перемежая речь с ругательствами... Обзывая ее на чем свет стоит, якобы приказывая, но на самом деле умоляя. Себастьян сама выдает себя. - Пошла ты, - наконец собрав себя обратно, предсказуемо шипит она. Не для того, чтобы прогнать этого дьявола. Просто для того, чтобы не нарушать канона игры. Себастьян может уйти – Джейн не перекрывает ей путей к отступлению ничем, кроме острых пальцев на тонких плечах. Будто когти хищной птицы, они впиваются в кожу, казалось, дотягиваются до самой кости, при этом не причиняя и чересчур острой боли. Ощущение похоже на сладкую, тягучую карамель, и Сибил где-то глубоко внутри вовсе не желает уходить, разрывая призрачную нить связи, протянувшуюся между ними. Скорее додумав, чем разобрав ее шипение, Джейн едва сдерживается, чтобы не вцепиться в нее еще сильнее, не схватить за горло, пришпиливая к спинке кресла, не… Мысли вьются, словно назойливые птички, которым пообещали крошку. Но она не птичка. Она не станет довольствоваться крошкой. Она получит куда больше, если в очередной раз сделает верный ход. - Мне уйти? Пальцы расслабляются, оставляя за собой белые следы, тотчас же заполняющиеся красным. Проходит крохотная доля секунды, прежде чем брюнетка отклоняется назад, казалось бы, случайно задевая чувствительную кожу кончиками темных прядей, выбившихся из некогда аккуратной прически. Полуприкосновения. Сибил так любит их... Знает, что потом они сменяются болью, которая более чем необходима. Огонь и лед. Воздух и земля… Нежность и жестокость. Игра контрастов, игра черного и белого, обостряющая каждую грань наслаждения. Наслаждаясь тишиной, Мориарти молча отходит назад. Медленно. Так, чтобы Себастьян успела прийти в себя прежде, чем ее искусительница выйдет за дверь, сумела попросить ее остаться. Именно, что попросить, несмотря на этот извечный тон душеприказчика. - Как хочешь, - с напускным равнодушием произносит Джейн, нарочно проводя пальцами по гладкой столешнице, проходя мимо нее. Себастьян почти остается одна. Ей кажется, что опасность миновала, что ее больше никто не тронет… Но при этом сама не понимает, что происходит. Джейн дала ей возможность почувствовать власть. Дала то, чего она никогда не получит. Сибил думает, что ее мучительница вправду уйдет… Но даже не подозревает, что это та самая паутинка, в которую она попадается каждый раз. Иногда, чтобы получить необходимый шаг, нужно лишь создать иллюзию, что ты не властен над ситуацией. Она уже касается дверной ручки, когда тишина рассыпается на осколки. - Черт тебя возьми, - в очередной раз ругается Себастьян. Когда Джейн оборачивается, окатывая ее тем самым ледяным взглядом с ноткой лукавого вопроса, наемница сидит к ней вовсе не спиной. – Черт тебя возьми… Неужели такая как ты, сдается? Она поверила. В очередной раз. На губы сама собой, против воли, выползает легкая усмешка. Дверь по-прежнему остается закрытой, когда Джейн делает несколько шагов в сторону свободного кресла напротив своей противницы. Себастьян хочет продолжить партию. Разве можно отказать ей в этом?.. Джейн выжидает. Смотрит прямо в глаза, будто пытаясь прочитать мысли… И вслепую, не разрывая зрительного контакта, достает откуда-то пачку сигарет. Проходит мгновение, прежде чем она нарочито медленно закуривает в очередной раз, словно выигрывая время несмотря на то, что ответ уже давно на языке. Пусть она думает, какими будут ее слова. Пусть беспокоится, что кое-чего может не повториться. Пусть чувствует свое обманчивое превосходство, которого никогда не будет. Не в этой игре. Лишь после первой затяжки Джейн наконец выдыхает ответ вместе с дымом, призрачными клубами распространяющимся по помещению. - А кто говорил, что я сдалась? – голос звучит хрипло. Каждый раз, когда Джейн выкуривает за день больше, чем пятерку крепких сигарет, то начинает говорить так, словно больна. – Ты сама выдала себя, Себастьян. Ты не можешь перестать бороться со мной, хотя желаешь обратного. Взгляд Сибил, внутри которой явно прокатывается плохо скрываемая злость поражения, говорит о многом. Каждый раз, каждый день она непременно попадается в очередную сеть, выдавая себя с головой, несмотря на всю подготовку, пройденную в юности. Ее учили распознавать, чего хочет человек. Учили читать по лицу, по микровыражениям, которые порой не в состоянии контролировать даже самые прекрасные лжецы. Но не Джейн. В самый первый день Себастьян споткнулась о нее, словно о незаметную веревочку, протянутую вдоль дороги. Мориарти была неуловима. Она поддавалась, чтобы выиграть, выигрывала, чтобы поддаться… И совсем скоро Сибил поняла, что все уроки, преподанные ей мастерами своего дела, бесполезны. Переиграть Джейн невозможно, однако она по-прежнему пытается. Из упрямства, да и отчасти ради того, чтобы им обеим вдруг не стало скучно. Борьба за власть… Всегда привлекает. - Очко, - твердо, однако, не без недовольства признает очередную победу Мориарти Себастьян. – Но это еще не конец. Джейн тоже знает, что матч еще не окончен: Сибил никогда не сдается слишком быстро, и в том, чтобы иногда проиграть ей, получив куда больше, чем могла бы урвать при ином раскладе, есть своя прелесть. В очередной раз приникая к сигарете, она продолжает всматриваться в лицо Себастьян, пытаясь проникнуть в ее душу. Прочитать реакцию, которую в очередной раз вызвала, польстить своему самолюбию тем, что ее телохранитель уже находится на грани. Джейн знает, что Себастьян видит в дыму, окутавшем их кабинет. Сплетающиеся клубы рисуют картины, которые хочет видеть разум. Каждый раз, когда, не желая отводить взгляд, Себастьян принимает молчаливую схватку, телохранитель осознанно готовится проиграть. Иллюзия окончательно захватывает ее… А тот вызов подобному, который она растила в себе всю жизнь, лишь усугубляет ее и без того шаткое положение. - Не конец, - так же равнодушно соглашается Джейн. – Только начало. Ты же не отступишься. Никогда. «Так же, как и я». Моран щурится в ответ. Было ли это согласие, или лишь очередной вызов, вплетенный в заботливо сотканное полотно лжи? Там, где еще несколько минут назад побывала Джейн, жжет. С досадой, свойственной лишь тому, кто не склонен признавать чужую власть, Сибил отмечает, что на ее шее в очередной раз наверняка останется багровый кровоподтек. Мориарти всегда оставляет за собой следы, словно помечая ее, как свою собственность, и Себастьян до сих пор не разобралась, что думает по этому поводу. Даже сейчас она чувствует ее дыхание на своей шее. Щекочущее, аккуратное прикосновение воздуха, от которого по телу бегут мурашки… А эта искусительница, которой, кажется, на все плевать, по-прежнему буравит ее взглядом, от которого все внутри сжимается в комок. Джейн слишком сильная, несмотря на всю свою обманчивую слабость. И с этой силой крайне интересно побороться. Да, в Мориарти нет мышц и навыков, которые взрастила в себе Сибил. Но ее преимущество и вовсе не в этом. Она способна раздавить человека словом, жестом, взглядом. Ей не нужно оружие. Все, что необходимо, уже скрыто внутри. «Еще раз прикоснешься ко мне, и» … Изучая ее, Джейн думает, что же именно имела в виду Себастьян. Эти ее угрозы, которые так и не исполнялись… Даже любопытно, что она могла бы предпринять. - И что же ты сделаешь мне, если я опять тебя оприходую? – отвечает вызовом на вызов Мориарти, разрывая в клочья слишком уж затянувшуюся паузу. В ее глазах пляшет то самое знакомое темное пламя, которое сжигает все на своем пути. Она опасна. И Сибил это нравится. В обманчиво-уверенном состоянии откидываясь на спинку кресла, телохранитель замирает в расслабленной позе, подтверждая свое явное намерение продолжить войну. - Попробуй угадать, всемогущая Джейн, - холодно тянет она, медленно барабаня пальцами по столу. – Я не даю подсказок. Она блефует. Это видно даже по тому, как Моран держит голову – при всей напускной уверенности, она чуть наклонена вперед, свидетельствуя о том, что ее владелица неосознанно пытается закрыться. Движение проскальзывает лишь на какую-то миллисекунду, после которой Себастьян окончательно подается назад, однако, этого достаточно, чтобы понять. Джейн хочет узнать ее блеф. Хочет проникнуть в ту тайну, которая еще не придумана, увидеть, что же сделает Моран, которая так любит, чтобы ей поддавались. Иногда Мориарти нравится проигрывать. Ей нравится эта хищная власть, мелькающая в глазах Себастьян, ощущение собственной беззащитности при полном контроле ситуации… Это заводит, пожалуй, даже слишком. И она провоцирует ее. В который раз. - Я думаю, ты прогнешься. В очередной раз сладко выдохнешь, признавая свою беспомощность… А затем откинешься на свой любимый столик, позволяя мне заставить тебя дрожать, - она коротко выдыхает остатки дыма, а затем гасит сигарету, подаваясь вперед. – А потом я тебя трахну. Как ты любишь. И ты ничего не сделаешь. В этом вся твоя угроза, Моран. Ты можешь только кричать и поддаваться, а остальное... Вовсе не в твоей власти. Опуская окурок в пепельницу, Джейн, копируя позу Себастьян, откидывается на спинку кресла, дополняя словесный вызов языком жестов. Она полностью открывается ей – подставляет под колючий взгляд тонкие запястья с просвечивающими голубоватыми линиями вен; будто бы поправляя волосы, касается затылка, шеи… А затем закидывает ногу на ногу, по-прежнему не отводя взгляда от своей соперницы. Мориарти играет с ней. Дразнит. И Сибил поддается. Как всегда. На изящных губах, вовсе не присущих воительнице, скользит коварная, пожалуй, даже пошлая ухмылка, так обожаемая Джейн. Каждый раз, когда Себастьян улыбается ей так, кажется, что она на самом деле стоит выше нее. Что она умнее той самой сладкой ловушки, которую ей подготовили в очередной раз… И она поддается. Позволяет Сибил почувствовать власть, завладеть ей целиком. Иногда быть слабой, но при этом знать, что ты сильнее, очень приятно. Моран склоняет голову. Молча, ничего не говоря, она встает со своего любимого кресла, обходит стол, и, покачивая бедрами, делает несколько шагов в сторону Джейн. Несмотря на то, что на ногах Сибил ее любимые, тяжелые, едва ли не «пуленепробиваемые» ботинки, она всегда шагает мягко, словно кошка. Настоящая женщина, несмотря на всю ее подготовку. Грубоватая, сильная… Но все же женщина, испортить которую не в силах даже все эти военные замашки. Когда она останавливается в нескольких сантиметрах от нее, нависая откуда-то сверху, Мориарти лишь поднимает голову вверх, чтобы не терять зрительного контакта, открывая злому, хищному взгляду Сибил бледную шею без единого изъяна. В отличие от нее, Моран не склонна оставлять на коже какие-то отметины, но… Кажется, не сегодня. Проходит мгновение, прежде чем Себастьян буквально падает на нее сверху, зло ухватывая за тонкие, по-детски хрупкие запястья. Вся непринужденная поза власти, которую изображала Мориарти, невольно исчезает под напором грубой силы. Она больше не сидит как на троне – пригвождая ее к спине стула, на ее колени обрушается Сибил, с легкостью, сущей лишь бывалой лицедейке, копируя вызывающую позу Джейн. - А сейчас? – приподняв бровь, зло выдыхает она. – А сейчас как насчет моей власти? И сейчас та самая Мориарти, королева преступного мира, ничего не может ей возразить. Несмотря на весь свой разум, на всю свою силу, она абсолютна беспомощна перед Моран, которую, кажется, только что довела до точки. Внутри что-то сладко сжимается. В этом пошлом, безудержном бессилии есть своя прелесть, которой она так давно ждала. Джейн блефует в очередной раз, чтобы окончательно довести свою соперницу до точки кипения. Сделать так, чтобы ее холодная воительница сорвалась и слетела с катушек. Все потому, что сегодня Джейн хочет быть снизу, несмотря ни на что. - Я еще не закончила, дорогая, - приторно сладко, зная, как ненавидит Себастьян этот тон, говорит она, а затем играючи, несмотря все свое положение, на мгновение откидывает голову назад, разрывая даже зрительный контакт оглушающим смешком. Теперь она полностью беззащитна. Абсолютно и бесповоротно. Мориарти даже не видит взгляда своей «верхней», не может догадаться, на что та пойдет в своем безумном взрыве… И лишь когда после короткого шороха горла касается что-то холодное, Джейн понимает, что зашла слишком далеко. Ей уже не удастся выпрямиться или поднять неловко запрокинутую голову, которая тотчас же начинает затекать от неудобного положения. Себастьян поймала ее. За то короткое мгновение она успела достать нож, и приставить его к шее. Мориарти, вмиг растеряв весь свой холодный расчет, замирает, ощущая, как стремительно теряет контроль. Она больше не ведущая. Поцелуй стали кажется кусочком льда, способным в один миг оставить такую рану, которую не залечит ни один врач. Джейн не замечает, как начинает дрожать, несмотря даже на весь свой извечный ореол спокойствия. - Моран. Голос звучит так, как будто Себастьян сделала что-то плохое. Та не отвечает, молча впиваясь в своего босса ощутимым даже несмотря на отсутствие какого-либо обзора взглядом, удерживая свое оружие так, чтобы ее жертва даже не могла двинуться. - Моран… - холодно, но несколько напряженно повторяет Мориарти. – Ты зашла слишком далеко. Себастьян ухмыляется краешком рта. Джейн знает, насколько хорошо заточен ее нож. Несмотря на всю свою игру, она даже не шелохнется до тех пор, пока ее рука не отведет лезвие в сторону. И тот ненавязчивый страх, на какую-то секунду скользнувший в ее голосе, ясно подтверждает это. - Боитесь, мисс Мориарти? – с ощутимым вызовом выплевывает Сибил, ощутимо, но так, чтобы не порезать кожу, усиливая давление на свое любимое оружие. - Я всего лишь пытаюсь думать холодным рассудком, а не глупой злостью. Я бы предпочла не доверять свою жизнь той, у кого из-за желания крыш… - так же равнодушно повторяет Джейн, однако, резко осекается, когда сталь, пуская по ее коже мурашки, начинает двигаться вниз с подачи Моран. Немного царапая кожу, нож скользит вниз, издевательски придерживаясь голубоватых линий вен и артерий, просвечивающих сквозь бледную кожу. Себастьян знает – будь ее оппонент в состоянии, она бы уже втоптала ее в землю парочкой умных фраз… Однако, сейчас королева преступного мира в проигрыше. Одно слово равняется самоубийству… Ну или, по крайней мере, царапине, которая может стать глубже с первым же неосторожным движением. Или лишней буквой. - Не переживай, дорогая, - копируя сладкий тон Джейн, медленно, нарочно заставляя ее позлиться, говорит Сибил. – Я не собираюсь убивать тебя. Ты же знаешь, что платишь мне достаточно, чтобы я не позволяла случиться столь неприятным вещам. Проходит несколько секунд, прежде чем лезвие в первый раз врезается под кожу, заставляя Мориарти вздрогнуть, загоняя его глубже, и зло зашипеть, почувствовав обжигающую боль. Говорят, чем острее нож, тем меньше боли чувствуешь, когда он входит в плоть… Но правда в ином. От наточенной стали горит еще сильнее. Джейн не успевает открыть рот, не успевает выплюнуть в воздух ни один из крутящихся на языке эпитетов, созревших за эти несколько секунд в адрес своей телохранительницы. Жаркая боль в один момент сменяется чем-то теплым, но стягивающим… А лезвие исчезает, сменяясь щекоткой коротких волос по коже. Когда боль, словно поддаваясь давлению чего-то сладкого и долгожданного, исчезает, Джейн невольно резко выдыхает… Но выдох перерастает лишь в сдавленный, влажный всхлип. Моран касается раны зубами… И жжение, было исчезнувшее под напором поцелуя, вспыхивает вновь, на этот раз становясь еще сильнее. Разрастаясь, подобно урагану, оно не собирается исчезать. А затем Сибил слегка отстраняется, чтобы пройтись по кровоточащей полосе языком. - Я же сказала, что не убью тебя, - шипит она Джейн прямо в кожу. – Или… Надо же, ты дрожишь не от страха? Обрывок фразы повисает в воздухе, когда Мориарти, злобно сверкая темными угольками глаз, наконец приподнимает голову вверх, возвращаясь из крайне неудобного положения. Ладони сами собой цепляются за запястье Сибил, пытаясь вырвать нож… Однако, все кончается крахом. Себастьян не требуется много времени, чтобы сломить любое сопротивление. Одно движение, и руки Джейн оказываются захвачены одной единственной ладонью Сибил, в то время как лезвие так и остается в другой. - Твой первый проигрыш, Мориарти, - растягивая губы в ехидной ухмылке, мурлычет она, склоняя голову набок. – Тебе определенно идет мой порез. Не требуется даже быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какую реакцию испытывает по этому поводу Джейн. Кажется, что она прямо сейчас просто взорвется, разнесет и кабинет, и весь дом на цементную пыль… И кроваво-красная полоса, опасно скользнувшая прямо над ее сонной артерией, резким пятном выделяющаяся на фарфорово-бледной коже, только подбавляет огня. - Я буду должна срезать тебе зарплату, дорогая, - зло шипит она. – Ты подвергла мою драгоценную шкуру, за которой охотятся все спецслужбы, безрассудному… - Тихо. Я разве разрешала тебе кидаться своими умными фразочками? Себастьян затыкает ее так легко, словно делала это всегда. Будто и не было тех лет, когда она боялась даже встать, выдохнуть на путь Мориарти… И уж тем более никогда не проигрывала ей в их извечных стычках о том, кто будет сверху. Джейн всегда умудрялась оставаться «на горе», даже несмотря на то, что иногда оказывалась внизу… Но не сейчас. Сегодня она оказалась целиком и полностью в руках той, кому не поручила бы спроектировать ни один, даже незначительный, план. Первый раз, когда Джейн проиграла. Первый раз, когда она может воспользоваться ей и сделать с все, что захочет. - Приятно быть снизу, милая? – заставляя взметнуться вверх темные волоски, выбившиеся из прически, шепчет ей куда-то в ухо Себастьян. По бледной коже проносится целая стайка мурашек, когда кончик языка находит свою цель, и осторожно, играючи прикасается к ушной раковине поверженной преступницы. - Ты никогда никому не поддавалась… И вот теперь… - продолжает мурлыкать она, заставляя Мориарти вздрогнуть от ощущения воздуха, щекочущего чувствительное место. – Каково это, а?.. Проходит мгновение, прежде чем ее зубы безошибочно находят мочку, и впиваются в мягкую плоть, причиняя острую боль. Джейн выгибается… Однако, ее руки плотно стиснуты в ладони Сибил. Окончательно преграждая любой путь к освобождению, кончик ножа находит ткань изящной блузки, выглядывающей из-под пиджака. - Не смей, - пытается дернуться Мориарти, однако, ей ничего не удается. Когда Себастьян отстраняется, звук гаснет. Одного взгляда хватает, чтобы заставить Джейн понять: попытки сопротивления не пройдут даром. Она прищуривается на какую-то миллисекунду, мгновенно переводя взгляд на предмет, заставивший ее босса отчаянно дрожать… И в очередной раз ухмыляется, выпуская наружу короткий ехидный смешок. - Так вот чего боится гроза Великобритании, - тон звучит насмешливо, заставляя Джейн уже приоткрыть рот, чтобы опровергнуть глупое обвинение… Однако, Себастьян успевает оборвать ее раньше, чем та предпринимает попытку выкрутиться. – Каждое твое слово добавит тебе новый порез, дорогая. Подумай хорошенько. Ты же знаешь, я никуда тебя не отпущу. Внутри, кажется, все разрывает на части. Сидеть на ее коленях, осознавая всю свою власть над существом, которое могло бы порвать тебя на мелкие полууниженные тряпочки… Прекрасно. Себастьян сказала бы, что это даже идеально, однако… На ней еще слишком, чересчур много одежды. А этот взгляд мерцающих злобными искрами глаз – недостаточно ярок. Сегодня она хочет запалить костер. Настоящее пламя, способное поглотить всю вселенную… И плевать, что эта вселенная рассчитана лишь на двоих. Когда Сибил внезапно сдается, отводя нож, у Джейн перехватывает дыхание. Она облегченно выдыхает… А затем сжимается в комок, когда понимает, зачем именно это сделала ее телохранительница, по иронии судьбы фигурально поставившая ее на колени. Медленно, пожалуй, даже слишком, Себастьян расстегивает ремень… И вынимает его из брюк, поднимаясь на ноги. - Руки, - холодно требует она, на мгновение оставляя свою вынужденную пленницу в свободном положении. На мгновение Мориарти застывает, подобно статуе. Непонимающим, словно пустым взглядом она смотрит прямо перед собой… А затем переводит фокус на Сибил, словно пытаясь понять, что та имела в виду. Джейн открывает рот, чтобы возразить, однако, тут же вспоминает, чем именно ей угрожали несколько секунд назад. Каждое слово равняется порезу. Губы сами собой сжимаются в презрительную усмешку, когда Мориарти, даже не потерев затекшие от стального захвата Сибил запястья, протягивает ей требуемое. Уже поздно что-то менять. Поздно пытаться уйти. Совладать с той грубой силой, которую она сама разбудила в своей «нижней», не под силу никакому, даже самому гениальному разуму. В ближнем бою Моран всегда получит свое, равно как и с винтовкой в руках. - Хорошая девочка, - признает Сибил, заходя ей за спину. – А теперь обними кресло. Ты же всегда любила эту гладкую кожу, так? Тон звучит с гадкой, вымораживающей ехидцей. Джейн так хочется спустить привычную колкость, снять напряжение, повисшее между ними, ощущение холодной угрозы, плывущее под кожей… Однако, она не может. Каждое слово равняется порезу. Холодное оружие. Пожалуй, первое и последнее слабое место мисс Мориарти. Грозы не только этой вшивой Великобритании, но и всего мира. Той, которая ставила на колени целые собрания советов… И так тщательно оберегала этот маленький, глупый секрет от своей ручной убийцы. Черт подери, что же вытворяла с любым оружием Себастьян… Если бы не деньги, которые она ей давала, не та призрачная пелена «отношений», в которые они уже давно втянулись, Джейн бы начала опасаться за свою жизнь. Но даже сейчас, догадываясь, что особого вреда ей не причинят, она просто дрожит, как последняя девчонка, пугаясь перспективы боли. Мерзкой, жгучей боли, пронизывающей все ее существо до последней клеточки. Сейчас она даже готова материться, чего себе никогда не позволяла, однако… Каждое слово равняется порезу. По мышцам пробегает короткая боль, когда Себастьян стягивает нежную кожу грубым ремнем. Края впиваются в мышцы, слегка передавливают ток крови, создавая крошечные покалывания на кончиках пальцев… И руки, связанные сзади, уже не удастся спасти, даже если она захочет. Сибил взяла ее всю. Целиком. Без малейшей возможности к спасению. Когда затягивается последний узел, уже некуда бежать. Не формально, как было до этого, а физически. Мориарти кажется, что она тонет в вязком болоте, которое с каждой секундой поглощает ее все глубже и глубже, словно глупую жертву… Однако, когда Себастьян вновь садится на ее колени, небрежно играя ножом, она невольно содрогается, разрезая свою внутреннюю «трясину» на кусочки, высвободив из нее страх. Мгновение – и пальцы Сибил цепляются за тонкий шелк, оттягивая его от кожи. Джейн не хочется смотреть… Однако, словно завороженная, она следит, как на нежной ткани образуется рана, расползающаяся в разные стороны. Ее рубашка убита… А она сама, ее хозяйка, возможно, скоро будет ранена. «Черт». В глазах Себастьян пляшут черти. Злые, с вилами и кольями, они так и сяк изгаляются, заставляя свою хозяйку то невзначай вздохнуть, то задеть пальцами обнаженную кожу… И лишь когда треск разрезаемой ткани наконец-то стихает, Джейн понимает, что теперь настала ее очередь. Рубашка, еще недавно накрывавшая ее плечи, сейчас висит лохмотьями… И, невольно вспоминая об извечном пиджаке, Мориарти жалеет, что сегодня он остался на вешалке. - Симпатичный лифчик. Для меня старалась? – хозяйским взглядом осматривает ее Себастьян. Требуется всего одно движение, чтобы лохмотья, еще недавно бывшие дизайнерской одеждой, медленно упали на пол, обнажая кожу без единого изъяна и черный, контрастирующий с белоснежной рубашкой бюстгальтер. В этом вся Джейн. Бросить вызов даже в одежде. Нормальные люди всегда одевают под белую одежду соответствующее белье, но она… Она вечно изобретала что-то новое. Осуждающе-пошлое… Но чертовски притягательное. - Жаль, что придется портить такую красоту. Прости, - извиняющимся тоном произносит Сибил. – Или может быть, откупишь столь прекрасную вещь молчаливым поцелуем? - Пошла к черту, - шипит Мориарти, забыв даже о негласном запрете на слова. – У меня их целый ящик. Как и таких, как ты. Себастьян резко сжимает челюсть. На мгновение под кожей проступают желваки… А затем она расплывается в улыбке. Опасной. Нехорошей. Такой, какой ее Моран всегда улыбалась перед тем, как пустить в кого-то пулю на опасной встрече. Глаза кажутся по-детски невинными… Но у Джейн просто перехватывает дыхание от осознания происходящего. Собственный язык привел ее в ловушку… И он же умудрился сделать все еще хуже. Просто потому, что она привыкла. Привыкла затыкать свою телохранительницу за пояс так, словно та не имела веса. - Зря ты так, дорогая. Очень зря. В голосе Моран скользит явная, ничем не прикрытая угроза. Себастьян зла. Чертовски зла. Иначе объяснить этот взгляд, эту улыбку, не может ничего. В омутах глаз приоткрываются врата ада… И Мориарти невольно ерзает назад, дергая руками. Бесполезно. Все это чертовски бесполезно. Особенно теперь. Мгновение, и нож ложится прямо на ее ключицу. Осторожно, почти ласково… Джейн было думает, что ее пронесло, но когда тот одним движением полосует кожу, оставляя за собой мгновенно наполнившуюся кровью линию глубокого пореза, она невольно начинает задыхаться. Мориарти хотела бы закричать, но в легких нет воздуха. Нет ничего… И поэтому она просто сипит в молчаливой попытке набрать хоть капельку живительного кислорода, дергаясь, как кукла, подвешенная за ниточки. Боль обжигает. Обжигает до такой степени, что начинает казаться, будто к груди приложили раскаленную кочергу. Вот только на этот раз не найдется такого поцелуя, который мог бы остановить этот ад. Джейн даже не понимает, зачем Себастьян прижимает ее к спинке кресла второй рукой, лишая движения, просто… Просто смотрит куда-то абсолютно пустыми глазами, не пытаясь осознать ничего, кроме боли, одновременно со страхом разворачивающейся где-то внутри. - Дергаться не стоит, - словно из бочки доносится откуда-то сверху. – Представляешь, так ты сделаешь себе только больнее. А я не хочу везти тебя к врачу после нашего маленького развлечения. Джейн молча дышит, пытаясь собрать себя в точку. Понять, что значат те слова... И лишь спустя секунду, на инстинктивном уровне прекращает движение, замирая, как загнанный зверь. Только когда лезвие покидает рану, она начинает дышать. Сбивчиво, как маленькая мышка, которой показали кота… И сразу же переводит взгляд на Сибил в немом вопросе. «Какого дьявола?!» - Нет, ваша милость ранена не смертельно, - закатывает глаза Себастьян. – Я просто показала, что делают с людьми твои слова, дорогая. Пора бы знать, кого стоит бить… А кто сам может ударить тебя в ответ. - Чертова сука, - облизнув пересохшие губы, наконец выдавливает она. – Чертова… Всего мгновение назад Себастьян еще слушала ее слова. Джейн просто не понимает, как она умудряется настолько быстро поменять дислокацию, и даже не соображает, что произошло, когда ощущает на губах что-то влажное… И теплое. Себастьян целует ее так, словно она сделана из стекла. Не грубо, не так, как только что вгоняла нож под кожу. Кажется, что она компенсирует всю причиненную боль, заставляя Мориарти открыть рот. Ответить. Только когда та поддается, Сибил пускает в ход язык, возвращая себе уже ставшую привычной наглость, присущую только ее боссу. Она отражает то, что представляла собой Джейн на протяжении этих лет… И ее милая Мориарти кажется даже не понимает, что ее только что довольно удачно скопировали. Себастьян почти полностью растворяется в ярком, ни на чем не похожем ощущении власти и тягучей карамели господства, когда Мориарти вдруг кусает ее. Жарко, властно… И обжигающе собственнически. Только так, как может Джейн. Так, как может ее женщина. Она даже не обращает внимание на сам факт оспаривания власти, и продолжает изучать ее, как в первый раз, когда Джейн размыкает зубы. Разрешает ей продолжить. Пальцы сами собой цепляются за мокрую от крови лямку лифчика слева, и стягивают ее вниз, заставляя ткань провиснуть. Даже не глядя, Себастьян молча срезает правую, зная, что не причинила своему боссу никакого вреда – и затем откидывает нож в сторону, позволяя рукам делать то, что неподвластно ни одному лезвию. Осторожно, но со свойственным лишь ей напором она проходится по ключицам, минуя кровавый ручеек, сползающий куда-то к ложбинке между грудей, касается шеи, волос… И вновь спускается вниз, даже не расстегивая пуговиц на узких брюках, вопреки давлению пояса, проникая к самому сокровенному месту своей королевы. Джейн глухо стонет ей прямо в рот, когда Сибил находит то, что искала. Мориарти пытается изогнуться, коснуться груди Себастьян, окончательно завершить их симфонию, однако мерзкая, тянущая назад боль в руках возвращает ее с небес на землю. - Ты забыла про мои руки, - шипит она, пытаясь подвинуться поближе к своей мучительнице. – Отвяжи. Моран ничего не отвечает. Просто вытаскивает ладонь из брюк… И наслаждается сорванным выдохом, разглядывая обидчиво-злое лицо Мориарти. Джейн выглядит так, как будто у нее отняли любимую игрушку, бросили на грани оргазма, не доведя дело до конца… Но правда в том, что она даже не приступала к каким-либо мало-мальски стоящим действиям. - Боюсь, сегодня ты побудешь в таком положении, - совершенно серьезно отвечает Сибил, окончательно стягивая лифчик, уже толком не прикрывающий ничего, кроме пары сантиметров кожи. – Мне это нравится. Черное кружево падает куда-то в сторону… А затем Себастьян в очередной раз приникает к губам своей соперницы, чтобы заставить ее проглотить очередную едкую фразу. Джейн ругалась слишком редко… Да вот только кажется, что сейчас она преступит свое правило в очередной раз. Опасения Моран оправдываются: стоит только коснуться губ, как Мориарти снова кусает ее, завершая начатое и прокусывая тонкую кожицу до крови. Маленькая месть… Но какая. Внутри все горит. Каждая ранка, каждая царапина, оставленная умелыми руками Моран, пылает огнем… Но еще хуже все обстоит внутри. От каждого движения умело скользящего языка, от легких прикосновений зубов она заводится так, как не возбуждалась еще ни разу. Боль только дополняет сумасшедший коктейль, заставляя ее окончательно потерять голову. Джейн, ничуть не стесняясь ничего, и отбросив в сторону даже все свои представления о власти, неприкрыто стонет в рот своей телохранительнице, будто выражая свое почтение и благодарность. Она закрывает глаза. Перестает думать о своих извечных колкостях, прогоняет прочь гнев… И просто растворяется под мягким напором умелых рук. Себастьян всегда касалась ее так, как никто. Играя с каждым сантиметром кожи, с каждой чувствительной точкой, она каждый раз практически сносила все барьеры в ее голове… Но лишь сегодня, казалось бы, после крайне неудачной прелюдии, она завладела своей королевой полностью. Когда пальцы захватывают сосок, Джейн прогибается Сибил навстречу, пытаясь стать еще ближе… И ладонь Моран, острыми пальцами, впившимися в кожу, тянущая ее на себя, в очередной раз приносит боль засчет связанных за спиной рук. Каждый раз, когда ремень врезается в запястья, оставляя за собой красные полосы, по телу проносятся мурашки. Мориарти кажется, что ее сейчас просто разорвет на кусочки, что она кончит от одного поцелуя… Однако, когда Себастьян резко отстраняется, соскальзывая в сторону ее шеи, Джейн в очередной раз едва не выламывает себе руки, понимая, что даже не осознавала, что то, что она испытывала секунду назад, отнюдь не было пределом. Сибил касается ее всей, целиком, включая душу и разум. Короткие волосы приятно щекочут раздраженную кожу… А губы, умело чередуемые с зубами, которые будто бы случайно касаются кровавой полосы на шее, лишь подбавляют бензина в костер. Они обе готовы вспыхнуть, разлететься на обрывки пепла… Однако, Себастьян все еще терпит, так и не желая приступать к самой интересной части своего маленького спектакля. Время тянется, словно густая нуга. Кажется, еще секунда, и это все станет просто невозможно терпеть. Сибил сдается резко, едва не вырвав застежку из ткани, расстегивая молнию брюк Мориарти. Когда пальцы входят внутрь, из Джейн вырывается приглушенный крик, который она даже не спешит заткнуть, как делала всегда. Она стонет, кричит и извивается в тон каждому толчку Себастьян, дергаясь, как кукла. Мориарти потеряла себя. Джейн удивлена, что не кончила только от одного проникновения: настолько она уже возбуждена. Сибил причиняет ей боль, двигаясь грубо и жестко, но ее «нижняя» уже настолько растворилась в чем-то сладком и непонятном, что просто не может, да и не хочет отделять неприятные ощущения от наслаждения. В ее разуме они просто сплелись вместе, в один непонятный коктейль… И даже ощущение пореза, до сих пор жгущее ее ключицу, лишь добавляет перца, окончательно срывая ей крышу. - Черт, - почти выкрикивает она, закусывая губы до крови. – Черт… Джейн не видит хитрой ухмылки Себастьян, не ощущает, насколько довела ее до грани одним этим сорвавшимся полухриплым выдохом… И, отвечая на ее действия, она входит еще глубже, еще сильнее, если это только возможно. Губы, кажется, нарочно цепляющиеся за рану, разносят по венам вспышку боли… И Мориарти, с оглушительным всхлипом, кончает, окончательно выворачивая себе руки и просто нависая над Себастьян. Она не может удерживать себя в пространстве, не может дать отчета времени… Лишь сбивчиво дышит, пытаясь понять и осознать себя в пространстве. Собрать по кусочкам, дать хоть какой-то отчет всем этим судорогам, проносящимся по мышцам, понять, откуда у нее на груди опять что-то горячее и мокрое… Она вновь понимает, где находится, только когда Моран склоняется где-то над ее ухом, чтобы затем спуститься ниже и оставить легкий поцелуй на сонной артерии. - Неужели стоило бояться?..