Держаться

— Ебать, — хорошее утро с таких слов не начинается. Легкое першение в горле, на которое Антон накануне даже не обратил внимание, предательски превратилось в температуру, красные глаза и неподъемную усталость. Стоило послушать парней и не пижонить, прогуливаясь по центру Москвы нараспашку. Срывать съемки он не собирается — порция терафлю делает своё дело, и Шастун даже не упоминает о неважном самочувствии перед коллегами. Они, конечно, всё равно замечают, но Димка давно знает Антона и понимает, что тому будет легче продержаться, если не напоминать о болезни, Матвиенко просто довольно пофигистичен, а вот Арс… Он ничего не говорит, но то и дело бросает обеспокоенные взгляды на коллегу.       Антон прекрасно справляется, и никто из зрителей не догадывается, с каким удовольствием Шаст сейчас зарылся бы в одеялко и поспал пару часов вместо того, чтобы играть свою обычную роль жизнерадостного и необремененного проблемами юмориста. — Шаст, ты как? — Арсений задает этот вопрос в один из коротких техстопов. Просто не может удержаться, периодически замечая, как взгляд Антона стекленеет и Шастун на доли секунд выпадает из реальности. Антон отмахивается, мол, всё в порядке, и ему не нравится, что Арс спалил его плохое самочувствие перед всем залом. Ладно, только перед внимательной его частью, но всё равно. Настоящий профессионал должен оставаться профессионалом при любых обстоятельствах, и Шастун мужественно держится, а этот вопрос даёт ему оправдание для поблажки, раз уж все теперь в курсе. Антон сдаётся и позволяет себе расслабиться на несколько минут, прикрыть глаза и передохнуть, не участвуя в общем трепе ни о чем.       Следующая импровизация парная, и перед началом Арс жестом указывает Антону на Позова в немом вопросе, как они разделятся. Шаст уверенно кивает — Димка не будет вести себя, как наседка, разбивая боевой настрой Антона. Паша решает перетасовать их иначе, Шастун и Попов отправляются в одну и ту же сторону, и Арс изо всех сил старается гасить полный сочувствия взгляд на протяжении конкурса. Он справляется с трудом — актёр, да, но когда дело касается Шастуна, профессиональные навыки слегка сбоят. В итоге, конечно, у них всё получается как обычно хорошо, зал хохочет, и цель хорошенько всех посмешить достигнута.       В последние минуты перерыва Антон торопясь допивает обжигающую лечебную бурду из двух пластиковых стаканчиков, поставленных один в другой, чтобы не было так горячо держать, и собирается с мыслями, настраиваясь на следующие три часа съемок. Им уже пора выходить на площадку, но Арс куда-то исчезает. «Курит», — почему-то говорит Матвиенко, и такому предположению удивляется даже Воля. «В туалет пошёл», — объясняет кто-то по громкой связи, и все неловко хихикают от слишком интимных подробностей. Арсений возвращается, лучезарно улыбаясь всем коллегам, и никто не узнаёт, что на самом деле он просто хотел дать Антону ещё пару минут, чтобы лекарство успело подействовать. — А что, кто? Я, да? — Антон внезапно включается совершенно невпопад, когда парни обсуждают какую-то фигню, пока на сцене раскладывают мышеловки, и вопрос его звучит жалобно. Шастун готов импровизировать и шутить, если придётся, но прямо сейчас лучше бы пострадать кому-то другому. Внезапно на него накатывают болезненность и жалость к самому себе, и хорошо, что на импровизаторов надевают маски, потому что, честно, на мгновение у Антона возникает мысль, что он просто не выдержит боли и глаза выдадут, насколько ему плохо, наступи он хоть на одну мышеловку. Его отпускает почти моментально, слабость испаряется так же быстро и внезапно, как появилась, и Антон уже укоряет себя за этот вопрос, а особенно за интонацию, с которой он был задан. Тем более, что ему в итоге в испытании участвовать и не приходится.       А Арс впервые по-настоящему рад, что Паша вызывает на мышеловки именно его.