***
Возвращаясь домой со школы, Питер в руках держит фотоаппарат, размышляя о том, как здорово было бы сейчас сфотографировать его очаровательного Стилински, который теперь немного другой. На его лице редко появляется улыбка, что раньше вовсе не сходила с лица. Он больше обильно не жестикулирует, лишь крепко держит руки за спиной или скрещивает на груди, словно чем-то не доволен. В его глазах нет созвездий, только звезды, которым вскоре суждено взорваться. Питер смотрит на чужого, не родного для него мальчика, который в один миг стал другим. Он пугающе улыбается Паркеру, притягивая того к себе и жадно целуя губы, словно никогда не делал этого ранее. Стайлз груб. Его не волнует ничего, кроме собственного наслаждения. Он уходит, собрав разбросанные вещи с пола и хитро ухмыльнувшись тому, кем стал, смотря в зеркало. Стилински больше нет. Лишь монстр, поедающий все вокруг, но милый парень, Питер об этом не знал, а, может быть, вовсе не хотел об этом думать. Это лишь страх. Порок, который мы не в силе перешагнуть, чтобы очиститься.***
— Почему ты не сказал, где был? — Скрещивая руки на груди, нервно спрашивает Питер. Сбросив сумку на пол, Стайлз прячет руки в карманы красной толстовки и молча проходит мимо, игнория Паркера. — Черт возьми, ответь мне! — Неважно, Пити, был занят. — Отмахиваясь, отвечает Стилински. И ничего бы не показалось странным в тот день, но ночью Питер растегнул замок на той сумке и, замерев от увиденного, долго сидел на холодном полу, держась за колени и плача. Его трясло от одной только мысли, что внутри лежал огромный клинок, по которому все еще сбегали капельки темной крови.***
— Что с тобой произошло, чертов врун?! Питер со всей силы бросает подаренную Стайлзом вазу в него самого, точнее, того, кто находится в его теле. — Я думал, все наладилось! Что все будет лучше. Мы будем лучше. — Питер отталкивает подходящего к нему Стайлза, который полностью игнорирует то, что в его плече осколок стекла. — Я боюсь тебя, понимаешь? Того, кто находится внутри тебя. Я не знаю, кто это, но это не мой Стайлз. — Ничего не улучшалось, Питер, — голос его был тверд и жесток, словно пули, пробивающие тело. — Я не тот, кем был раньше. Твоего Стайлза уже нет, но, знаешь, он бы очень хотел, чтобы ты остановил меня. Потому что твой Стайлз терпеть не мог монстров. Убийственные слова звучали как приговор. Питер забегает в гараж, накрепко запирая дверь, пока Стилински медленно и слишком уверено приближался к нему. Это было ужасно. Хитрая улыбка психопата, темные глаза и бледность на худом лице. Все это чуть ли не сводило с ума самого Паркера. Он задыхался и хотел рыдать. Руки сами потянулись к старому ружью, лежащему на шкафу. Он нашел патроны и зарядил оружие, ожидая Стайлза, стоящего по ту сторону двери и выламывающего ее. — Давай, хлюпик! — Орал парень, выбив дверь и смотря на то, как на него направляется заряженное ружье. — Вау, какая игрушка. Мне нравится. Возбуждает! — Прости, Стайлз, я любил тебя, но ты убийца и полный псих! Раздается выстрел, который застрял у Питера в голове на всю дальнейшую жизнь. Он не хотел ничего и никого. Он хотел лишь жить, просыпаясь и обнимая по утрам своего милого мальчика, Стилински, но нет. Его больше нет. Стайлз погиб в тот день, пока лежал в коме. Этот Стайлз не тот, что был раньше. Питер не винил себя в убийстве, потому что сам Стилински бы наложил на себя руки, если бы стал таким. Но Паркер все еще чувствовал, если бы он не попросил съездить Стайлза с ним за мандаринами, то ничего бы этого и не произошло…