Чувства (не)по графику

Ты Каркат Вантас, и тебя потряхивает от горячей злости. Теперь-то тебе известно, как должно проходить правильное черное свидание. Вы с Дейвом начали собачиться с момента встречи. Тебя выбесила его вырвиглазно-красная футболка с дерьмовым принтом и гребаное самодовольство; разумеется, своими ответами он только подлил масла в пламя твоей ярости. А потом подлил еще и еще. И, чтоб его, продолжает в том же духе. - Ну и дыра. Не думал, что на этом метеоре есть настолько унылый и дерьмовый угол, Карклз, ты просто превзошел сам себя. Хотя подобное тянется к подобному, хах. - Да захлопни уже свою вонючую пасть, вшивый ты высерок! – Ты не для того выбирал этот отсек, чтобы гребаный Страйдер воротил носом. – Наслаждайся ебаной романтикой, бестолочь! - Не могу, чувак, от твоих воплей у меня уши заложило. - Так прочисти их раскаленной кочергой, заодно растормошишь дерьмо, которое у тебя вместо мозга! - Какой интересный подход, - Дейв усмехается. Наверное, общаться с ним сейчас по-другому ты бы не смог. На самом деле ты все еще дико смущен после того, что между вами произошло. Ты, конечно, был пьян – по вине Страйдера, между прочим!, - но дерьмовое яблочное пойло не создало позорные признания и желания, оно просто выпустило их наружу. Хотя вы с Дейвом обсудили все, твой стыд никуда не делся. И сейчас ты успешно трансформируешь его в гнев. Едва ли ты сейчас сумел бы обнять Дейва – но ты можешь грубо схватить его за плечи. Вряд ли твоей решительности в трезвом состоянии хватило бы на нежный поцелуй, зато тебе ничего не стоит прокусить чужую губу до крови. Дейв рвано выдыхает и кусает тебя в ответ. - Гребаный выблядок, - шипишь ты ему в губы. - Воу-воу, чел. Ранить мои божественные губы, которые под четкие биты могут исторгать потрясные рифмы – как тебе не стыдно? - Заткнись! – Ты толкаешь Дейва к стене… Вжимаешь его в стену. Как же тебя БЕСЯТ его самовлюбленные тирады. – Я сейчас отгрызу твои ебаные губы нахрен, мудак. - О нет, ты не можешь так поступить, это же все равно что выгрызть улыбку прямо из портрета Джоконды, – Даже прижатый к стене, даже с чужими острыми клыками в непосредственной близости от его блядской морды он не прекращает свой треп. – Это вандализм вселенского масштаба, бро. Ты так сильно хочешь, чтобы он замолчал. Чтобы поубавил в самоуверенности, чтобы прекратил считать себя центром ебаной вселенной! Ты так сильно хочешь этого, что забываешь, что на самом деле Дейв не считает себя центром ебаной вселенной. Так сильно хочешь, что забываешь вообще обо всем. Ты кусаешь его снова, слизываешь странный металлический привкус, пропихиваешь язык в чужой рот. Ты смутно помнишь, как ужасно смущался во время поцелуев в прошлый раз, и это лишь сильнее распаляет злость – ты буквально вгрызаешься в Дейва, кусаешь его язык, ваша слюна мешается с его кровью. Он протестующе мычит и пытается вывернуться, но ты усиливаешь хватку, и вырваться ему не удается. Не прерывая поцелуй, ты сдвигаешься влево, протаскивая Дейва следом за собой по стене, и в конце концов вжимаешь его в угол. Он подрагивает в твоих руках; наконец-то оторвавшись от его рта, ты замечаешь, что футболка Дейва задралась. Тебе приходит в голову, что, наверное, ему холодно вот так прижиматься разгоряченной кожей к холодному кафелю лаборатории, и одновременно с этим вспыхивает порыв поправить футболку идиота, чтобы он не мерз. Но этот порыв быстро гаснет от вида того, как ненавистная красная ткань контрастирует с белой человеческой кожей. Ты задираешь футболку еще выше, проводишь ладонями по животу и груди. Кожа Дейва действительно чертовски теплая и мягкая; ты впиваешься в нее ногтями. - Полегче, бро, - шепчет Дейв. Он кладет руки на твою талию, притягивает тебя к себе… И это не то, чего ты сейчас хочешь. Страйдер всегда ведет себя именно так, верно? Берет все в свои руки, перехватывает контроль – и вот он снова чертов герой, разруливший дерьмовую ситуацию! Как будто ты не можешь справиться сам, как будто бы не ты здесь гребаный лидер. Ты снова, в который раз за встречу приказываешь ему заткнуться. - Но ты реально разбушевался, чел, так что сбавь-ка мальца обороты… Ты затыкаешь его банальным, но действенным способом. Твои руки жадно шарят по теплому телу – вдавливая ладони, ты с жадным восторгом прощупываешь ребра и царапаешь кожу над ними, затем, опускаясь ниже, впиваешься пальцами во впалый живот. Губы Дейва такие мягкие и соленые, их хочется кусать снова и снова, и ты делаешь это, и металлический вкус становится все сильнее… Дейв мотает головой, чтобы освободиться, и невольно ударяется затылком о стену. Глухой стук немного отрезвляет тебя: - Что такое? - Мне больно. - А мне мешают твои очки. Сними их нахрен, Страйдер, я скорее вскроюсь, чем посмотрю на твою уродливую рожу. - Ладно, - Он поднимает руку к лицу, затем тычет очки тебе в ладонь. – Положи их куда-нибудь, окей? Ты вслепую нашариваешь сзади приборную панель и швыряешь очки туда, подавив странное желание сломать их нахрен: - Доволен? - Спрашиваешь, чувак. Буквально пылаю гребаным восторгом, и… Нет. Просто нет. Ты не намерен выслушивать его гадкие реплики. Ни секундой дольше! Опустив голову, ты вжимаешься лицом в теплую выемку между плечом и шеей, жадно вдыхаешь запах Дейва – приятный запах, непривычный, но уже знакомый со вчерашнего вечера. Кроме всего прочего, есть в нем что-то еще… Ты вдруг понимаешь, что от Страйдера несет яблоками. Отдает той самой дрянью, которая по его вине лишила тебя сраного самоконтроля! Ты что есть силы впиваешься в теплую шею, а затем, не дав Дейву опомниться, смыкаешь зубы на удобно выступающей косточке – кажется, у людей ее называют ключицей. Одновременно с этим твои ладони стискивают тощую страйдеровскую задницу, колено вклинивается чертовому ублюдку между ног… Дейв болезненно вскрикивает: - Чтоб тебя, Карклз, поаккуратней с клыками! Его голос такой восхитительно хриплый. Ты позволяешь себе пофантазировать о том, что Дейв испуган, что теперь он – тот, кто потерял контроль. Хотя о какой фантазии речь? Так оно, черт побери, и есть! Все сильнее распаляясь, ты вновь принимаешься за его шею. Пульс сладко и быстро бьется прямо под твоими губами, ты с удовольствием слизываешь соль с нежной кожи – а затем кусаешь, чтобы соленого вкуса стало больше. Дейв снова говорит что-то, но ты уже не обращаешь внимания. Проклятая футболка мешает тебе добраться до него, так что ты сжимаешь ее зубами и дергаешь на себя; ткань легко поддается и разрывается с громким треском. Не мешкая, ты вгрызаешься в бледное плечо. - Твою мать, Каркат, хватит, мне, блять, больно! Тебе мешает голос Дейва, мешает его жалкая возня. Какого черта он портит такой классный момент? Ублюдок сам этого хотел – ты уверен, потому что не так давно чувствовал коленом выпуклость в районе его паха, и, если верить фильмам и литературе, именно так проявляется возбуждение у человеческих самцов. Сейчас, правда, выпуклость немного поубавилась, но ты уверен, что все получится, если только Страйдер прекратит ворочаться, как тупая личинка. Он еще будет стонать под тобой, о, как он будет стонать! - Чувак, прекрати, я серьезно, - Дейв с силой отталкивает тебя. Ты перехватываешь его запястья и прижимаешь их к стене; тебе так не хватает третьей руки, чтобы зажать его жалкую пасть! - Блять, отпусти меня. Каркат, пожалуйста… Увы, третьей руки нет, так что, напоследок еще несколько раз с рычанием укусив плечо и шею, ты снова возвращаешься к поцелуям. Дейв продолжает активно вырываться, и это сопротивление, эти задушенные стоны, это трение его тела о твое сводят тебя с ума. Дейв такой мягкий, такой горячий, такой соленый, ты хочешь больше-больше-БОЛЬШЕ Дейва, ты хочешь… Хочешь… Твои пальцы направляются прямиком к его джинсам и выдирают пуговицу так же легко, как до того твои зубы расправились с футболкой. Расстегнув ширинку, ты запускаешь руку в его штаны. Ты успеваешь еще удивиться, что, вопреки написанному в книгах, там нет ничего твердого, а затем Дейв освободившейся рукой бьет тебя под дых с такой силой, что выбивает весь воздух, и несколько секунд ты беспомощно разеваешь рот, пытаясь вдохнуть. Ты делаешь шаг назад, и в тот же момент Страйдер, отпихнув тебя, выскальзывает из угла. Ты ошалело смотришь на него, пытаясь понять, что случилось… И едва удерживаешься от крика. Дейв красный. Его губы, обычно бледные и почти не отличающиеся цветом от остальной кожи, сейчас ужасно искусаны до крови, и от них по подбородку краснеют капли-потеки; шея и оголенное плечо покрывают багровые укусы, из некоторых также сочится кровь. Прежде, чем Дейв одергивает футболку, ты успеваешь увидеть глубокие яркие царапины. И в довершение ко всему прочему – его глаза. Широко распахнутые, с шальным блеском и красные, красные невероятно. Ты содрогаешься от внезапного ужаса, что сделал что-то не так, что совершил страшную ошибку. Красный – цвет твоей крови – всегда был также и цветом несчастья. Цветом, которого нет в гемоспектре, цветом квадранта, который никогда не будет заполнен, цветом, который разукрасит всё на месте твоей казни, свершившейся как раз из-за этого самого чертового цвета… Ты никогда не видел таких глаз. Глаза Джона, Джейд, даже Роуз не были для тебя такими уж непривычными, ведь в фильмах ты не раз видел у взрослых троллей глаза с радужками таких цветов – любых цветов, но не красного. Такими со временем могли бы стать твои радужки, но ты не позволял себе думать об этом, потому что был уверен, что никто не позволит тебе повзрослеть. Ты знал, что тебя убьют при первой же проверке, а то и раньше, если цвет твоей крови раскроется из-за какой-нибудь ебаной случайности, а потом началась игра, и времени на размышления не осталось. И вот теперь Дейв стоит перед тобой весь в красном, его рот измазан человеческой кровью, и все это по твоей вине. Словно завороженный, ты не можешь отвести взгляд, и вы глядите друг другу в глаза ебаную вечность. Затем Дейв, резким движением сграбастав очки с панели, в три широких шага оказывается у двери и уходит прочь, не обернувшись. Уходит молча, ничего тебе не сказав. И только тогда, бессильно опустившись на пол и все еще чувствуя металлический вкус во рту, ты начинаешь понимать, что чертовски облажался. *** Ты говоришь Аранее: - Я больше не приду сюда. Вы уже черт знает сколько времени бродите по бесконечным лабиринтам и лестницам ее замка. Очередная экскурсия – почти прелюдия к сексу: Аранея вдохновенно болтает, ты тухнешь от скуки, а заткнуть ее можно, только переключив ее внимание на что-то более занятное. - О? – Она улыбается, прерывая рассказ о том, что вот этот самый ковер под вашими ногами вручную вышил безумно благодарный ей за заботу ржавокровка. – Дорогая, я думала, мы уже прошли эту тему. Даже если ты не приходишь сюда, бодрствуя, ты непременно оказываешься тут во время сна – значит, подсознательно все еще нуждаешься во мне. Ты до боли сжимаешь кулаки; тебе нечего возразить. Ты действительно, засыпая, попадаешь в чертов замок – так случилось и в этот раз. Ты так сильно ненавидишь чертову Аранею за то, что она всегда права! - Не понимаю твоего недовольства, Терези. Разве мы не чудесно проводим время вместе? – И ее чертову улыбку ты ненавидишь тоже. – Не сомневайся, наша темная близость приносит массу удовольствия, и все же мне сложно понять, почему ты избираешь именно этот квадрант, ведь к Вриске ты питаешь алые чувства. Разве для большего сходства нам не стоит попробовать ласкать друг друга нежно? Я могу начать… - Нет! – Ты резко отталкиваешь ее руки. – Отвали от меня, ясно? Не смей ко мне прикасаться. - Как грубо. Совсем недавно ты была совершенно иного мнения на этот счет, - Аранея красноречиво облизывается. - Совсем недавно я не вздернула тебя только потому, что ты уже мертва. - О да, мне понравилась практика с веревкой! Повторим при случае. Я смогу остаться собой, верно? – Прежде, чем ты успеваешь заткнуть ей рот, Серкет продолжает: - Ведь в прошлый раз ты не смогла продолжать душить меня, когда я всего-то немного изменила свой облик. Ну знаешь, отпустила волосы… - Замолчи, - рычишь ты бессильно. Иногда тебе кажется, что Аранея убивает тебя – медленно, но убивает. Она находит слова, после которых ты уже не можешь оставаться невозмутимой, не можешь отстреливаться остроумными репликами, после которых все, что остается – рычать и бросаться, как неразумный зверь. Чем больше времени ты проводишь с ней, тем более отвратительна сама себе становишься – и все же не можешь избавиться от ее поганого общества. Ты вдруг обращаешь внимание на обстановку. Обычно ты ничего не узнаешь в этом замке – Аранея переделала его до неузнаваемости. Но есть что-то смутно знакомое в уходящем вниз коридоре, в каменном высоком пороге, в массивной двери… - Что, пришли проведать твоего лусуса? – Ты усмехаешься, удивляясь, как это не догадалась сразу. - Вроде того, – Аранея с энтузиазмом раскрывает высокие створки и пропускает тебя вперед. – Вот здесь она и жила. Это была прекрасная паучиха, у меня столько светлых воспоминаний о проведенном с ней вместе времени. О лучшем лусусе и мечтать нельзя! - Да уж. – Подойдя к краю, ты рассматриваешь пустующее дно каньона, увитое седой паутиной. – Вриска кормила паучиху мертвыми троллями. Чем ты кормила свою? - О, - Голос Аранеи раздается прямо из-за спины, и ты против воли вздрагиваешь; ее ладони, поглаживая, ложатся на твои плечи. – Терези, из моих рассказов ты знаешь, что Бефорус был замечательной планетой, где тролли жили мирно и сильные помогали слабым. Но, - Ее пальцы сжимаются, когти впиваются в твою кожу, - Это не значит, что никто из них не умирал. Некоторых моих воспитанников ждала весьма печальная участь – ты ведь сама знаешь, до чего неосторожны подростки, за всеми не уследишь. Жаль, конечно, но если уж несчастье случилось, разве можно телам пропадать зря? - Нельзя, - механически отвечаешь ты, хотя не собиралась ничего говорить. Черт, что вообще творится? - Правильно, дорогая. Нельзя! – Руки Аранеи перемещаются на твою спину… А затем она толкает тебя вниз. Ты долетаешь до дна за какие-то секунды, и приземление на удивление мягкое. «Паутина», - вспоминаешь ты почти моментально. Ну конечно же, весь фокус в паутине. Она такая упругая, что ты даже не ушиблась при падении… Такая липкая, что ты не можешь оторвать от нее ни ладони, ни ноги, ни грудь. -Что за черт?! – С трудом приподняв голову, ты видишь только другую сторону каньона, также оплетенную белой дрянью. Паутина вибрирует под тобой – ты знаешь, что это приближается огромный паук. Ты никогда не боялась Врискину паучиху, но сейчас, даже понимая, что это всего лишь сон, не можешь удержаться от липкой паники. Сухие шорохи чужих движений – позади, а ты не умеешь разворачивать голову на триста шестьдесят градусов, чтобы посмотреть, что там такое. Стиснув зубы, ты тщетно пытаешься оторваться от липкой пакости, а шорох и вибрация становятся все отчетливее, все ближе. Ты рычишь; в следующую секунду что-то нависает над тобой, касается твоей спины, а затем сильная ладонь ложится на твой затылок и вдавливает в упругую паутинную плеть. Ты протестующе рычишь и пытаешься поднять голову, чтобы вдохнуть, но вместо воздуха рот и ноздри забиваются сухими волокнами. Горло спирает саднящей болью, кровь приливает к лицу. Ты давишься, дергаясь по инерции, и едва ощущаешь, как, пройдясь по спине легкими массажирующими движениями, ладони со шлепком приземляются на твою задницу. Рванувшись изо всех сил, ты наконец высвобождаешься из мертвой удушающей хватки и рывком садишься, жадно хватая воздух. - Какого хрена, Серкет?! – выплевываешь ты, с яростью стряхивая белесые обрывки с рук и одежды. - Хм? Прости, дорогуша, не думала, что это тебя напугает, - Аранея склоняет голову в ложном раскаянии, губы растянуты в извиняющейся улыбке. Ее пальцы теребят веревку, петлей обвившуюся вокруг ее шеи, и ты моментально понимаешь, в чем дело. - Серьезно, что ли? Месть? Чертова идиотка, ты же сама хотела! – Злость захлестывает тебя до краев. - Знаю, - отвечает она, продолжая улыбаться. – Но ничего не поделаешь, Терези, за все нужно платить. Например, - Синяя струйка стекает из ее ноздри и капает на темную поверхность пола(ты и не заметила, когда пол сменил паутинную плеть), - Ты снова заснула без летаргической слизи – какая жалость, что вы отправились в столь длительное путешествие, не запасшись ею впрок. И теперь, - Крови становится все больше – теперь она течет и изо рта широким синим потоком, - Тебе снится кошмар. Ты собираешься возразить, что ее смерть – не кошмар, а лучшее в мире зрелище, но слова комом встают во все еще саднящем горле. Зеленоватое пятно ширится, расползаясь по яркой ткани костюма Вора, и его центр, отмеченный твоим лезвием, неумолимо наливается синевой. Тебе хочется кричать, что ты, черт возьми, НЕ ДЕЛАЛА этого, ты НЕ МЕТНУЛА свою трость и даже не обнажила лезвие, но изо рта вырывается лишь полный ужаса хрип, потому что очевидно, что ты все-таки сделала это… Все-таки убила ее. И теперь она мертва. О да, абсолютно мертва – из-за тебя. Ее черные пушистые волосы разметались по полу, крылья больше не трепещут, разом утратив свой блеск, но губы все еще растянуты в оскале, и ты видишь синюю кровь на ее зубах. Погоди-ка, ты видишь? Разве ты можешь видеть?.. - Да уж, подруга, еще и как можешь, - говорит Вриска чужим голосом, поднимаясь на локтях, ее сквозная рана тихо и отвратительно чавкает. – Теперь-то ты можешь, так что смотри. И ты смотришь, смотришь, смотришь в ее мертвые глаза до бесконечности, а потом с криком подрываешься с кучи плюшевых чешуйчиков в темноте. Похоже, часть из них свалилась тебе на грудь, мешая дышать, похоже, ты провалила попытку не спать. Ты сворачиваешься калачиком в своем разоренном кошмарами гнезде и прячешь лицо в ладонях, царапая мокрые щеки.