Жажда

      Ночной город разливался темно-синей палитрой красок. Редкие тусклые фонари, освещая желтым светом, привлекали насекомых стаями, а полная луна скрывалась за плотным слоем тяжелых облаков. Ветер, нежно трепетавший подол длинного тёмного плаща, терпеливо стих. Женский силуэт, укрываемый им, тихой поступью приблизился к деревянной красной двери с облезшей и потрескавшейся краской, но всё ещё крепким каркасом. Остановившись, женщина с трепетом принюхалась и, едва коснувшись двери тонкой костлявой рукой, дуновением ветра пронеслась сквозь твёрдую преграду, оказавшись прямиком в тесной комнате, обставленной кучей самых разнообразных игрушек. Они её не интересовали.       Пряный запах крови ударил в нос, и она, испытав знакомое возбуждение вкупе с сильным желанием, ведомая инстинктами, рванула к его источнику. Чердак заброшенного дома, на удивление чистый и ухоженный, как и обстановку, она пробежала хищным взглядом с одной единственной целью — найти источник, то самое, что влечёт и манит, что даст ей напиться, утолить желание, ещё хоть на мгновение ощутить ту нёгу, то блаженство…       — Я здесь. — Хриплый голос разрезал на кусочки томную атмосферу абсолютной тишины. Взгляд переместился на расположившегося на кровати Детлаффа. Она слегка удивилась, не застав его, как обычно, сидящим за прогнивающим, но ещё более-менее крепким рабочим столом, работающим над созданием или починкой очередной никому не нужной безделушки.       Бледный свет луны, пробивавшийся сквозь затворенные ставни маленького окна, позволял разглядеть в практически полной темноте лишь бледную кожу, обремененную многочисленными морщинами, и яркие, светящиеся голубые глаза, взгляд которых был направлен прямиком на искомый объект.       — И я здесь.       Капюшон из легкой ткани плавно сполз с её головы. В тусклом освещении дотлевающей свечи, стоящей на столе, взору вампира открылась тонкая, бледная кожа, обрамлённая неповторимым очарованием толстых вен и превеликим множеством сеток тонких капилляров.       — Я рад. — Он чуть поднял голову и одарил долгожданную гостью надменным взглядом.       Запах свежей крови не переставал безжалостно пытать её нутро, разрывая на части от неистового желания. На пол, лёгким перышком, упал тёмный плащ. Быстрым движением с тонких детских ножек были сброшены кожаные башмаки. Она предстала перед ним в длинном деревенском платье, почти полностью скрывавшем красоту её холодного девичьего тела. Запах исходил от руки друга — кисти попросту не было, но такая беспечная утрата как и временные неудобства друга бруксу совсем не волновали.       Детлафф сразу понял желание своей гостьи. Встав, он стал медленно приближаться к бруксе, а предмет её страсти, будто играючи, спрятал за длинным рукавом красного камзола.       Бархатные тёмные волосы, глаза цвета чистого неба, овальное лицо с высокими скулами… При детальном рассмотрении она всё больше и больше напоминала Ренаведд. Возможно, именно поэтому он выделил её из ряда других низших, которых по-братски любил, и вместе с которыми он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Было в этом какое-то неповторимое очарование — обучать своего более неприспособленного собрата. И, надо сказать, брукса добилась впечатляющих успехов для такого короткого промежутка обучения — она научилась прекрасно маскироваться под деревенскую девушку, научилась разговаривать чище всякого рода иностранцев, изучавших язык в академиях. Научилась… чувствовать чуть больше, чем обычная брукса. По крайней мере, в последнем Детлафф больше всего пытался себя убедить.       Нежным движением он дотронулся до её щеки тыльной стороной руки, и в мысли, мимолётным вихрем, ворвались старые воспоминания. Ренаведд, её неутомимое очарование, вечная загадка и теплое, нежное тело, которым он когда-то с упоением владел, так и не распробовав до конца. Детлафф напрягся — пробрало мелкой дрожью.       В глазах бруксы не угасало желание свежей крови. Он готов был помочь ей только в рамках их маленькой негласной сделки. Острые ногти безжалостно рассекли лямки платья, и брукса предстала перед Детлаффом во всём своём великолепии. Маленькая, но полная грудь колыхалась от тяжелых вздохов бруксы, изнемогающей от неутолимого голода.       Вампирица приняла его предложение, и её длинные пальцы потянулись к камзолу, спешно, но аккуратно освобождая пуговицу за пуговицей — точно так, как её учил сам Детлафф. Пробираемый желанием, он потянул её за собой и, как только та закончила с камзолом, с силой кинул её на кровать. Навалившись сверху, по привычке небрежно схватил за волосы и оттянул, как можно сильнее оголив нежную девичью шею. Приник яро, неистово, стал слабо покусывать бледную кожу, краем уха слыша тяжелое дыхание покорной вампирицы. Перестарался — в забытье рассёк кожу. Маленькая капелька крови нарисовала дорожку до ключицы. Вкусил её — не удержался. Кровь, как сильное, пряное вино, ударила в голову. В штанах стало невыносимо тесно. Избавился от остальной одежды и приник к её холодному телу с новой силой. Она трепыхалась, сильно и настойчиво, но не от вожделения, как Рен. Запах его отрубленной конечности с каждым мигом усиливался, и брукса еле сдерживалась от превращения в свой истинный облик, отчего-то понимая, что от человеческого вида кожи её друг получит гораздо большее наслаждение. Крепкой хваткой он несильно, но удерживал её от ненужных действий; у Ренаведд от такого обхождения на утро появлялись синяки по всему телу.       Запах её тела — томный, опьяняющий, ударил в голову ещё сильнее, и желание овладеть ею теперь стало чуть ли не единственным желанием. Он настойчиво спускался всё ниже и ниже, пробуя на вкус её тело, будто в первый раз, и всё никак не мог утолить эту жажду.       Детлафф на мгновение отвлекся. Раны на искусанной груди быстро заживали — и он с неудовольствием вспомнил, что существо под ним — не Ренаведд, а брукса, хоть и сильно похожая на неё, а значит, не стоит поступаться своими истинными желаниями лишь потому, что тело партнёрши слишком хрупкое. И никто на утро не будет возмущаться по поводу огромных шрамов и порезов по всему телу.       Резким движением руки брукса была перевёрнута на живот и притянута за волосы как можно ближе. Шея, плечи, ключицы — Детлафф до сих пор не смог побороть в себе слабость к этим частям тела. Он впился в шею, кусая, но не пил её — оставил на сладкое. Она дергалась, и от желания его крови сильно потекла. Сильные укусы на шее истекали кровью, обагряя тонкую кожу. Не сдержавшись, он распробовал ещё раз, слизав ещё одну маленькую каплю. Резкий прилив желания, и небрежным движением тонкое женское тело обратно вдавлено в кровать. Рука переместилась на шейный отдел позвоночника и проткнула её тело насквозь — так брукса была полностью беспомощна и всецело подчинена ему.       Он взял её и стал ритмично двигаться, почти сразу ощутив наслаждение, но не удовлетворение. С каждым толчком понимая, что это другое тело, не то, любимое и почти родное, он приходил в ярость. Это продолжалось долго — он двигался, небрежно трахая тихую партнёршу, от которой и половины тех криков, что изрекала Рен, не добиться.       Зарычав, Детлафф поднес отрубленную конечность к лицу бруксы, и та ответила ему тем же звуком, но не от желания, смешанного с отчаяньем и болью, о нет, её чувства были куда менее разнообразны и легко предсказуемы. Она отчаянно брыкалась, ртом пытаясь схватить хоть частичку кожи, плоти или крови — неважно, главное, получить. Детлафф кончил и, вытащив руку из её тела, не сменил позы — нависал над ней, дразня терпким запахом крови.       — Прошу, — хриплым голосом процедила она. — Дай.       — Найди и возьми, — прошипел Детлафф и слез с кровати, начав спешно одеваться. Окончание процесса не принесло ему ни успокоения, ни удовлетворения. Он это прекрасно понимал, и от того становилось ещё более тошно. Но опять он не смог сдерживать — слишком долго Ренаведд не было рядом, слишком долго и безрезультатно он её искал. Вместе с окончанием пришло и раздражение, гнев — на себя, в первую очередь. За предательство. Огромное и непростительное предательство — предпочесть другую, даже представляя на её месте любимую, единственную, родную. Когда та в огромной опасности и... может, замерзает где-нибудь в сыром грязном уголке, может, извивается под какой-нибудь мразью на потеху окружающим, может... Детлафф нахмурился и почувствовал себя по уши в грязи.       — Н-найду, — задыхаясь, бормотала брукса, понимая, что другого способа заполучить желаемое она не может. — Найду.       — И я найду, — грустно вслух вымолвил Детлафф, до конца растворившись в своих мыслях.