Немного о Реборне

Реборн всегда, с самого детства (тогда, конечно, его звали совершенно иначе), отличался красотой истинного итальянца: темные глаза, угольно-черные волосы, хитрая улыбка тонких губ. Ещё его мать предрекла ему судьбу сердцееда, вздыхая над кроваткой единственного сына, не зная, насколько она окажется права… В десять, когда никто ещё не знал, какое кровавое будущее его ждет, он впервые познал девичьи чувства. Соседская девочка, имя которой он давно стёр из памяти, призналась ему в любви: старше на год, выше на голову, она всегда заступалась за мальчишку, и перед взрослыми, и перед детьми, и так часто делилась печеньем, что пекла её мать. Сам мальчик, конечно, взаимностью не ответил, но чувства подружки принял, пока не пришлось проститься: его семья переезжала в другой город, где началась новая веха его жизни. В пятнадцать он полюбил сам, в первый, но далеко не последний раз. К тому моменту Реборн уже четыре года как практиковался на профессионального киллера, обагрил руки первой кровью и… невольно влюбился в дочь своего мастера, прекрасную девушку, которая ни разу пистолет в руках не держала: отец не допускал. Очарованная взглядом черных глаз, она ответила ему взаимностью, подарив первый поцелуй и первые душевные терзания. Они прятались от её отца в дальних уголках комнат, разговаривали и смеялись шепотом, боясь, что их застукают, и болезненно переживали все разногласия. По крайней мере, так было, пока её не убили — по заказу мужчины, которого невольно оскорбил учитель Реборна. Сам мальчик позже жестоко отомстил за подружку, но сейчас… сейчас он даже не знал, где находится могила девушки, а вспоминал про неё столь редко, что можно было бы и пристыдить. В семнадцать полноценный уже киллер познакомился со своей первой женщиной. Старше его лет на пять, она была для Реборна краше самой Венеры: аппетитная фигура, лицо ангела и… целый арсенал оружия, спрятанный везде, где только можно и нельзя. Именно Анжелика, темноглазый искуситель, научила юношу всему, что он умел в постели, постепенно приручая молодого хищника. Сделав из него любовника мечты, распалив страсть в душе и лишив последнего стыда, женщина однажды просто не вернулась на съёмную квартиру, исчезнув из его жизни спустя два восхитительных года. Её не убили, нет — скорее, она убьёт своего противника; просто Анжелика решила, что с них хватит. Позже, будучи уже зрелым мужчиной, он замечал знакомую гриву темных волос в толпе, но ни разу не пытался позвать, вернуть. Страсть угасла, не оставив после себя ничего, кроме хороших воспоминаний: так пусть же они не омрачатся новыми. В двадцать три Реборн познакомился с самой интересной женщиной в своей жизни: Лиз, гениальный учёный, она открыла для мужчины мир в новом ключе. Конечно, между ней и Анжеликой было много и других женщин. Но то были всего лишь ночные бабочки, очаровательные и абсолютно одинаковые на лицо: молодой мужчина не то, что имени — прозвища их не запоминал, удовлетворяя только физиологическую нужду. А Лиз он запомнил сразу, с первого взгляда и первого знакомства: вся аккуратная, собранная, всегда с идеальным пучком и тонкой оправой очков, она была разительно не похожа на Анжелику, о которой Реборн и думать забыл. Помимо того, что именно она привила ему любовь к чтению, открытию нового и тщательному просчёту всех своих действий, на счету учёной был и подарок в виде его первого кольца Солнца. Занимаясь изучением Пламени, Лиз проводила исследования и на нём, не гнушаясь сделать из любовника подопытную крысу. Но Реборн не злился, нет, даже наоборот: именно он и был инициатором опытов. И когда она сбежала в Штаты, страшась местного правительства, у него осталась громадная библиотека, куча исписанных листов с формулами и массивный перстень с ярко-жёлтым камнем, что зажигался усилием его воли. Наверное, именно это и открыло юному киллеру дорогу к верхам мафии — носителей пламени уважали и боялись. В двадцать пять судьба свела его с девушкой — в этот раз на два года младшего него, — абсолютно не знающей мир мафии. Это была просто консультант из зоомагазина напротив его дома, для которой мир преступников и наркобаронов заканчивался на книге «Крёстный отец» и одноименном фильме. Пожалуй, именно это в ней и привлекло Реборна: эта чистота, эта легкая наивность и вера в лучшее. Было какое-то извращённое удовольствие в том, чтобы постепенно разрушить её представления, снять розовые очки с Мари. Позже она поплатится за это, поплатится жизнью за то, что улыбалась симпатичному мужчине из дома напротив, но полтора года для них были сказкой, самой настоящей. Девушка умирала у него на руках, умирала долго и мучительно, оставив в его душе кривую рану, что позже зарубцевалась, оставшись уродливым шрамом. Но не только это было наследием от Мари: аквариум с хамелеоном, широкополая шляпа с яркой лентой и черный костюм-тройка также остались её подарками. Подарками, достойными свежих цветов на могиле каждый год, ровно в один и тот же день. Подарками, достойными памяти. В двадцать девять, незадолго до юбилея, Реборн встретился с Шахмотноголовым. Нет, конечно, странный мужчина в абсолютно безвкусной шляпе не стал его партнёром, но именно эта судьбоносная встреча привела к другой такой же: киллер познакомился с Луче. Глава мощной мафиозной семьи, обладательница невероятных глаз и самой прекрасной души, которую он только встречал, она… была глубоко беременна, умело скрывала имя отца ребёнка и не боялась странного будущего, уготованного им. Сначала равнодушный, Реборн не смог долго противится чарам женщины, ощущая, как постепенно влюбляется, будто зелёный юнец. И он бесился: из-за того, что не мог предотвратить эти чувства, из-за того, что не мог сделать своей, и из-за того, что они оба не знали, что ждёт их в грядущем. Реборну оставались лишь ночные разговоры, бесконечные гляделки и как будто случайные прикосновения… Пока не наступил день их проклятия. Заключённый в тело младенца, мужчина — или уже мальчик? — порывался найти и убить Шахмотноголового, но тот точно испарился, не оставив даже полуследа. Оставалось лишь смириться, привыкать к новому телу и смотреть, как постепенно умирает Луче, едва она пережила роды, подарив жизнь — свою жизнь — дочери. Зная чуть больше, чем все остальные, но скрывая это знание, она лишь просила Реборна «не дать Арье сгореть раньше времени»; тайну этих слов намного позже откроет Кавахиро, но тогда Аркобалено Солнца оставалось лишь прятать глаза в тени шляпы и давать свою клятву умирающей. Именно Луче затронула в душе Реборна самые глубокие струны, но так и не сыграла мелодию до конца. В… а дальше сам киллер не знал, как отсчитывать годы жизни. Тело прекратило всякий рост, и жёлтая пустышка постепенно выпивала его силы: медленно, но неуклонно. Внешне, конечно, Реборн и вида не подал, как сильно ему мешает новое тело. К тому же, теперь был Леон, его верная ящерица, наделённая невероятными способностями, что значительно облегчало существование. В пятилетие своей новой жизни Аркобалено познакомился с Бьянки. Чем-то напоминая Анжелику — невероятно далёкую сейчас, — в Гокудере были свои особенности. Ну, скажите на милость, какая ещё женщина воспылает страстью к младенцу? Но Ядовитый Скорпион смогла, став верной напарницей Реборна, чем вызывала в его душе уважение. Возможно, именно благодаря ей время, проведенное в теле ребенка, было не таким угнетающим, и Аркобалено было даже немного стыдно, что он абсолютно ничего не чувствовал к красавице-Бьянке. Но, умело это скрывая, он пользовался чувствами девушки, начиная от совместных заказов и заканчивая обучением Десятой и её оравы жёлторотых Хранителей, среди которых был и младший единокровный брат Скорпиона. Спустя чёрт-знает-сколько-лет со всех Аркобалено, наконец, было снято проклятье. Пусть не сразу, но его тело пришло в норму и из ребенка он опять превратился в мужчину: всё так же привлекательного, харизматичного и, безусловно, умного. Пришлось, конечно, потренироваться, прежде, чем все навыки и умения вернулись в былую форму, но эта нагрузка была лишь в радость. Опять взирать на мир с высоты роста нормального мужчины, опять наслаждаться любовью женщин — что может быть прекраснее? Не хватало лишь очередного романа, и Реборн хотел уже сойтись с Бьянки, как… В тридцать два — новые тридцать два — мужчина осознал, что Савада Тсунаёши превратилась в прекрасную молодую женщину, готовую до последней капли крови защищать своих друзей и семью, готовую идти дальше и дальше. Влюбляться в собственную ученицу — стыд и позор! Но Реборн ничего не мог сделать, как, в свое время, ничего не смог сделать с чувствами к Луче. И когда он, страшась реакции женщины, рассказал о своей проблеме Бьянки, то получил лишь шуточный подзатыльник, загадочную улыбку и не менее загадочные слова: «А она уже заждалась». Конечно, была и грусть в глазах, и тайком утёртые слезы… Но Реборн знал, что Гокудера не пропадет, а ему самому теперь стоило подумать над словами подруги и удерживать себя, чтобы не допустить лишнего при Тсуне. Да, ей уже двадцать, и через год она официально займёт место босса, но вместе с тем её репетитор не мог отделаться от мысли, что Савада ещё такое дитё: наивная, открытая миру, она пороху не нюхала, а что уж говорить об отношениях? И за этим он не замечал её столь нежный взгляд в свою сторону, краснеющие девичьи щёки и попытки доказать, что она достойна, достойна его! В тридцать три он оставил Вонголу, вернувшись на вольную стезю наёмника, а в тридцать пять летел со скоростью света в Японию, чтобы спасти Тсунаёши из плена каких-то придурков, решивших, что им позволено будет украсть Десятого босса Вонголы безнаказанно. Но вместо ожидаемых благодарностей за её спасение, девушка выдала ему гневную тираду, суть которой сводилась к тому, что он слепой, самовлюблённый засранец, которому давно пора разлепить глаза и посмотреть на людей вокруг; например, на неё. В тридцать пять Реборн закрутил роман с Савадой Тсунаёши, отношения с которой могли быть как его благословением, так и его проклятием, а в тридцать шесть он предложил ей стать его женой, снимая, наконец, с себя бирку холостяка и сердцееда. Он не знает, что будет в его сорок, пятьдесят, пятьдесят пять, если он доживёт, конечно, до такой цифры; но если всё это время рядом с ним будет Тсуна — девушка, завершившая мелодию Луче по-своему — то, безусловно, о лучшем и мечтать не придётся.