Стайлз закрыл ноутбук и вздохнул. Он наконец-то закончил эссе по психологии и теперь может спокойно отдохнуть. Учиться в Беркли оказалось на порядок тяжелее, чем в школе. Конечно, он знал это. Ведь это не старшая школа провинциального калифорнийского городка, а один из лучших университетов штата, в которых его с трудом взяли на полную стипендию. Что не удивительно, если учесть то, сколько времени он тратил на разборки мохнатой братии. Альфы, дарак, Ногицуне, Химеры, Доктора... С этим всем у него почти не оставалось времени на учебу. Он даже чуть не пропустил сроки подачи заявлений, но, благо, отец напомнил ему об этом. И вот, его взяли. Он распрощался со всеми: с бывшим лучшим другом, с бывшей девушкой, с бывшей любовью. Все бывшие. Все были.
После Докторов все изменилось. Они со Скоттом так и не стали "как раньше". Стилински просто разучился доверять ему. После всех предательств и разочарований, он просто забыл как это. После того, как Джона Стилински ранили, он забыл, что означает слово "доверие". Наверно, поэтому ему было почти легко бросить все и уехать, сперва попросив Мелиссу Маккол следить за питанием отца, а потом просто приезжая два раза в год на каникулы. Сейчас он уже два года как студент университета. Сейчас он, несмотря на все свое обаяние, безумно одинок. Сейчас Стайлза Стилински, весельчака и души компании, больше не существует. Остался только Стайлз Стилински, замкнутый студент с потухшим взглядом.
Но всем плевать.
Никто не видит того, что происходит за закрытыми дверями комнаты в общежитии. Никто не видит того, как молодой парень во сне зовет погибших друзей, как вздрагивает от резких и громких звуков. Никто не слышит того, как заходится его сердце, страшась пробить грудную клетку, от очередного кошмара.
Всем плевать, лишь молчаливый сосед по комнате порой удивленно смотрит вслед бледному парню с родинками по телу.
Стайлз снова вздохнул и решил пойти прогуляться. Не то, чтобы для этого располагала погода, но оставаться в четырех стенах было просто невыносимо. Надев теплую толстовку и захватив телефон с наушниками, парень покинул комнату, которая была почти родной. Он шел по коридору, слыша веселый смех, чувствуя запах сигарет и алкоголя, отчетливо понимая, что это не его жизнь. Он чувствует себя в ней чужим. Как будто находясь в тумане, прожигает свою жизнь в поисках своего. Как будто в поисках выхода из лабиринта.
Выйдя на улицу, Стилински первым делом вдохнул свежий холодный воздух, прочищая голову от ненужных мыслей. Уже давно стемнело, да и дождь начнется скоро. Не то, чтобы его это волновало. Запихав наушники в уши, он медленно побрел по дороге. Не зная зачем, не зная куда. Он был безразличен ко всему, подставляя лицо холодному пронизывающему ветру. Он понимал, что нужно вернуться в комнату, лечь спать, а завтра пойти на занятия. И так по кругу. Но как же он не хотел возвращаться туда! И дело далеко не в учебе. А в этих лицемерных лживых лицах, окружающих его. В этой социальной клетке. Ты либо прогибаешься под систему, либо она сжирает тебя и выплевывает твои кости к остальным бунтующим. Либо ты возвращаешься к старому сверхъестественному дерьму в Бикон-Хиллз, либо миришься с тем, что происходит здесь. Но что делать, если тебе не место ни здесь, ни там? Что делать, если ты не знаешь, где твое место?
Бредя по ночному городу, постепенно намокая под холодными каплями осеннего дождя, Стайлз не сразу почувствовал на себе пронизывающий насквозь взгляд, который следовал за ним по пятам. Обернувшись, юноша увидел человека, которого ожидал увидеть в последнюю очередь.
Питер Хейл.
Питер Хейл, который уже три года как в психиатрической больнице.
Питер Хейл, который сейчас стоит напротив него и нагло ухмыляется, готовый прямо сейчас воткнуть тебе когти в горло, а потом пойти отужинать в лучший ресторан города.
-Не ожидал увидеть, да?- даже как-то грустно, сказал тот.- Даже не спросишь, что я здесь делаю?
-А ты ответишь честно?- ответил вопросом на вопрос Стайлз.
-Действительно. Поужинаешь со мной?- на последнем слове мужчина едва заметно напрягся, как будто ему жизненно необходимо было услышать ответ. Стайлз бы даже не заметил, если бы не знал его так долго.
-В таком виде меня пустят только в Бургер Кинг. Не уверен, что ты хочешь там ужинать,- парень ехидно улыбнулся, а Питер мягко рассмеялся.
- Захватим навынос и пойдем в мою квартиру.
-А я думал, что ты живешь в пещере,- вспомнив разговор в лофте, словно из другой жизни, пробормотал юноша.
-Идиот,- ликан улыбнулся, а Стилински даже задержал дыхание от увиденного. Хейл впервые улыбнулся по-настоящему. Не ухмыльнулся, не оскалился, а именно улыбнулся. И не кому-то, а ему. В этот момент мужчина был невероятно красив. Подросток еще в появление Дерека убедился в своей бисексуальности, но прямо сейчас у него появился фетиш на улыбку старшего Хейла. И это не к добру.
***
Отложив пустые коробочки из-под китайской еды и откинувшись на спинку мягкого светлого дивана в квартире Питера, Стайлз все-таки спросил:
-Так что ты делаешь здесь?
-Приехал к тебе,- невозмутимо ответил Хейл, который сидел как-то слишком близко, так, что мальчишка мог ощутить жар его тела.
-Серьезно? Зачем? Мы ведь не виделись года три,- сказать, что Стайлз был в шоке, ничего не сказать. Удивительно, что ни Скотт, ни Лидия, ни Лиам не вспомнили о нем ни разу за два года. Даже на каникулах. А Питер приехал к нему. Через три года. При том, что они даже не были друзьями. Хотя Стилински мужчине симпатизировал. Да и тот, вроде, не ненавидел его.
-А может я соскучился?- оборотень смотрел ровно в глаза парню, считывая каждую эмоцию на лице собеседника и наклоняясь чуть ближе.
-Мы ведь даже друзьями не были!- тут же, не задумываясь, воскликнул Стилински, махнув руками, как когда-то давно.
-Ты прав, мы не были,- эти слова Питер практически прошептал парню в губы, наклоняясь все ближе и ближе к лицу мальчишки. Его зрачки расширились, закрывая собой потемневшую радужку, а дыхание участилось, опаляя ярко-красные искусанные губы Стайлза теплым воздухом.
-Ч-что ты д-делаешь, Питер?- прошептал парень прежде, чем чужие губы накрыли его собственные, увлекая в нежный и глубокий поцелуй. Руки блуждали по телу, а возбуждение накрыло с головой, заставляя подставлять губы, шею, тело под горячие прикосновения, позволяя валить его на диван и исследовать его тело пальцами и губами. Внезапно на шее сомкнулись зубы, не больно, но ощутимо кусая, оставляя метку. Оборотень довольно рычит, смотря на признак принадлежности ему. Весь вид мальчишки, распластавшегося под ним, так и кричал:"Мое!", прося целовать и никогда не отпускать, лаская и закрывая от тягот мира.
Стайлз отдался во власть Питера.
Питер получил наконец то, что так давно желал. А теперь выпивал это досуха, ненадолго насыщаясь юным податливым телом.
Утром будут и крики, и разборки, и битье посуды, и примирительный секс. А только пару месяцев спустя Стайлз, готовя ужин в квартире Хейла, осознает, что уже давно не ищет выход, что уже не мечется между мирами, что уже давно нашел свое место под солнцем. Нашел тогда, когда обернулся на пронизывающий взгляд тем дождливым осенним вечером.
Его место там, где Питер. А место Питера там, где Стайлз.
