Чувак, только без гейства

Знаете, просыпаясь, мы понимаем, что пришло ещё одно утро. Обычное, ничем не отличающееся от других. Но если мы подойдём к окну и взглянем на небо, то мы убедимся в том, что каждый день всё же отличается от предыдущего. Восход — такой красивый и необычный. Он может содержать в себе тысячи оттенков одного цвета. И вся эта красота завораживает. Говорят, что рассвет в городах совсем не тот. Да, я согласен с этим. Но знаете, когда лучики солнца отражаются от окон домов, это выглядит очень завораживающе. Всё вокруг блестит и переливается. И вот, к одному из городов пришло это явление. Алый восход, который смешался с золотыми лучами Солнца. Закройте глаза и представьте всё это. Как тёмное небо начинает потихоньку светлеть, окрашиваясь невесомым мягким светом. А где-то издалека начинает видеться обжигающе-красивое Солнце. И вот два цвета переплелись в красивый узор на огромном полотне, которое чаще всего просто называют «Небом»... Он наблюдал за всем этим великолепием с крыши высотного здания. В одной из раскинутых рук была сжата бутылка, на дне которой ещё плескались остатки вискаря. Проведя языком по шершавой губе и, дохнув перегаром, он внимательно, с какой-то эйфорической лёгкостью, наблюдал за этим восходом. Своими красными, из-за полопавшихся капилляров, глазами. А по-другому быть и не может. Кто же в здравом уме поднялся бы на крышу, да что же там, просто выглянул в окно, чтобы посмотреть на какой-то там рассвет. На это способен только свободный человек. А в нашем мире, как ни печально будет сказано, по-настоящему свободных людей нет. Только благодаря дополнительным вещам можно почувствовать иллюзорную свободу. И вот он стоит на крыше здания, а безжалостный утренний ветер, холодный и достаточно сильный, трепал полы кожанки, пробираясь под футболку. Ледяными иголками впиваясь в тело парня. Не принося боли, как могло показаться, а принося лёгкость и умиротворение. Вздохнув, он ещё сильнее развёл руки в стороны и по телу пробежались одуряюще-приятные мурашки. О да, Господи. Эти моменты были настолько фееричны и так любимы им, что каждая ночная «прогулка» заканчивалась именно здесь. На этой охренительной крыше. Он уже не помнил, сколько времени прошло с начала восхода, и, посмотрев на недопитую бутылку, разжал пальцы. И та с треском разбилась у его ног. На несколько мгновений он был очарован прыгающими бликами на осколках стекла. Запустив в свою темноволосую копну волос руку и проведя ею до макушки, парень хмыкнул. После он, развернувшись, направился к выходу с крыши. Крыша здания опустела. Он спускался с лестницы медленно, мурлыкая мотивчик какой-то навязчивой песни. Тело было расслаблено, мысленно он был всё ещё на той площадке, залитой светом. Спустившись на несколько пролётов, он начал шариться по карманам. Достав пачку сигарет и прикурив, вдохнул такой нужный источник никотина. По его с виду расслабленному телу пробежал рой мурашек. Посмаковав во рту горьковатую смесь эйфории и блаженства, он выдохнул струйку белоснежного дыма. Найденная в том же кармане связка ключей была внимательно рассмотрена. И нужный ключ был вставлен в замочную скважину двери, что отделяла лестницу от этажей, заполненных множеством кабинетов. Войдя на основную часть этажа, он на автомате снова всё запер. Пред ним предстал длинный коридор со множеством разных по размеру дверей. Хмыкнув чему-то, он прошёл мимо пары из них. И около третьей остановился. Это была обычная офисная дверь, отличающаяся от других разве что золотой табличкой. Но даже не посмотрев на неё, он открыл её ключом, всё из той же связки. В лицо ударили ослепительные лучи солнца. После лёгкого полумрака коридора они, казалось, были ещё ярче. Войдя, он оперся спиной об дверь и подцепил пальцами крепко сжатую меж зубов сигарету. Выдыхая, отрешённо смотрел в окно, стряхивая пепел на пол. Окно. Огроменное окно во всю стену. Это была, пожалуй, единственная вещь, которая не раздражала его в этом чёртовом кабинете. Ослеплённый светом, он всё также смотрел своими прищуренными, с восточным разрезом, глазами. Сквозь марево медленно текущих мыслей начала пробиваться одна, как жужжащий на ухо комар. С каждой секундой жужжание становилось всё громче и громче, отзываясь в голове неприятной болью. И вот осознание, наконец, пришло. Звонок. Звонок стационарного телефона. Помассировав виски, с силой сжав сигарету зубами, он недовольно цыкнул. И стянув с себя куртку, кинул её на диванчик, стоящий у двери. Затушил окурок в одном из горшков с цветком. Он, больше не реагируя на трель раздающуюся со стола, прошёл к прилегающей к кабинету комнате. Маленькая комнатка оказалась уборной. Щёлкнув выключатель, он подошёл к умывальнику. Включил напор прохладной воды во всю мощь. Темноволосый подставил руки, и, как и ожидалось, брызги полетели во все стороны. Никак не отреагировав на этот выпад, зачерпнув ладонями воду, он начал умывать лицо и шею. Из-за громкого шума воды, который заполнял всю комнату, было не слышно, как входная дверь сначала открылась и после, с тихим хлопком, закрылась. Ослабив напор воды, он поднял свой взор на зеркало, висящее над раковиной. И уставился на своё лицо. С кончиков волос стекала вода, футболка в некоторых местах была уже пропитана влагой. Под глазами сильно выделялись тёмные мешки. Чёрные глаза, как будто поглощающие свет, были слегка прикрыты. Во взгляде читалась некая отрешённость. В помещении раздавались только звуки льющейся воды. Надоедливый телефон уже не звонил. В этой спокойной атмосфере начала сформировываться хрупкая идиллия… — Саске, какого чёрта? Ты опять в драбадан. От резкого звука он дёрнулся. Вся идиллия рухнула в одночасье. На замену ошеломления почти сразу вернулось ненадолго утерянное спокойствие. Он узнал этот голос. Этот чёртов голос, который чуть ли не сниться ему в кошмарах. Покосившись на мужчину, стоящего в проходе, он снова перевёл взгляд на зеркало. — Снова… Его голос был хрипл и слегка надломлен. А всё из-за выпивки, сигарет и, как ни странно, постоянного молчания. Выключив кран, он начал вытирать лицо полотенцем. — Не нарывайся. И поторапливайся, у тебя есть максимум минут двадцать. Он уже протискивался между косяком двери и надоедливым братом, когда сказанная информация, наконец, дошла до него. Повернув голову, он посмотрел тому в глаза. Точно такие же, как и у него, тёмные восточные глаза. Отличающиеся, пожалуй, только множественными морщинками возле глаз. — А что, что-то сегодня намечается? — кисло поинтересовался Саске. Всё-таки пройдя в свой кабинет, он направился к маленькому холодильнику, что стоял на тумбе. Открыв его, начал выискивать в нём что-то. — Просмотр, — последовал лаконичный ответ. — Итачи, не пизди. Сегодня двадцать восьмое только. Из холодильника появилась стеклянная бутылка. Жидкость в ней была мутная и какая-то зеленоватая. Поставив бутылку на стол, он начал копаться в шкафчиках. — Если ты соизволил бы вчера лечь спать, как все нормальные люди, то сегодня у тебя было бы двадцать девятое. День просмотра. — Не учи меня, блять, жизни, — прошипел он. Саске достал большой пустой пластиковый стакан с крышкой, из середины которой торчала трубочка. Он начал откупоривать стеклянный бутыль. По комнате распространился кисловатый запах. Под завязку залив стакан рассолом, брюнет плотно закрыл крышку. Он губами прихватил трубочку и, немного отхлебнув, успокоился. И уже более мирно спросил: — Мне точно нужно идти? Хоть он и сам понимал, насколько его вопрос прозвучал глупо (ведь это было решено уже давно). Но попытка не пытка, как говорится. — Конечно, — Итачи вздохнул, и, по-доброму ухмыльнувшись, добавил. — Приведи себя в порядок. А то всевозможные новые сотрудники разбегутся, испугавшись твоего мрачного вида. — Зато будет неплохой отбор. Останутся только самые стойкие. И на лице его отобразились точно такая же ухмылка. Подойдя к дивану, он только наклонился к кожанке, как прозвучал голос: — Пиджак, Саске. Вздохнув, он стянул эту классическую тряпку со стула и нацепил на себя. Прихватив стакан и солнцезащитные очки, парень направился к выходу из кабинета. — И ещё, я тебя прошу, умоляю, Саске. Пожалуйста, ни каких выкрутасов. — Эй, мне не двенадцать, что бы вытворять какую-то похеротину! — Сомневаюсь в этом. — Эй! Идя по коридору, парни продолжали перепалку. Глупый, глупый Саске, вступивший на неправильную дорожку. Ещё даже не подозревает, как этот день изменит его жизнь. Ведь произойдёт фантастическая встреча людей, у которых множество раз пересекались пути. Но, как ни парадоксально, каждый раз они забывали друг друга. Странно? Безусловно… А в правом ухе у него поблёскивала серьга. А необычно насыщенный голубой камень, вставленный в гвоздик, вспыхнул красным. Шестерёнки времени крутятся во всю мощь, и красная нить судьбы почти уже натянута до предела…