Мелодия

Каррен с трудом могла поверить своим глазам. Когда Шуу-сама преподнёс ей футляр в цветастой коробке, она и не предполагала, что это будет именно скрипка. Слишком ценный подарок для простого слуги Канаэ. — Я слышал, что ты хорошо играешь, — улыбнулся Шуу-сама, наблюдая за её реакцией. — Подумал, что это будет sweet, если мы сыграем вместе. Что думаешь, Канаэ? — Это великолепная идея, Шуу-сама! — произнесла она, посмотрев на него. Он не знает, что это значило для неё. Шуу-сама виртуозно играл на пианино, и Канаэ даже не мечтала сыграть с ним дуэтом на скрипке. Слишком далёкой теперь казалась эта часть её жизни. Каррен глубоко вздохнула и провела смычком по струнам резче, чем хотела. Струны ответили недовольным скрипом, заставив её поморщиться. Она нервничала. Ей не хотелось упасть в грязь лицом перед Шуу-самой. Только не перед ним. Каррен закрыла глаза и унеслась в мыслях на много лет назад, когда она жила в такой далёкой Германии. Домашние концерты в их семье были нормой. Ганс в свободное время любил играть на фортепиано, а мама иногда радовала семью игрой на скрипке. Порой к ним присоединялся и Гюнтер с саксофоном, когда у них с отцом выдавалась свободная минутка. Каррен всегда восхищалась той легкостью, с которой мать извлекала из скрипки удивительные мелодии. Это было что-то сродни волшебству, которое пока ещё было недоступно маленькой девочке. — Тебе нужно ещё немного подрасти, моя дорогая, — подмигнула ей мать, заметив интерес в её глазах. — Это очень хрупкий инструмент. Мы ещё обязательно разучим эту милую мелодию. Каррен очень долго ждала этого момента и, когда её мечта, наконец, осуществилась, она была счастлива. Но в тот момент что-то мешало ей сконцентрироваться. — Милая, ты слишком напряжена, расслабься, — прошептала мать, поправляя её руки. — Представь, что ты на поляне и вокруг никого нет. Попробуй ещё. У тебя всё получится. Каррен послушно закрыла глаза. Но вместо поляны воображение невольно нарисовало ей совершенно другую картинку. Она, повзрослевшая и красивая, играла на сцене какого-то большого театра, заполненного толпами зрителей. Там были бы её семья и друзья, радующиеся её успеху. Там было бы множество людей и гулей, которые пришли насладиться хорошей музыкой. Среди них, возможно, были бы и их родственники из далёкой Японии. Она их никогда не видела, но отец много о них рассказывал. Но ей не до зрителей. Она полностью погружена в свою игру, в мелодию, которую ей когда-то показала мать. Каррен играла именно для неё, желая исполнить её мечту, которую та не сумела осуществить, выйдя замуж. Каррен улыбнулась и вновь провела смычком по струнам. На этот раз всё вышло идеально. Открыв глаза, Каррен поняла, что по её щекам текли слёзы. Нет уже этой прекрасной мечты. Как нет и родителей, ради которых она хотела играть. Всё рассыпалось на множество осколков и разлетелось в пыль. Единственное, что осталось, – память и она сама. А ещё простая и незатейливая мелодия, которой обучила её мать. — Какая pretty мелодия, — донёсся до неё голос Шуу-самы. Он смотрел на неё и улыбался той самой улыбкой, что он подарил ей в их первое знакомство. На душе стало как-то легче. — Её мне когда-то показала мама, — грустно улыбнулась Каррен, прижимая скрипку к себе. — Хотите, я всегда буду играть её для вас. — Это будет очень nice с твоей стороны, Канаэ. Сыграем ещё? Каррен была счастлива.

***

В этот раз приступ прошёл особенно тяжело. Шуу-сама подскакивал на месте и пытался уничтожить всё, что попадалось на пути. С большим трудом Каррен и Мацумае удалось его успокоить и вновь уложить в постель. Каждый раз, когда его кагуне выходил из-под контроля, Шуу-сама, казалось, терял частичку себя. Видеть такого уверенного и благородного человека в таком состоянии невыносимо больно. Каррен чувствовала, как её сердце обливалось кровью. Казалось, он хотел умереть вместе с Канеки Кеном. И при мысли об этом Каррен в бессильной злобе сжимала кулаки. Тот мальчишка совершенно не заслуживал подобной жертвы. Такие, как Канеки Кен, не заслуживали жить вообще. Какое право он имеет на сердце Шуу-самы? — Канаэ… — прошептал Шуу-сама, открыв глаза. — Да, Шуу-сама? — она была готова сделать что угодно, лишь бы ему стало лучше. — Сыграй мне… ту pretty мелодию. — Конечно, Шуу-сама! Быстро сбегав в свою комнату, она вернулась со скрипкой. Она будет играть так, что он забудет хоть на мгновение о Канеки Кене. Она всегда будет играть лишь для него, для Шуу-самы, если он попросит. Каррен закрыла глаза. Воображение нарисовало Шуу-саму, здорового и счастливого. Он вновь играл на пианино, а она на скрипке. Шуу-сама играет лишь для неё. И нет никакого Канеки Кена. По её щекам вновь катились слёзы.