Это не любовь, Лиам.

      — Зейни, — на заднем сидении старого форда слышится копошение и спустя секунду показывается голова сонного юноши с торчащими во все стороны волосами.       — Закрой рот, Пейн, — Зейн никогда не отличался идеальной выдержкой и мог разозлиться из-за любой мелочи, но сегодня Лиам побил все рекорды — Малик в ярости.       — Но... Зейн, я правда не виноват! — Лиам строит самую невинную мордашку, но Зейн не смотрит в зеркало. Если он увидит, то сразу простит, а Малику это вообще не нужно.       — Я сказал закрыть рот, Лиам. Мне плевать, кто виноват. Плевать, кто привел тебя в клуб. Но знаешь, на что мне не плевать? На то что ты, блять, выключил свой сранный телефон и пошел в клуб, где не только напился в хлам, но еще и травки накурился. А знаешь, что меня бесит в этой ситуации больше всего? То, что ты соизволил мне позвонить и сказать, что ты хочешь блевать от всего этого алкоголя в каком-то клубе, когда ушел в ебучую библиотеку в восемь утра. Так что, знаешь, меня совершенно не ебет, виноват ты или нет: я места себе не находил, и сейчас я очень зол, поэтому просто закрой свой рот и дай мне в тишине доехать до дома, — рычит Малик, и Лиам сразу затыкается, понимая, что он совершил.       На самом деле юноша реально пошел в библиотеку и собирался там просидеть до самого закрытия, потому что ему нужно было написать эссе по экономике, а дома Зейн всякими силами пытался затащить его в кровать. Но потом в библиотеку ворвалась команда футболистов, что несомненно удивило Пейна — он думал, они даже читать не умеют, а тут вон как. И Луи Томлинсон, капитан команды, предложил Лиаму сходить с ними в клуб, потому что «библиотека — скучная хуйня, а в клубе танцы и водка». Нечасто Пейну предлагают сходить куда-то самые популярные парни в университете, поэтому он, наплевав на все, согласился и пошел, о чем сейчас безумно жалеет, потому что видеть Зейна в ярости — самое худшее, что он мог представить.       Поездка до их маленькой квартирки в Лондоне проходит в нагнетающей тишине и тихом, но яростном сопении Зейна, от которого у Лиама ходят мурашки по коже. Его пьяная голова совсем отказывается думать, и он просто молчит, потому что знает всю свою тупость и любовь говорить то, что не следует. Зейн паркуется на стоянке и вылезает из машины, зло хлопая дверцей, и этот звук отдается в пьяной голове Лиама, заставляя парня застонать и медленно вылезти следом. Парень двигается слишком медленно, и это раздражает Малика, но пакистанец молчит, потому что понимает, что Пейну плохо, и им лучше поговорить завтра, когда парень хоть немного протрезвеет. Все-таки Зейн любит этого пьянчугу и сделает все, чтобы сейчас шатен ни в чем не нуждался.       — Давай, Ли. Осталось немного, и ты сможешь прилечь, — мягко говорит Малик, и Пейн, счастливо улыбнувшись, ускоряется, обнимая Зейна за талию и целуя в щеку, на что пакистанец хмыкает и взъерошивает волосы своего парня. — Не думай, что утром я не дам тебе хороших люлей за все это.       Лиам хихикает и, чуть пошатываясь, облокачивается на стену и ждет, пока Малик откроет ему дверь. Пакистанец делает все быстро, потому что ему тоже безумно хочется попасть в квартиру и выпить пару таблеток аспирина, но первым делом Лиам, поэтому Зейн подхватывает шатена за талию и ведет в спальню. Толкая парня и нависая над ним, он стягивает парку и ботинки.       — Зейн, я слишком пьян, я не хочу, — Лиам начинает брыкаться и заезжает Зейну кулаком по носу, и Малик всеми силами пытается сдержаться и не наорать на Пейна.       — Серьезно, блять? Нет, просто... Блять! Лиам! — Малик отталкивает от себя Пейна и застегивает свои джинсы, вытаскивая из-под шатена одеяло и накрывая парня. — Спать. Немедленно.       Малик выходит из комнаты и достает долгожданную пачку аспирина, глотая сразу две, даже не подумав о воде. Зейн достает из холодильника бутылку минералки и, подхватив тазик, идет в комнату, когда замечает телефон Лиама, яро вибрирующий на белом ковре. Пакистанец закатывает глаза и кидает тазик на кровать, куда следом летят упаковка таблеток и бутылка, шагая к телефону. Поднимая его, он ухмыляется, когда дисплей загорается вновь, и брюнет видит на заставке их фотографию, на которой они целуются возле новогодней елки. Пейн — хуев романтик. Но все настроение мигом испаряется, когда Малик проводит по экрану телефона и натыкается на три входящих сообщения с неизвестного номера (к слову, у парней никогда не было секретов друг от друга, и телефоны никогда не были запаролены)       «Эй, детка, спасибо за выпивку. Клэр» «Ты нормально добрался до дома? Клэр» «Может, повторим тот охуенный секс в туалете завтра?»       Зейн приподнимает бровь и смотрит на мирно спящего парня. Кидая телефон Лиама на кровать и хватая сигареты с комода, Малик шагает к балкону и запирается там.

***

      Зейн успевает выкурить пачку сигарет, встречая рассвет, когда в балконную дверь тихо скребутся, заставляя юношу оторваться от созерцания мира и посмотреть на Пейна, тихо хмыкая. Лиам выглядит слишком плохо, и Малик, как хороший парень, должен позаботиться о нем, но не когда ему изменили. В вонючем туалете клуба.       — Я тебя внимательно слушаю, Лиам, — парень открывает дверь, и Лиам проходит на балкон, падая на пол к Зейну и кладя свою голову тому на плечо.        — Мне очень-очень жаль, милый. Я правда не знаю, что на меня нашло. Мне нельзя пить, я знаю. Нужно запретить мне алкоголь.       — И краник твой отрезать, чтобы не доставал где попало и не пулял своей водичкой налево, да? — Малик громко хмыкает и закуривает еще одну сигарету, делая большую затяжку.       — Что? Ты о чем? — Пейн непонимающе хмурит брови и смотрит на своего парня.       — Никогда не думал, что ты такой роскошный Казанова, — Зейн пожимает плечами и переводит взгляд с неба на Лиама.       — О чем ты, блять? Что с твоим носом, подожди? — Пейн вновь хмурит брови, и это недоумение так смешит Малика, что тот облокачивается на балконную дверь и вновь пожимает плечами, тихо смеясь.       — Просто один ублюдок заехал по лицу, когда я пытался его раздеть.       — Боже! Прости, — Лиам вскрикивает и прикрывает ладошкой рот, но одними извинениями дыру в сердце Зейна не заклеить.       — Знаешь, мне кажется, ты должен написать Клэр. Она ждет твоего ответа, — хмыкает Малик и тушит сигарету, поднимаясь с пола и входя в квартиру, не смотря на Лиама.       — О какой Клэр ты вообще говоришь? — кто бы сомневался, что Лиам ворвется следом и будет требовать объяснений.       — Телефончик проверь, — Малик подмигивает и проходит на кухню, где достает с верхней полки бутылку коньяка, подаренную отцом на Рождество.       Зейна не настораживает тишина, пока он открывает бутылку и наливает алкоголь в стакан. Он не реагирует, когда слышит, как что-то в их спальне падает. Не реагирует, когда разочарованный Пейн вылетает из комнаты и садится напротив, начиная рассказывать очередную сказку о его невиновности. Он взрывается лишь тогда, когда Лиам произносит три слова, которые, похоже, уже никогда не будут правдивыми: «Я люблю тебя». Зейн хмыкает и наконец поднимает взгляд на Пейна, приподнимая бровь.       — Любишь? Я так не думаю, Лиам. Если ты до сих пор не заметил, то, так уж и быть, я раскрою тебе глаза на правду. Дорогой Лиам, твои слова о любви не внушают мне доверия с самого Рождества, когда мы с тобой сильно поссорились, если ты помнишь. Лиам, прекрати врать и мне, и себе. Былой любви больше нет, это обычная привязанность, рутина, к которой мы привыкли. Мы делаем то, что делали раньше без былой страсти, Лиам. Когда мы последний раз ходили на свидание? —Пейн открывает рот, и Малик качает головой. — Подожди. Последний раз мы были на свидании год назад, Лиам. Тебе не кажется, что это было давненько? Когда мы последний раз просто лежали на диване и смотрели глупые передачи по телевизору, комментируя их? В день нашего переезда сюда. Опять же, год назад. Лиам, мы только и делаем, что трахаемся по утрам и вечерам, после расходясь по разным комнатам, потому что нам даже не о чем поговорить. Я не вижу смысла в наших отношениях. Да все уже заметили, что мы ведем себя, будто мы знакомы неделю, а не десять лет, Пейн! Лиам, мы застоялись. И твоя измена только доказывает это. Прости, но я считаю, нам нужно расстаться, пока не стало слишком поздно. Спасибо за эти прекрасные пять лет, но я уже откровенно заебался. Я хочу чего-то иного, нежели обычного секса.       Зейн качает головой, замечая слезы Лиама и понимая, что он не чувствует того, что чувствовал раньше, видя слезы на лице этого прекрасного парня - его сердце не сжимается, и он не хочет убить весь мир. Разумеется, в их расставании есть и его вина — он не уделял должного внимания Лиаму. Но Малик оправдывает это своей занятостью в университете. Парень вздыхает и допивает коньяк. Шагая в спальню и доставая чемодан с верхней полки шкафа, он быстро складывает все свои вещи.       Зейн выходит из спальни через полчаса и, в последний раз глянув на Лиама, выдыхает, натягивает куртку и ботинки и выходит из квартиры, тихо прикрывая за собой дверь. Его сердце сжимается, когда он слышит разъяренный крик по ту сторону двери и какой-то страшный грохот. Но он лишь смахивает слезу с щеки и медленно спускается по лестнице навстречу новой жизни.