Фантазия ли?

Марк не склонен к театральным жестам и не захлопывает дверь, когда уходит ночевать в свою квартиру, с которой он давно съехал в общий с Йеном дом. Он тихонько прикрывает ее за собой, не успев захватить с собой даже ключей. Не то, чтобы это проблема, соседка всегда ему симпатизировала и не поленится встать после полуночи, чтобы отдать ему запасные. Сменная одежда там есть, впрочем, он не собирается надолго там засиживаться. Сутки, двое... Остыть и успокоиться. Миллион раз прокрутить в голове все те аргументы, которые он мог бы привести в их споре. И столько же раз ответить на них, и столько же раз понять, что был все же неправ. ОН появляется вскоре после того, как Марк решает лечь спать. ОН подтянут и строен, спокоен и невозмутим. Марк морщится: а для второго сезона надо бы похудеть, - и фыркает: если ему чудится собственный персонаж, несколько лишних килограммов не самая важная его проблема. - Я так устал, - жалуется он собственной галлюцинации. - Я тоже, - неожиданно отвечает ему Майкрофт и опускается рядом на кровать. Темные волосы зачесаны назад и лежат волосок к волоску. У кресла остался пиджак и зонтик, вечный атрибут британского правительства, воплощенного в жизнь Гэтиссом. Где-то в коридоре стоит, прислоненный к стенке, точно такой же зонтик: Марк забрал себе реквизит на память, все же не часто он изображает кого-то настолько представительного, как старший из братьев Холмс. Майкрофт откидывается на подушки, и у него на лице такое выражение, что Марк впервые в жизни понимает, как можно его хотеть. У Майкрофта белая кожа без веснушек. Марк наклоняется ближе и разглядывает собственные щеки, подбородок, лоб, губы без привычных рыжих пятнышек. Эти самые губы изгибаются в ироничной улыбке: - Шерлока хватил бы инфаркт, если бы он увидел меня в тех тряпках, что на тебе. Марк закатывает глаза и, не удержавшись, начинает расстегивать пуговицы на жилете своего двойника: - А на тебе, наоборот, слишком много одежды. Отдохни хоть сейчас. Майкрофт вздыхает и, запустив руку в рыжие жесткие волосы на затылке, притягивает его для поцелуя. Губы отдают табаком, и Марк отмечает про себя: все-таки курит. - Одну в день, - поясняет Майкрофт и смотрит ему в глаза. - Ты хоть понимаешь, к чему это все приведет? - спрашивает Марк, проводя пальцем по его нижней губе. - Ты унижаешь мой интеллект, - хмыкает Майкрофт. - И опыт тоже. Он приподнимает брови так, как Марк тренировался делать полтора часа, и все равно сделал с десятого дубля, и тянется к запонке на левой манжете. Марк рад взять инициативу в свои руки. И Майкрофт ему это позволяет. Падает на пол клетчатая рубашка Марка и белая - Майкрофта, джинсы, брюки и жилет, и две пары одинаковых носков и трусов, что вызывает у Холмса тихий смех. Марк в этот момент думает, что никто не слышал такой смех Майкрофта. Но вряд ли удастся вставить его в сценарий. Странно чувствовать собственный вкус на языке. В отличие от шумного Марка, Майкрофт невероятно тих, он хватает ртом воздух и комкает в кулаках простыни. Он узок, как девственник. Подняв взгляд... за разрешением? Полюбоваться, как он выглядит в такие моменты? Просто потому, что затекла шея? Марк понимает, что для его двойника это впервые. Это неожиданно возбуждает и интригует. Майкрофт натурал? А почему бы и нет? - Меньше думай, - советует Холмс ехидно. - Просто предпочитаю активную позицию. Марк смеется и прикасается губами к тонкой коже на виске, через которую просвечивают венки. Майкрофт так эротично насаживается на его пальцы, что становится невыносимо жарко, и хочется и растянуть это на вечность и одновременно закончить как можно быстрее. Марк трахает податливое тело, закинув ноги себе на плечи, целуя и гладя, куда придется и где придется. Майкрофт, раскрасневшийся, растрепанный и совсем на себя и на Марка не похожий. Он кусает нижнюю губу. Он ласкает себя. Он даже в такие моменты, проезжаясь спиной вверх-вниз в такт толчкам, удивительно органичен. И очень красив, выгибаясь от нестерпимого удовольствия. Марк в этот момент начинает понимать собственного мужа. Ведь это не измена? С самим собой? Мираж, галлюцинация, сон? А разница? Утром Марк просыпается в прекрасном настроении и с желанием помириться. Пробурчав что-то про собственную забывчивость, он уносит зонт-трость в коридор и ставит его на место. А несколько недель спустя приходящая горничная находит в спальне изящную запонку. Вторая же хранится в специальном сейфе с важными вещами, код от которого не знает даже Антея.