Квартет

«Гений» – летит восхищённо-сладкое, скрипящее карамелью на зубах в его сторону. Козуэ сжимает ладонь в кулак; идеально накрашенные ногти впиваются в плоть. Боль. Боль под рёбрами, в самом низу между костными прутьями. Боль — потому что она злится. Злится — потому что завидует (и ревнует). Брат — он идеальный, восхищающий, старательный. Сахарное девчоночье «гений» в его сторону, чёрт возьми, заслужено, и Козуэ зло бьёт кулаком по белоснежным клавишам. Фортепиано жалобно вскрикивает в мольбе о пощаде. Козуэ делает вдох и улыбается. Ядовито-зло. Химэмия Анфи красивая партия для Микки, Химэмия Анфи та девушка, на которую Микки впервые спустя столько лет смотрит восхищённо. А раньше он так смотрел на Козуэ. И она ненавидит, когда он так смотрит на других. Она ненавидит, когда Химэмия Анфи играет «Залитый солнцем сад». Она ворует мелодию Козуэ. – Тебе нравится Анфи? – спрашивает девушка в лоб. Прячет стиснутые в кулаки руки в скрещении на груди. – Что? – брат замирает. Смотрит прямо перед собой в пустоту, и Козуэ улавливает тихий выдох, сорвавшийся с его губ. Злость. Злость закручивается спиралью колючей проволки внутри живота. И режет. Заставляет внутренности кровоточить, а кровь бурлит, кипит, затопляет липкой яростью. Козуэ ненавидит, что счастливым Микки делает не она. – Ты такой забавный рядом с ней. Как щенок, – девушка опирается на фортепиано, следит за игрой брата, и кончики пальцев зудят в жажде пробежаться по клавишам. Случайно задеть его руку. – Что ты хочешь, Козуэ? – Микки играет, не глядя на ноты. «Гений» звучит в ушах даже сейчас, и хочется закричать. – Чтобы ты был счастлив. Козуэ всегда говорит правду. Не скрывает. Почти. Ревность. Ревность искрит в голове, в звёздах перед глазами. Козуэ желает влепить Химэмии Анфи пощёчину. Она не заслуживает любви Микки. Козуэ бесшумно встаёт с постели; тень падает на брата, она склоняется на над ним. – Гений, – горько срывается с губ. Козуэ мажет поцелуем по щеке Микки, не доходя до рта. Страх.