Чувства (не)по графику

Ты уже была здесь раньше; ты здесь никогда не была. Сквозь пьяную приторную пелену ты чувствуешь серость каменных стен – но нет ни холода, ни сквозняков, ни кровавых пятен на полу. - Это мой улей, - поясняет Аранея, мягко сжимая твое запястье; ты позволяешь ей вести себя за руку. – Прекрасное место, и позже, если захочешь, я смогу провести экскурсию. - Похож на улей Вриски. - Вриски? О, разумеется! – Аранея вспыхивает воодушевлением. – Ты верно подметила, Терези. Наши ульи не просто похожи – они одинаковые… Или были такими изначально. Я посещала некоторые воспоминания Вриски и сделала выводы, что она запустила свой замок, позволив ему обветшать и стать ужасающе неприветливым. Я же, напротив, всегда старалась поддерживать порядок и уют! Конечно же, я делала это не для себя. Здесь нередко гостили тролли низших каст крови, которые находились под моей опекой. Ты неразборчиво мычишь что-то в ответ; видимо, поняв, что ты не в состоянии сейчас поддерживать беседу, Аранея усаживает тебя на обитый мягким материалом подоконник одной из многочисленных оконных сот. Хотя твой разум и качается на волнах бессознательного тумана, ты инстинктивно напрягаешься и глухо рычишь, когда Аранея делает попытку стянуть с тебя футболку. - Тише, - успокаивающе шепчет она. – Я не собираюсь причинять тебе вред, дорогая. Просто хочу помочь! Если ты позволишь, я излечу все твои раны, - Ее голос такой бархатный и нежный, - Все их. А теперь, пожалуйста, сними футболку. Тебе нечего стесняться, поверь. И ты подчиняешься. В конце концов, после стычки с Гамзии от твоей одежды осталось не так-то много – это теперь скорее набор соединенных друг с другом кое-как лоскутков, чудом держащийся на твоем теле. Ты догадывалась, что выглядишь скверно, но невольно дергаешься, когда Аранея изумленно охает и делает шаг назад. - Боже мой, Терези, мне так жаль, - дрогнувший голос Аранеи по непонятным причинам заставляет твои глаза наполниться слезами – возможно, потому, что он так похож на голос Вриски. – Как это произошло? Я ни в коем случае не настаиваю, ты можешь не говорить, если не хочешь, но… - На Бефорусе была такая же система квадрантов, как на Альтернии? - О, конечно! И, предупреждая твой вопрос – да, черный квадрант тоже имел место быть. Но, Терези, - Аранея понижает голос, - Это не должно быть так. Твой кисмесис – твой возлюблено-ненавистный соперник, ваше страстное противостояние должно помогать обоим совершенствоваться, ваши встречи – приносить черное наслаждение. После них уж точно не хочется напиться до потери сознания чем-то с высоким содержанием сахара! - Это не из-за него, - бормочешь ты, низко опустив голову. – Не только из-за него. - Вот как. Мы вернемся к данному вопросу позже, - Аранея утверждает, не спрашивает - и это смутно тебе не нравится. – А сейчас… Ты позволишь? Ее прохладные пальцы касаются глубокой царапины на твоей ключице. - Ага, - киваешь ты, глотая вопрос о том, будет ли больно. Буквально через секунду твое любопытство удовлетворено. Мягкое лучистое сияние невесомо проходится по царапине – и там, где оно касается тела, исчезает саднящая боль. На мгновение руки Аранеи обхватывают тебя за шею, стирая постыдные укусы, наверняка уже налившиеся бирюзовым; избавив тебя от этого, целительница плавно проводит ладонями вниз. Ты сдавленно стонешь, когда Аранея мягко сжимает твои груди. - Там все в порядке, - Глухо бормочешь ты, пытаясь подавить дрожь. После недавнего происшествия твое тело все еще ужасно чувствительное, и, похоже, проклятая газировка это только усугубила. - Хорошо, - Говорит Аранея. Но перед тем, как сместиться к исцарапанному животу, она будто бы невзначай задевает пальцами соски. А после излечения царапин, не останавливаясь, опускает руки ниже и тянет твои джинсы вниз. - Не надо! – Ты хватаешь ее за руку. – Там тоже все нормально. Спасибо за помощь, я, пожалуй, уже пойду. - Терези. – Голос Аранеи все еще мягкий, но в нем прорезаются жесткие нотки, увеличивая сходство с той, о ком ты не собираешься сейчас думать. – Я нашла тебя в довольно скверном состоянии и теперь считаю своей неукоснительной обязанностью о тебе позаботиться, и так уж совпало, что мои способности буквально созданы для лечения. Повторюсь, тебе нечего стыдиться. Ну, с последним утверждением ты точно не согласна. Черничный запах щекочет ноздри, и ты не можешь не думать про Вриску, не можешь не сравнивать ее с Аранеей – такой похожей и не похожей одновременно, что это сводит с ума. Когда Аранея прикасалась к тебе, твое воображение так легко, так упорно меняло ее ласковые руки на руки Вриски, так коварно приписывало нечто большее целительной процедуре, что теперь ты не можешь подавить возбуждение, лихорадочным теплом пульсирующее между ног. Твое щупальце жаждет развернуться, и ты задушено стонешь, когда Аранея ласково сжимает его сквозь влажную ткань джинсов. - Все нормально, - мурлычет она. – Милая, у меня есть большой опыт в вещах такого рода, и мне не нужно читать твои мысли, чтобы узнать о твоих желаниях. Нет ничего плохого в том, чтобы их удовлетворить! И нет ничего плохого, если ты представишь кого-то другого на моем месте – более того, я могу помочь. Ее пальцы невесомо касаются твоего виска, ее мысли касаются твоего сознания… Вриска не раз и не два пыталась пробиться в твой разум – грубо, почти болезненно, - у нее ничего не получилось. Аранея сделала это моментально и без усилий – мягко проскользнула вместо того, чтобы ломиться, и… И Вриска целует твою шею, а ее рука все еще на твоем щупальце, и это восхитительно. Ты подаешься вперед, сама расстегиваешь молнию на джинсах и приспускаешь их вниз, она помогает тебе раздеться; неодобрительно цокнув языком, Вриска кладет ладони на твои расцвеченные синяками бедра – сияние проникает под кожу, стирает боль. Теперь ты, наверное, выглядишь почти нормально – никаких чертовых отметин от гребаного клоуна, - но все равно чувствуешь себя грязной. - Я исправлю и это, - шепчет Вриска, ее дыхание опаляет чувствительный участок за ухом; она целует тебя снова – именно так нежно, как тебе бы хотелось. Ее ладонь скользит под щупальце, проникая в пазуху. Ты захлебываешься стоном, чувствуя, как теплые чуткие пальцы проникают все глубже, мягко ощупывая и раздвигая внутренние стенки. Теперь саднящая боль исчезает и оттуда, быстро сменяясь удовольствием – закусив губу, ты насаживаешься на пальцы, когда Вриска сгибает их внутри, задевая мучительно чувствительные точки. Одной рукой она продолжает двигаться внутри – вперед и назад, задавая темп, - другой тискает и поглаживает твое изнывающее щупальце, позволяя ему обвиться вокруг запястья; влажные губы Вриски то жмутся к твоей шее, то обхватывают мочку уха, то прижимаются к твоим собственным – и все это нежно, она даже не думает кусаться, и это так не похоже на нее и на все, что между вами было и могло бы быть… Да, едва ли Вриска так вела бы себя даже со своим мейтспритом, которым ты, к слову, не являешься, но тогда что же происходит сейчас? Твои мысли гаснут в острой, почти болезненной вспышке удовольствия, когда пальцы Вриски начинают мелко дрожать, и эта дрожь мгновенно передается тебе. Ты всхлипываешь, чувствуя, как по всему телу расходятся восхитительные теплые волны; ты слепо подаешься вперед, желая получить БОЛЬШЕ прикосновений, БОЛЬШЕ поцелуев, мечтая получить наконец разрядку, а Вриска такая вкусная, черничная и сладкая совсем рядом, это практически невыносимо. Дрожащие ноги раздвигаются в стороны, и ты почти соскальзываешь с подоконника, прижимаясь к Вриске еще ближе, заваливаясь на ее горячее тело; движения ее рук ускоряются, заостряя до предела удовольствие, и тут, будто всего этого мало, она подает голос. - Разве ты не хочешь меня увидеть? – Шепчет Вриска. – Разве не хочешь посмотреть на меня? И ты с поразительной в этом безумии четкостью понимаешь, что хочешь – сильнее всего на свете, сильнее, чем кончить. Что может быть лучше, чем увидеть Вриску, вынырнув из темноты - пусть даже и полной запахов, звуков и ярких цветов? - Пожалуйста, - твой голос готов сорваться, - Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Она позволяет тебе сползти еще ниже, насадиться на пальцы до предела – и одновременно с этим ее теплые губы по очереди невесомо касаются твоих трепещущих век. Ты распахиваешь глаза и видишь ее лицо прямо перед собой – невыносимо яркое, и успеваешь увидеть, как мягкие черты лица заостряются, как в мертвой белизне глаз вспыхивают синим зрачки. Ты видишь клыки Вриски, синеву румянца на серой коже щек, спутанные черные волосы, стены на заднем плане… Зрительные образы окатывают разум внезапной болью. Ты жмуришься, содрогаясь в мучительном оргазме. Импульсы удовольствия все еще пульсируют во всем теле, когда ты, разом протрезвев, понимаешь, что сотворила… Вернее, что позволила с собой сотворить. Невероятным усилием воли ты сбрасываешь со своего разума пелену чужого влияния. И приоткрываешь глаза. Длинные волосы тают, складываясь в короткую стрижку, белая муть затягивает склеру – перед тобой вовсе не Вриска, и ты вдруг понимаешь, что та, кто перед тобой, на Вриску совсем не похожа. Гамзии теперь кажется тебе почти безобидным идиотом, резко теряя свои пакостные черты. Аранея улыбается, стирая бирюзовую слизь с пальцев.