Можно, я возьму тебя за руку?

      В последствии, план выделиться при мадам Хуч, спасая однокурсника (которому ничего не грозило, но ей об этом знать не обязательно), можно было считать проваленным. Что, впрочем, не заставило Поттера отступить от идеи поговорить с ней. Правда, как теперь к ней подобраться - Гарри не представлял. Невилл от провала плана и вообще всей ситуации отчего-то был расстроен больше всех. Гермиона смотрела на друзей скептически, не раз предложив просто спросить профессора о том, что интересно. И в упор не понимала, почему Гарри на это только морщится, а Невилл отводит глаза. Последнее, впрочем, заметил Гарри.       — Я… Мне у маглов приходится жить. У тёти. И она меня не очень любит. Ну и семья её тоже. — Поделился он как-то с другом, когда в честь хорошей погоды старшекурсники устроили младшим пикник и парни отошли запускать камешки прыгать по озерной глади. — У них на всё ответ: не задавай вопросов. Да и вообще, многие взрослые такие. Представляешь, мне для того чтобы узнать про магический мир, пришлось гоблинам платить! А вот Дадли даже на самые тупые вопросы отвечают. Даже на такие, на которые можно и самому догадаться. Но они-то его родители. А твои?       Невилл даже не сразу понял, чего хочет Гарри. Но осознав, что вопрос зацепил семью — напрягся.       — Мои родители? Они мне ничего не говорят. О-они после войны с сам-знаешь-кем до сих пор не выздоровели, — решился наконец сказать он, после долгого молчания.       — Выздоровели? Прости, Невилл. В смысле, я не знал. Но разве ты не с ними живешь? Ты же в магическом мире остался, а не как меня — в магловский…       — Я живу с бабушкой. Да и мои родители живы, а не как твои. Хотя разница на самом деле... небольшая. — Поднимая довольно неплохую гальку, делился Невилл. Было видно, что рассказывать он не хочет, но почему-то не останавливается. — Я их в Мунго раз в полгода навещаю. Они там лежат. Просто лежат. Не шевелятся, не говорят. — Очередной камушек полетел в воду, выстрел был неудачный — он бесславно утонул, ни разу не подпрыгнув. — Даже не знаю, что хуже, когда как ты, или вот так. Знаешь, если б они умерли, то хотя бы портреты бы заговорили. У нас в галерее как раз есть их общий. Свадебный. Так, конечно, неправильно говорить. Но знаешь, я даже боюсь того дня, когда они проснутся. Если он наступит, конечно. Сколько лет уже ничего не меняется? Они ведь знают меня младенцем. Я их так вообще не помню. А тут, представляешь, откроют глаза, увидят какого-то мальчика рядом, а бабушка им такая: это ваш сын. Иииии…       Невилл не знал как продолжить. Раньше он думал, что обнимет родителей, скажет что скучал по ним. Они тоже сразу обнимут его…        А потом, к ним в гости как-то зашла тётя Энн. Она уезжала в штаты на несколько лет и, вернувшись, не узнала ни Невилла, который её помнил прекрасно, ни племянников со стороны Макмилланов, ни Эмелин Нотт, которая только в этом году вышла замуж… Бабушка потом сказала, что за время, пока тёти не было, они все очень изменились: дети выросли из карапузов в чепчиках и рюшных кукольных платьев в уже почти взрослых! Гордись, Невилл, ты стал таким большим. И Невилл гордился. Почти неделю. Ровно до следующего похода в Мунго, где мальчик понял печальную истину: тётя, уезжая не видела его всего три года. И не узнала вернувшись. И как тогда его должны узнать родители? Ведь прошло уже не три, а все семь лет с момента, когда они видели его в последний раз. А ведь время не останавливалось. И из года в год, разница росла.       — Они в коме? — Сделал для себя вывод Гарри, исходя из магловских телесериалов, в которых вечно то кто-то память терял, то в кому впадал.       — Что? Нет, говорю же — они в Мунго, там отделение есть. На последствиях проклятий специализируются. Моих родителей Круциатусом пытали. Это болевое проклятие. Так-то оно следов и не оставляет. Но человека под ним долго держать нельзя.       Гарри не стал больше уточнять. За тихими словами друга почти физически ощущалось что-то тёмное. Но как ни странно — понятное. Да, Невилл выразился жестоко, но желание его в своей сути было простым: хоть раз поговорить с родителями. Хотя бы на портретах, раз с живыми не выходит. Гарри сам бы не отказался от такого же. Но Поттер-Холл, по заверениям гоблинов, был сожжён адским пламенем. А что там с землями Поттеров и есть ли там вообще хоть какие-то дома — Гарри ещё только предстояло узнать. Только вот портретов родителей и, скорее всего, дедушки с бабушкой — он всё равно не найдёт.       — Я бы тоже не отказался от портретов моих родителей, Невилл. У меня о них только одна фотокарточка мамы и есть. Это магловское такое изображение. Оно не двигается, не говорит, и вообще чёрно-белое и старое. Осталось с тех времён, когда дедушка с бабушкой фотографировали маму с тётей вместе, — грустно сказал Поттер, тоже думая о чем-то своём.       Неожиданно.       Но разговор, начавшийся с желания Гарри узнать — почему его друг не любит обращаться за помощью к взрослым, свернул на родителей. И каким-то странным способом, придал Гарри смелости сделать то, что по уму надо было с самого начала.       Спросить о родителях у МакГонагалл.       По правде сказать, эта женщина Гарри не сильно нравилась. Можно даже сказать, что слегка пугала: слишком неоднозначное у неё было к Поттеру отношение. Строгая и требовательная как профессор, она одновременно всё время бросала на Гарри то какие-то придирки, то неожиданные и совсем странные поблажки. И никогда нельзя было угадать, что будет следующим, так как почти всегда у неё было одинаково застывше-строгое лицо. Прям покер-фейс на 24 часа в сутки и по любому поводу. По наблюдениям Гарри, она не меняла его ни когда на кого-то ругалась, даже если прикрикивала; ни когда говорила шутку (было один раз).       Так что в последнюю субботу сентября мальчик обратился к их старосте с просьбой провести его к заместителю директора. Месяц, который им без сопровождения взрослых учеников ходить не рекомендовалось, ещё не прошел, так что одного его бы все равно не отпустили. Да и сам он не очень понимал куда идти. В Хогвартсе с прямыми направлениями — было вообще сложно.       Сопровождающий провёл Поттера в профессорскую башню. Ученики там особо не ходили — слишком велик был риск нарваться на учителей. По словам сопровождающего, вся башня была сплошными учительскими. И личными апартаментами, и лабораториями, и гостиными, и кабинетами. У МакГонагалл последних было вообще целых три и все смежные. Патрик постучался в один, когда ему не ответили, он прошёлся почти в конец коридора до другой двери и постучался туда. На этот раз ответ был: им разрешили войти.       Гарри поблагодарил старшекурсника и сказал что сам вернётся. А потом, поглубже вздохнув, прошмыгнул за дверь.        Помещение оказалось в меру светлым, в меру строгим, в меру обставленным. И быть бы ему в целом подобием обычного магловского кабинета, если бы не типичные хогвартские окна: высокие, панорамные, с непроизвольными стыками бросающими ломанную тень и цветными витражными вставками, добавляющими повсюду волшебные цветные блики. Благодаря им помещение приобретало хоть какие-то живые краски.       — Мистер Поттер? — В меру сухо удивилась профессор.       — Добрый день, профессор МакГонагалл, — решил проявить воспитание мальчик, делая несколько шагов вперёд.       — Что-то случилось? — поинтересовалась профессор, после того как Гарри застыл в паре шагов от её стола.       — Нет, то есть, да… Эммм… Понимаете, это… — Всё меньше Гарри представлял, как начать нужный разговор.       — Кто-то что-то натворил? — решительно прервала его мадам, морально готовясь, что придётся куда-то идти, и опять решать последствия чьих то (обычно близнецов Уизли) неуместных розыгрышей.       — Нет! Я не поэтому. В смысле… То есть я… — Глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, Поттер на одном дыхании выдал: — хотепроситьваспромоихдителей.*       Уже опёршаяся на стол руками, чтобы подняться и бежать решать какие-то проблемы, профессор удивлённо спросила: — Что?       После короткого и строгого вопроса повисшего в кабинете, Гарри стало жарко. Вот теперь она наверно точно на него злилась. Она же такая строгая. А он и сам-то не очень понял что сейчас сказал, хотя в уме все вроде было понятно. Он ведь знал, чего хотел спросить!       Однако ситуацию надо было исправлять, и пока его не выгнали со снятием баллов, Гарри решил побыстрее попытаться исправить положение.       — Профессор, я хотел спросить, про моих родителей. Они ведь учились на Гриффиндоре. И… И… — Стиснув руки в кулаки, чтобы как-то себе помочь, и стараясь как можно более уверенно смотреть на заместителя директора, Гарри решил побыстрее выговариваться. А то выгонят ещё. — У них ведь были друзья или знакомые, которые с ними учились и где-то жили. Я просто хоччу узнать, ну или про них, или оно, а какие они были, и и и вообще, похорон… — Окончательно сбился от того как ещё больше застыло лицо декана львят (хотя куда уж больше?) мальчик.       Женщина откинулась обратно в кресло. Холодно смерила Гарри взглядом, и сообщила…