Непокобелимый

       20 сентября 1980 г. Англия, Лондон, пл. Гросвенор, 45, Лестрейндж-холл        Беллатрикс ожидала в гости своего кузена Сириуса, который ненадолго прибыл из Франции и, как говорилось в записке, изъявил желание её навестить и о чём-то поговорить. Что захотел обсудить кузен, который был младше её почти на девять лет, она не знала и терялась в догадках. Последний раз они виделись на похоронах тётушки Дореи три года назад. Беллатрикс была в курсе дел и жизни наследника семьи Блэк только через свою мать — Друэллу Блэк, в девичестве Розье, к которой частенько наведывалась в гости леди Вальбурга, мать Сириуса. Братишка, за которым Беллатрикс когда-то присматривала в детстве, оказался наделён Даром артефакторики и последние два года проходил обучение в «Альпийской Гильдии», кажется, в Гренобле. Беллатрикс подумала, что общение с Сириусом могло хотя бы ненадолго развеять её, и можно было на некоторое время прекратить думать и терзаться, а также сократить время ожидания ответа от младшей сестры. На чуть-чуть забыть, что сегодня её малышу, её нерождённому сыну, которому уже было придумано имя, могло исполниться два месяца. Или завтра… Или послезавтра… Но семейный целитель Лестрейнджей ставил ей сроки с двадцатого июля, так что сегодня мог бы быть очередной «самый лучший день», день, в котором такой долгожданный Леонидас Регулус Лестрейндж всё же родился и отмечал свои два месяца. Но… жизненные обстоятельства отчего-то всегда складывались не в пользу Беллатрикс, словно родилась она под несчастливой звездой, пусть и одной из самых ярких на небе. Она появилась на свет на месяц раньше положенного, в один из самых холодных дней в году: седьмого января тысяча девятьсот пятьдесят первого года. Как рассказывала мать, её первая беременность была крайне тяжёлой. Целители говорили, что Друэлла могла потерять ребёнка, так что им помог Орион Блэк — супруг леди Вальбурги, которая приходилась старшей сестрой отца Беллатрикс — Сигнуса Блэка. Ритуал, благодаря которому Беллатрикс всё же появилась на свет, забрал часть магии и жизни её отца. Её назвали в честь звезды амазонок — «воительницей» Беллатрикс — словно предрекая, что вся её жизнь будет борьбой. В Хогвартс Беллатрикс поступила в шестьдесят третьем году и училась на три курса старше сестры Андромеды, которая родилась осенью пятьдесят четвёртого. Получилось, что когда Андромеда училась на старших курсах, уже, естественно, без присмотра Беллатрикс, то умудрилась связаться с этим чёртовым магглорождённым Тедом Тонксом с Хаффлпаффа, а сразу после окончания школы ещё и залетела от этого грязнокровки. Родители были готовы даже совершить обряд принятия в Род Тонкса, очистить его кровь, чтобы не терять Андромеду и её ребёнка, но сестра рассудила по-своему и решила «вырваться из-под опеки», сорвав уже начавшиеся приготовления. Такого неуважения магия Рода не прощает. Беллатрикс интересовалась ритуалистикой, её учил Орион Блэк, несложно было предугадать, что при самом хорошем раскладе её отца — Сигнуса Блэка — ждала мучительная смерть. Но была лазейка. Можно было разделить откат, если договориться с другим Родом. Беллатрикс достался редкий для аристократов Дар — любовь. Она на самом деле любила Рабастана Лестрейнджа и собиралась выйти за него замуж, а Рабастан безумно любил её. Но Рабастан не был Наследником Рода, как его старший на двадцать минут брат Родольфус, который был нужен для договорённости Родов, чтобы спасти Андромеду и её будущую семью и чтобы вернуть Долг жизни родителям. Беллатрикс сделала выбор. Они соединились с Родольфусом магическим браком и клятвой вечной верности. Рабастан за прошедшие с той свадьбы семь лет так и не женился. Они жили втроём, по-своему мучая друг друга, но не в силах изменить положение дел. Взятая на себя часть магического отката не позволяла Беллатрикс забеременеть долгих шесть лет. И вот, когда это произошло, когда внутри неё звёздочкой зажглась маленькая искорка жизни… Это был тёплый воскресный майский день, по истечении которого внутри Беллатрикс стало пусто и холодно. Она плохо помнила случившееся, возможно, что нападавшие попытались стереть её память, но защитила магия рода и её Леонидас, который к вечеру совсем перестал шевелиться, хотя до этого всегда активно пинался. А ночью Беллатрикс проснулась в луже собственной крови… И с тех пор дни сменялись днями, а она всё была как во сне. В ожидании чего-то или кого-то. Почти через четыре месяца после случившегося внезапно Беллатрикс пришла к выводу, что всё из-за Андромеды. Или из-за этого Тонкса. Из-за них обоих и их маленького выродка, которому уже должно было быть лет семь. Захотелось найти сестру и сказать об этом. Беллатрикс так и сделала. «Выродок» оказался девочкой, которую Андромеда назвала «Нимфадора», словно вложив в имя ребёнка всё своё разочарование: «Нимфадорой» звали девочку-подменыша из старой сказки, которую им рассказывала мать. Настоящего ребёнка духи украли и заменили жутким монстром, которого приходилось воспитывать родителям. Впрочем, выбор имени стал очевидным для Беллатрикс после того, как она поняла, что на дочери сестры было проклятье метаморфа: черты ребёнка постоянно плыли и менялись, за час знакомства девочка дважды обрастала рыбьей чешуёй, отращивала свиной нос, меняла волосы на невозможные оттенки, в целом постоянно превращаясь в жуткую образину. Магический откат задел и продолжение Андромеды: не иметь собственного лица — словно не иметь личности. И как следствие проклятья — психическая неустойчивость вплоть до сумасшествия, низкий магический потенциал, короткий срок жизни. К тому же, насколько было известно Беллатрикс об этом проклятье, его практически никому не удавалось толком контролировать. Впрочем, она посоветовала сестре несколько простеньких обрядов, чтобы как-то нивелировать скорость смены внешности девочки с именем Нимфадора, которую Беллатрикс даже мысленно не могла назвать своей племянницей. В тот день она выяснила, что отрезанная от рода Андромеда несчастлива в браке и ни о какой любви уже давно не идёт речи. Младшая сестра раскаивалась и не понимала, как всё так вышло и почему очутилась запертой со своим многоликим «подменышем» в задрипаной квартирке в маггловском нищенском квартале на задворках Лондона. Андромеда жадно расспрашивала о родителях и общих знакомых, так как с предательницей крови, запачкавшейся рождением от полумаггла, никто не хотел общаться. А тут ещё и, так сказать, «на лицо» проклятье и знак того, что магия Рода отвернулась и наказала. Беллатрикс вежливо ответила на вопросы сестры и ушла, понимая, что не испытывает относительно Андромеды ни злости, ни досады, ни обиды. Захотелось пройтись, тем более Беллатрикс поймала себя на мысли, что не была на улице с того времени, как потеряла Леонидаса. Именно во время той прогулки она случайно увидела Теда Тонкса, который откуда-то шёл с каким-то молодым мужчиной. Память вспыхнула сверхновой, и она узнала в спутнике Тонкса одного из тех, кто напал на неё в тот майский день. Внутренним материнским чутьём поняла, кто виновен в смерти её дитя. Беллатрикс всегда хорошо владела магией. Знала множество боевых заклинаний. Всё же её отец так и не дождался сына и воспитывал «свою амазонку». Она выследила виновника в смерти Леонидаса, захватила и пытала, заставляя рассказать, кто был с ним в тот день. Но узнала лишь имя самого парня: Мариус МакКинон, какой-то полукровка-шотландец. Своих подельников парень не сдал, лишь выдал что-то про то, что они хотели наказать «Пожирателей Смерти» и отомстить за кого-то. В тот момент, когда Беллатрикс невербально остановила сердце Мариуса МакКинона, заставив убийцу своего сына захлебнуться кровью, к ней словно ненадолго вернулась жизнь. У неё появилась цель: отомстить. И единственная ниточка к оставшимся убийцам была через «Пожирателей Смерти». Она слышала об этой организации, которую возглавлял какой-то сильный маг, газеты даже обозвали его «Сами-Знаете-Кто», мотивируя тем, что его имя приносило несчастья, и приходили «Пожиратели Смерти», которые сделали знаком своих злодейств старый знак вызова целителей и авроров — «Морсмордре». Недолго думая, Беллатрикс запустила зелёный череп со змеёй в небо и скрылась с места преступления. Первому обо всём, что с ней случилось, она рассказала Рабастану. Её бывший возлюбленный горячо поддержал её желание расквитаться за смерть наследника семьи и пообещал помочь и разузнать всё, что можно, про «Пожирателей» и о том, кто туда входит. Через несколько дней Рабастан узнал, что найти «Сами-Знаете-Кого» сможет Люциус Малфой, супруг младшей сестры Беллатрикс — Нарциссы. Люциус поступил в Хогвартс в один год с Андромедой, и Беллатрикс помнила, что этот холодный блондин, «Принц Слизерина», которого на пятом курсе назначили старостой факультета, всегда был в центре всех событий в школе. Семья Малфой вообще была весьма пробивной и держалась поближе к политике, и если кто-то и владел информацией, то точно они. Рабастан до этого не очень интересовался, что за одеяло перетягивают в Министерстве Магии, разжигая и угрожая британцам гражданской войной, впрочем, Родольфус — тоже. Лестрейнджи всегда были далеки от политики и занимались делами и предприятиями своей семьи. В пересказе Рабастана в целом идеи этого «Сами-Знаете-Кого» перекликались с Кодексами старых Родов, но в какой-то степени были слишком радикальными. За такой политической программой угадывался кто-то, кто не имеет понятия о многих глубинных вещах, словно нахватался по верхам и призывает непонятно к чему. К Малфоям было не так просто попасть. Манор уже три месяца был закрыт для посещений и писем. Рождение Наследника — это не шутки, тем более, что у Малфоев с детьми тоже были проблемы и над ними тряслись, как над величайшим сокровищем, впрочем, так это и было. Нарцисса совсем недавно родила. Малыш Драко Арманд Малфой появился на свет в начале июня, и Беллатрикс мечтала, что когда-то два кузена — Драко и её Леонидас — поступят вместе на Слизерин. В Малфой-манор была лишь маленькая «кровная лазейка» для писем: у Нарциссы была старинная исчезательная шкатулка, именно через неё Беллатрикс и периодически переписывалась с сестрой. Правда, после потери Леонидаса не могла нацарапать ни строчки. Нарцисса несколько раз ей писала, но ответить не получалось. Беллатрикс решила написать сестре письмо с просьбой организовать встречу Рабастана и Люциуса. Впрочем, их бурную активную деятельность с Рабастаном заметил и Родольфус. Магический супруг искренне любил Беллатрикс и уговорил её тоже разрешить помочь, потому что они одна семья и им следует всегда держаться вместе. В итоге она написала Нарциссе, что оба брата Лестрейндж хотят поговорить с Люциусом Малфоем. А через час в камине оказалась записка, они думали, что от Люциуса, но это оказалось послание от Сириуса Блэка с просьбой о встрече с Беллатрикс.