Воздушные замки в бурю

Он сделал это снова. Стэн хмуро осмотрел зал клуба, откинулся на барную стойку позади себя и постукивал по боку пустого стакана из-под текилы. Бармен несколько раз уже подходил к Себастиану, предлагал повторить, но Стэн только качал головой и продолжал хмуро следить за высоким русоволосым качком, спокойно проходящим через толпу. Качок улыбался, заговаривал с богатыми детишками, завалившимися на вечеринку просто от скуки, с приглашёнными хозяином вечеринки моделями, с забрёдшими сюда парочками, отвечающими ему такой же дружелюбной улыбкой. Улыбался, проходил между ними, будто огромный корабль сквозь толщу воды, легко касался тел красавиц, пожимал руки мужчинам. И всё время улыбался, будто эта улыбка была приклеена к нему. Вот он прошёл рядом с богатым жирдяем, пожал ему руку, улыбнулся модели, а на руке у мужчины уже нет золотых часов, девушка лишилась тонкой цепочки на запястье. Стэн только скрипел зубами, сильнее сжимал стакан и всё время себе говорил, что это не стоит всех его нервов. Возможно, так и было, по крайней мере, первые минуты. Может, Стэн бы сейчас встал и пошёл звать друга, хозяина вечеринки, если бы этот самый придурок просто старым добрым способом всё это проделывал. Мало ли воришек на богатых вечеринках. Всякий зарабатывает в этом прогнившем городе так, как умеет. Но нет! Не так просто, Себастиан! Качок решил проявить свои умственные способности — уровня одноклеточного — именно здесь, на этой чёртовой тусовке, где Стэн отдыхал за два грёбаных месяца безвылазной работы. Себастиан, правда, уже порывался подняться со своего места, позвать Марка и ткнуть его носом в то, что один обладатель телекинеза спокойно обворовывает его же посетителей. Он правда хотел сдать этого идиота, но понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Ищейки не любят, когда кто-то использует силу, будь то добро или зло. Сила, как и политика, — тема под запретом. Себастиан лишь чертыхнулся, наблюдая за знакомыми едва ли не с детства движениями, за улыбкой, за озорным блеском в глазах. Как же... как же он не понимает, что это может просто подвести черту его свободе? Стэн лишь сильнее сжимал стакан. Это ведь не его дело. Он здесь, чтобы отдохнуть, пусть и пришёл через силу. Но пришёл же! И отдыхал! Пока не увидел, как чья-то рука до боли знакомым жестом — повернуть чуть вправо кисть, поднять руку — вытягивала из карманов кошельки, возвращала их на место, только уже пустыми. Все без возражений покупались на яркую улыбку, на пустые слова, на лестные отзывы о том же пиджаке. Может, стоило это прекратить уже после первого случая, но Стэн просто сидел, глотал текилу, щурил глаза и всё вглядывался в этого качка, пытаясь понять, зачем он это делает. Все боятся ищеек, все боятся попасться, но он... ему будто было всё равно. Толпа гудела вокруг, музыка, затихающая лишь на несколько секунд, когда ди-джей менял пластинку, била по барабанным перепонкам. Звуки можно было ощутить даже кожей, что уж говорить о душном, спёртом воздухе. Кондиционер не справлялся с таким объемом работы. А люди всё танцевали, не замечая, как один обаятельный мужчина, чуть за тридцать, с лёгкость воровал и их деньги, и их карты, и их спокойствие на ближайшие несколько дней. Бармен за спиной Себастиана уже давно прекратил надоедать, отвернулся к другим посетителям, лишь иногда поглядывал на Стэна, ожидая, что тот всё же решится повторить свой заказ, хотя рядом с чуть треснутым стаканом стояло уже пять таких же. Но Себастиан ждал. Взгляд голубых глаз, наблюдающий за русоволосым дебилом, потяжелел, в его глубине появилась слишком яркая искра гнева, которую бы вряд ли можно было заглушить алкоголем. Себастиан сидел на своём месте ещё несколько минут, пока этот мудак не вытащил ещё один кошелек, пока не заговорил с ещё одной моделью в конце зала, из-за чего обзор оказался хуже некуда. Может, это было бы к лучшему: Стэн мог бы сделать вид, что вообще ничего не видел. Но прошла минута, другая, русоволосый прошел рядом, улыбнувшись ему уголком губ, и направился в ту сторону, где щебетала толпа моделей. Прошла ещё минута, когда Себастиан, не сводящий глаз с этого «фокусника», легко заметил, как в карман плотных чёрных штанов опустилась цепочка одной из красавиц. И тут уже ему захотелось врезать этому нерадивому идиоту с такой силой, чтобы тот больше не промышлял воровством с помощью телекинеза. Не на территории Стэна. Нужно было что-то делать, пока загребущие ручонки не добрались и до карманов Себастиана. Он поднялся медленно, едва покачиваясь из-за выпитого и едкой злости на собрата по силе. Конечно, Стэн отлично знал, что пить ему не следовало, но отказать себе в удовольствии насладиться вкусом дорогого напитка, а после в желании отвлечься с помощью алкоголя от увиденного он не смог. И сейчас он навряд ли сможет пропустить возможную разборку с тупым обладателем силы. Только подальше от людей. Как можно дальше. Он подошёл вплотную к воркующему с моделями качку, сжал его локоть и серьёзно заглянул в глаза. Настолько серьёзно, насколько позволял опьяневший разум. — Ты затыкаешься, не говоришь глупостей и идёшь со мной, а то ищейки будут очень рады вору-телекинетику в своём списке, — зашипел на ухо незнакомцу Стэн, сильнее сжимая его локоть, прижимаясь к его горячему боку и лишь отстранённо замечая, что этот качок действительно привлекателен, особенно с такого близкого расстояния. Особенно когда так улыбается — лишь уголками губ, хотя глаза, взгляд, даже брови выдают усмешку и самодовольство. — Ногами шевели быстрее, придурок! — рыкнул Себастиан и потянул мужчину в сторону туалетов, желая с этим расправиться как можно быстрее и отправиться снова к бару в надежде, что и всё, что он увидел, и этот разговор алкоголь сможет заглушить. — Ты что, сука, вконец своими куриными мозгами двинулся?! — злобно прорычал Себастиан, впечатывая нарушителя в стену одной из кабинок мужского туалета тут же, как смог затолкать его туда и когда за очередным посетителем захлопнулась дверь. — Тише-тише, милашка, нас могут не так понять, — протянул мужчина, нагло ухмыляясь и с вызовом глядя на Стэна. Было в этом взгляде серо-голубых глаз что-то такое, что заставляло бывшего служащего правительства цепенеть и сглатывать вязкую слюну, противно прижимающую язык к нёбу. — Нет, ну ты, блядь, совсем охуел! Мало того что внаглую обчищаешь кошельки ничего не подозревающих мажоров, так теперь ещё и ёбанную невинность из себя корчишь? — зашипел Себастиан прямо в лицо качку, сжимая ворот его тонкого, облегающего рельефные мышцы рук свитера. В другое время Стэн обязательно обратил бы на это больше внимания. А сейчас его интересовал именно наглый взгляд этих глаз и дикая злость, клокочущая внутри. — Кем, мать твою, ты себя возомнил?! Или думаешь, что если обладаешь силой, то запреты и правила на тебя не распространяются? Раз всё сходило с рук, никто не ловил на горячем, то, блядь, можно и дальше воровством заниматься? Не в этот раз, мудоёб несчастный! Сдать бы тебя ищейкам, по-хорошему. Да вот только ума от этого в твоём подобии мозга вряд ли прибавится. Проще будет выбить всё это дерьмо, может, и клепка на место встанет. — Стэн уже занёс руку для удара в челюсть, когда почувствовал чужую руку у себя на заднице. Подобного поворота событий Себастиан явно не ожидал, уж точно не в этих обстоятельствах и не в этом месте, поэтому так и застыл, ошалело глядя на незнакомца. Тот лишь хитро улыбнулся и облизал губы. — А ты, как я посмотрю, горячая штучка, в моём вкусе. Только вот нервы не на то тратишь. Если был тяжелый день, — мужчина подмигнул, — так могу помочь избавиться от лишнего напряжения. Только не бесись так. Опомнившись, Себастиан оттолкнул руку русоволосого и схватил за грудки, затем, лишь немного коснувшись его плеча, отбросил на пару метров, силой вжимая в пол. Конечно, Стэн запросто мог бы справиться с этим придурком и без помощи телекинеза, да вот только руки марать не хотелось. Слишком большая честь. Себастиан сплюнул и посмотрел сверху вниз на распластавшееся тело качка. Стоило ли тратить на это всё своё время? В зале его ждала выпивка, возможно, развлечение на одну ночь и завтрашняя головная боль. И он не хотел висеть здесь, в провонявшем мочой, пусть и дорого обставленном, но всё же туалете, с валяющимся в его ногах идиотом. Даже вывалившиеся из карманов качка деньги и драгоценности не приносили уже былого гнева, только понимание, что своё собственное время от тратит зазря. Себастиан переступил через распростёртого на полу незнакомца, нарочно пнув его носком ботинка, и направился к выходу. Только у двери он обернулся, отпуская наконец от ментального воздействия. — Учти, долбоёб, я тебя предупредил. Если не понимаешь по-хорошему, твои личные проблемы. В конце концов, ебал я тратить свои нервы на каждого попадающегося мне мудозвона. Только вот когда попадешься в лапы правительству, пеняй исключительно на себя и наслаждайся последними вздохами. Уж сомневаюсь, что тогда кто-то поспешит тебе на помощь. Всего наилучшего! — Себастиан вылетел в коридор, чуть не сбив какого-то паренька, уже порядком пьяного. — Вот же блядь! — выругался Стэн уже себе под нос, возвращаясь к барной стойке. Настроение из ужасного плавно перетекло в отвратительно-поганое. Спасибо этому идиоту-качку. Сейчас, как никогда, хотелось забыться и послать всё куда подальше. Стэн вернулся на своё место, которое каким-то чудом никто не успел занять, и, заказав у бармена двойную порцию текилы, попытался всё же хоть немного расслабиться. Несколько девушек-моделей пытались составить Стэну компанию, однако после нескольких — не в самой вежливой форме — отказов всё же прекратили попытки. Сам же Себастиан хотел сейчас только одного: поскорее напиться вдрызг и послать все проблемы к хуям, а то и дальше. Стэн просидел в баре вплоть до его закрытия и прикончил не одну бутылку текилы, виски и чего-то ещё. Последнее, что он помнил, — попытка пофлиртовать с барменом, перевесившись через барную стойку, после чего алкоголь всё же сделал своё дело и рассудок вместе с воспоминаниями накрыла беспроглядная пелена. Звуки города. Машины, эхо работающих предприятий, голоса людей, едва слышная музыка из кафе напротив. Такие привычные звуки, сплетающиеся в уже знакомую какофонию, из-за которой утром сложно проспать нужное время, особенно когда будильник срабатывает через раз. Ночью, когда шторы ещё не задернуты, фонари озаряют комнату противным желтоватым цветом, противоположная от окна стена становится живописной картиной из веток, решетки на крыльце и редких прохожих. Себастиан обычно засыпал, наблюдая за этой картиной, следил за тем, как двигаются ветки под лёгким ветром. Сейчас же, открыв глаза и морщась от света и дикой головной боли, Стэн не заметил своей обычной старенькой картины на стене, подаренной ещё матерью, только голую сероватую стену, с выбитой краской в нескольких местах. И ему бы удивиться этому, ведь стена-то всё же его дома, но, потянувшись к тумбочке, чтобы взять телефон и проверить время, он, как это обычно бывает утром, не стукнулся пальцами о любимую лампу. Да что там... телефона не было. Как и одежды на нём. А вот чья-то тяжёлая лапа на спине напрягала. Себастиан, конечно, собирался кого-нибудь найти себе на той вечеринке, но после того качка всё желание вести светские беседы и искать себе спутника на хороший трах улетучились вместе с хорошим тоном. Ему пока хватало морального насилия над его личностью со стороны некоторых, так что тело уж точно кому-то отдавать тогда он не решился бы. Но рука на спине не исчезла, как и лежащий рядом человек, чьё шумное размеренное дыхание обдавало горячим воздухом ухо Стэна. Он был готов увидеть всё что угодно, готов был примириться даже с тем, что всё же завалил Марка, чья задница уже давно просилась в ладони Себастиана, но, повернув голову, он увидел того самого придурка, что вчера на вечеринке с такой лёгкостью использовал телекинез для воровства, но не для спасения собственной жизни. Рука, точнее лапа, принадлежала этому же мудаку, как и нога, закинутая на Стэна. Он, конечно, был не из великих собственников, но к личному пространству относился довольно ревностно. И уж тем более даже не собирался каким-то идиотам позволять его нарушать. Да вот только выползти из-под этой лапищи, а тем более выбраться из-под заброшенной на него ноги оказалось не такой уж и простой задачей. Стоило только Стэну завозиться, как он почувствовал, что его незваный сосед по кровати, а может и не только сосед, завозился и даже крепче прижал его к себе, ткнувшись носом в затылок. Вот это уже было последней каплей. Себастиан не преминул смачно ругнуться, снова предпринимая попытку выбраться на свободу, несколько раз сбрасывая руку со своего тела, на что придурок начинал что-то бурчать. У Стэна в голове бегущей строкой пронеслись мысли о том, что больше пить на вечеринках друзей он не собирается. Клянется в вечной трезвости, отрекается от походов на вечеринки, вот только нога и та самая лапа не исчезла с его тела после клятвенных заверений в своём обете трезвенника. — Да прекращай уже возиться! Дай поспать, — раздался над ухом заспанный голос мудака-телекинетика, из-за чего Стэну ещё больше захотелось придушить его, а после и себя за то, что так просто купился на вчерашнюю улыбочку, на эти сероватые глаза, на завлекающий и спокойный голос. Но ведь купился же! Не лежал бы он в постели голым с этим русоволосым качком, если бы не купился! — Лапу убрал, мудак! — рыкнул Себастиан, с ещё большим рвением желая выбраться на свободу, чуть ли не выворачиваясь из этих крепких объятий. К обету трезвенника почему-то медленно, но верно захотелось добавить клятву никогда ни с кем больше по пьяни не спать. — О! — усмехнулся лишь крепче прижавший Себастиана к себе мудак. — А ночью ты был другого мнения обо мне. Ничего не болит? А то я буду не против... Не против чего Стэн уже не собирался дослушивать. Хватило только небольшого движения рукой, чтобы этот придурок был прижат к кровати силой и лишь трепыхался, пытаясь выбраться из-под невидимого камня, прижавшего его к постели и не позволяющего шевельнуться. Себастиану так и хотелось язвительно выплюнуть в лицо этого уёбка, что именно так и используют телекинез — чтобы вот таких вот мудозвонов прямым текстом слать куда подальше. Он резко подорвался на ноги, но тут же зашипел и поморщился от знакомой боли, вспыхнувшей в пояснице, — последствия бурной ночи не преминули напомнить о себе. — Сука! — выругался Себастиан себе под нос, а затем добавил уже громче, чтобы русоволосый придурок точно его услышал: — Что ты, бля, со мной сделал, мудак?! — Ничего такого, о чем бы ты ни просил, — промурлыкал незнакомец, осторожно высвобождаясь из-под воздействия силы Стэна, что словно приклеила его к кровати. — Ты, оказывается, тот ещё похотливый жеребец. «Пятьдесят оттенков серого» просто отдыхают! — Заткнись, урод! — рыкнул Себастиан, и в следующее мгновение в мужчину полетела подушка, снова прижавшая его к кровати. — А ещё лучше — надевай свои шмотки и выметайся из моей квартиры, пока силой не выкинул. Стэн повертел головой в поисках джинсов, однако из-за бардака в комнате их не было видно. Да и вообще такая привычная ему спальня сейчас выглядела как-то странно. Более... чужой, что ли? Помимо отсутствия картины на стене, пары опрокинутых стульев и груды одежды, валяющейся на полу, с комнатой явно было что-то не так. Мебель не на своих местах... Себастиан обернулся ещё раз, и только сейчас до него дошло: они были не в его квартире. Каким-то чудом этот придурок-качок приволок его к себе! В очередной раз мысленно поклявшись бросить пить и трахаться с кем попало, Стэн повернулся к кровати и злобно зыркнул на русоволосого мудака, который не оставлял попыток выбраться из-под невидимого груза. При виде всё той же наглой ухмылке «похитителя» Себастиана перекосило ещё больше. Казалось, ещё немного — и из ушей пойдёт пар. И пока Стэн придумывал слова пообиднее, хлопая глазами, качок окончательно справился с его силой и перекатился на другую сторону постели. Теперь незнакомец удобнее устроился на подушке, разминая затёкшее плечо, а когда всё же поднял глаза на Себастиана, то так и прыснул со смеху, чуть не свалившись с кровати. — Хули ты ржёшь, мудила?! — ещё больше разозлился Стэн. Однако его реплику заглушил звонкий смех, который, казалось, было слышно даже во дворе, если не в соседнем квартале. От этого смеха Стэну заложило уши, но он всё ещё пытался сохранить остатки самообладания, чтобы не впечатать этого урода в стену или ненароком не придушить подушкой. Возможно, это заглушило бы его идиотский ржач. — Бля... — выдохнул качок, проводя ладонью по своему лицу и пытаясь сдержаться от новой волны смеха. — Ты б себя видел сейчас! — хрюкнул он, наблюдая за выражением лица своего гостя. — Выглядишь так, словно девственности лишился по указке папаши! Стэн едва сдержался от желания размазать этого уёбка по стене, разнести его квартиру и полквартала в придачу. Единственное, что он позволил себе, — это обессиленно осесть на пол, прижимая к груди свои кожанку и рубашку, найденные тут же, в куче одежды возле кровати. Кажется, клятва трезвенника на ближайшие годы была не такой уж плохой мыслью. Если вспомнить, что в тюрьме алкоголь будет сложно достать.