Тень

      Меркуцио знатно нализался в доме Капулетти. Оттуда он ушел неузнанным и, расставшись со своими друзьями, побрел прочь.       Меркуцио не снял маски и кутался в длинный плащ, темно-синий, темнее даже, чем небо в ту ночь. Ему на миг сделалось дурно, он остановился и глубоко вдохнул.       Воздух был одновременно холодным и ласковым, как и полагается ему осенью.       В соборе, казалось, звонили колокола. Вакх собирал на службу.       Услышав этот призыв, Меркуцио сорвался с места и побежал куда глаза глядят; на миг ему сделалось страшно, показалось, что за спиной стучат чужие башмаки, но нет, только Тень была за его спиной.       Меркуцио ускорил шаг. Ближе, ближе, вот она! Кто же это такая? Фея ли? Прекрасная дева? Нет, для дев на улице поздновато, так что Меркуцио, приосанившись, подошел к незнакомке ближе. С каждым шагом он понимал, что девица поднимается все выше и выше, а подойдя поближе, понял, что это вино сыграло с ним злую шутку: незнакомка оказалась статуей на фонтане. Тогда Меркуцио затопал ногами и трижды завыл волком. На зов откликнулись псы, послышалась ругань (а может, никаких псов и не было), но никто не вышел наружу, и ни одного силуэта не появилось в окне.       Меркуцио вдруг почувствовал ужасную усталость. Он опустил голову и понял, что его тень, ставшая вдруг неестественно длинной, шевелится.       Шевелилось то место, где, как казалось Меркуцио, у тени должна была находиться голова. Меркуцио развернулся, Тень повторила его движения, и все-таки дальняя её часть двигалась по другому.       Она шла вперёд.       Меркуцио быстро подошёл к фонтану и брызнул на лицо холодной воды. Он не слышал шагов, но знал, что Тень все ещё там. Тогда Меркуцио намочил руки и принялся тереть ими лоб и виски, надеясь так протрезветь — не помогало. Вино лишь крепче охватывало его разум.       Пошатываясь, Меркуцио повернулся к Тени (которая, однако, приблизилась) и поклонился ей. При этом он так раскинул полы плаща, что они выгодно являли на свет прикрепленную к поясу шпагу. Тень подошла ближе. Теперь Меркуцио мог детально её разглядеть и с некой долей разочарования отметил, что слишком уж она похожа на человека. У Тени была смуглая кожа и темные волосы, внешность ее, вероятно, была весьма обыденной, но, чтобы не обидеть Тень, Меркуцио не стал ей об этом говорить. Вместо этого он ещё раз поклонился, притопнув при этом каблуком, словно интересуясь: как здоровьице?       Тень улыбнулась. Её лицо Меркуцио не мог разглядеть из-за маски, открывающей, как ясно, только рот и подбородок, но смог сделать вывод, который тут же поспешил озвучить:       — Ба! Так выходит, моя тень — мужчина!       — Я бы вполне мог назваться твоей тенью, если бы ты сказал свое имя, — ответила Тень.       Меркуцио беззлобно усмехнулся.       — Ах, если бы я мог. Но, увы, на мне сейчас личина, так что я слегка запутался, кто из нас кто, — сказал он. Маска его была деревянной, грубой работы, и голос из-за неё казался глухим. — Вот отгадай, кто я!       — Изволь, — ответила Тень. Она сделала шаг вперёд. Костюм у неё был очень нарядный, расшитый золотыми нитками и бусинами, а в некоторых местах — драгоценными камнями. Удивительно, но Меркуцио не подумал даже, откуда у его Тени деньги на такую одежду: ему почему-то было гораздо интересней, что у Тени под ней. Между тем она продолжала говорить: «Что ж, ты явно близок к дому Монтекки».       От неожиданности Меркуцио даже подпрыгнул.       — Не в бровь, а в глаз!       — Так, — тень сделала шаг вперёд. — и ты — слуга?       — Кто ж меня знает? Я же говорю — личина!       — Но о доме Монтекки ты помнишь!       — Так такое попробуй забудь!       Тень, к удивлению, засмеялась. Смех её заставил Меркуцио покраснеть. Он отступил и поскользнулся на лужице воды из фонтана. Тень оказалась рядом как нельзя кстати: Меркуцио ухватился рукой за её ворот и так и застыл.       Он смотрел в глаза Тени. Он знал их! Как хорошо он их знал!       «Как опрометчиво!» — подумал Меркуцио, снимая маску и целуя Тень в губы.       «Как смешно!» — думал он, чувствуя, как Тень обнимает его.       «Как нелепо!» — подумал наконец он и укусил Тень за верхнюю губу.       Тень отступила на полшага, однако рук не спрятала.       — Поганец! — воскликнула она.       — Чертовка! — топнул ногой Меркуцио. Он грозно смотрел в глаза тени. Она же, беззлобно, хлопнула по его лицу ладонью.       — Так ты пьян, — протянула Тень, и Меркуцио фыркнул, как будто этого не было очевидно с самого начала. Ему хотелось ответить, но он не мог найти слов, чтобы описать свое раздражение и удивление.       Потом Меркуцио все-таки спросил.       — А почему у тебя, Тень, есть своя собственная тень?       Тень промолчала. Она думала.       — Наверное, я превращаюсь в человека.       — В человека? Какая гадость!       — Отчего же? Разве тебе не нравятся люди? Разве тебе не нравится, что мои руки теплеют, а губ можно коснуться?       — Ах, Тень, — вздохнул Меркуцио; отвечать на вопросы Тени он был не намерен, так как попросту их прослушал. — Могла бы и появиться раньше! Хотя нет, постой, не следовало бы…       — Почему же? Тебе явно приятно мое общество! — тут Тень почему-то рассмеялась.       — Ну, потому и не следовало бы! Кто же знал, что моя тень настолько очаровательна? А если ты станешь человеком, то я и без того буду тосковать по тебе; если бы я знал тебя раньше, то тоска моя стала непреодолимой. Как приятно знать, что за тобой следует прекрасное существо! — Меркуцио посмотрел в глаза Тени и, вдруг опомнившись, воскликнул: Тем более, Тень, ты явно богата! А коли бы ты все время ходила за мной по пятам, то у меня было, у кого занять денег!       Тень обняла Меркуцио.       — Увы, — прошептала она. — Я стану человеком утром.       На миг Тень замолчала. Меркуцио едва дышал.       — А как давно мне хотелось говорить с тобой! Как хотелось говорить с тобой без ненависти и страха!       — Тебе страшно пропадать во тьме и появляться на свету? — спросил Меркуцио.       — Да.       — И утром ты исчезнешь?       — Нет. Но я стану человеком и уйду, говорю же.       — Обязательно?       — Да. Иначе никак нельзя.       — Тогда останемся здесь, на свету, до утра?       — Да! — воскликнула Тень, вновь засмеявшись.       Они сели на землю под фонтаном и говорили о Тенях и богатстве; к рассвету Меркуцио уже не помнил, как начался этот разговор.       Утром (часа, собственно, через два) Меркуцио проснулся от того, что на голову ему вылили ведро помоев. Он встал и потопал домой. Голова у него болела, горло — пересохло, и только тень, старая, усталая тень, медленно волочилась за ним по пятам. По пути ему встретился Тибальт; ночью Кошачьего царя кто-то то ли хорошо поцеловал, то ли ударил по губам: по крайней мере, шрам на верхней губе остался знатный. Меркуцио решил не нарываться на драку и пошел домой спать, тоскуя о своей пропавшей Тени.