Стирая границы

      Мы вышли во внутренний двор здания, где была оставлена машина Скотта. Возле двери, над которой висела видеокамера, стоял охранник.       Бросив беглый взгляд на идеально подогнанные брюки, плотно облегающие задницу напарника, я себя одернул и поспешно отвел взгляд. Скотт отправлялся на очередное задание в ночной клуб, чтобы выяснить про поставку наркотиков в подобные заведения. Видеть его в такой откровенно вызывающей одежде было непривычно, но я не мог не отметить, что она ему шла. Длинные накачанные ноги, подтянутый торс, сильные руки — все было максимально открыто и подчеркнуто. Он выглядел сексуально. Уверен, что в клубе мимо него спокойно не пройдет ни один омега.       Оглядевшись по сторонам и ничего подозрительного не заметив, я направился к автомобилю, недовольно качая головой. Он снова оставлял меня за бортом задания. Уже несколько месяцев я сидел на скамейке запасных. Это безумно выводило, но я не имел права возразить. Кто я? Новичок, недавно переведенный. И даже одинаковое звание с ним не смягчало отношения ко мне. Хейз работал в разведке с самой академии. Можно сказать, старожил. На такого равняются. А сколько историй доводилось слышать с его участием, просто дух захватывало! Но для меня это была сплошная головная боль. Уж лучше бы напарником моим стал какой-нибудь неприметный бета, чем бескомпромиссный, упрямый альфа.       Распахнув заднюю дверцу, Хейз бросил на сиденье кожаную куртку и отступил, чтобы дать возможность мне забрать из бардачка автомобиля документы, оставленные до этого. Повернув голову в сторону напарника, я застыл. Мужчина, расслабленно облокотившись на открытую дверцу машины, скользящим взглядом изучал меня. В голубых глазах мелькнул озорной огонек. Меня выводил этот насмешливый взгляд. Будто бы все на свете знает.        — Не сердись, Джек, у тебя будет еще время показать себя, — улыбнулся он. Как ребенку говорил. Меня бесил этот тон, и он это знал.        — Все нормально, — сделал я паузу, — все равно мне бумаги надо заполнить. Кто-то же должен выполнять эту работу, — хотел закончить гадостью, но не смог. Сам не знаю, почему. Я и ненавидел его, и восхищался одновременно.        — Все будет хорошо, — он всегда так говорил, прежде чем уйти. Словно сам себя успокаивал.        — Ты чип взял? — обратился я к Скотту, когда он уже сел в машину.       Опустив стекло, он молча кивнул головой и снова улыбнулся, но какой-то грустной, вымученной улыбкой.       Первую половину ночи я прилежно заполнял все скопившиеся документы, пообщался со всеми, кто находился в отделе, сделал какие-то записи. Волнение возросло ближе к пяти. Он должен был позвонить, ну или хотя бы скинуть сообщение. Но телефон молчал, заставляя меня каждый раз вздрагивать от любого звука.       Поэтому ближе ко второй половине ночи я бросил все, открыл последнее дело и принялся анализировать детали. И к началу рабочего дня пришел к выводу, что наркотики здесь — не единственное, было что-то еще… Не хватало фактов. Предыдущая поставка выглядела как инсценировка. Словно кто-то хотел направить нас по ложному следу. Преступники навязывали нам свои правила.       Рассматривая фотографии с места преступления и портреты фигурантов, я не обратил внимания, что ко мне подсел Майкл Бентон из нашего отдела, работающий в паре с постоянно хмурым бетой.        — Привет. Ты что, здесь всю ночь сидишь? Кофе? — и, не дожидаясь моего ответа, он направился к шкафчику сделать бодрящий напиток.        — Спасибо, — благодарно улыбнулся я, принимая из его рук чашку.        — Опять с Хейзом проблемы?        — Да какие проблемы? Мне иногда кажется, что мы и не напарники вовсе. Для него просто не существует такого понятия, — разозлился я.       Раздражение росло, сказывался недосып и волнение за этого чрезмерно уверенного альфу.        — Вам нужно время, — опустился он напротив меня, — ты должен его понять: потерять напарника в перестрелке — это нелегко. Такое не забывается. Хейз тебя бережет.        — Тоже мне, нянька. Я, между прочим, не после академии пришел. Десять лет провел на улицах города, так что не надо меня учить, как работать.        — Никто не говорит, что ты плохо работаешь. Просто наш отдел имеет свою специфику. Ты поймешь, что он прав. Дай ему время.       Я слушал без комментариев.        — А где он? — озираясь по сторонам, спросил меня Майкл.        — На очередном задании: веселится в ночном клубе со сладким омежкой, а я тут под пыльными бумажками погребен заживо.       Бета расхохотался в голос.        — Ладно, пойду я. Удачного тебе дня.       Я кивнул, извлекая из стола прибор для считывания чипа.        — Где же, Скотт, носит тебя столько времени? — проворчал я, активируя код.       Экран замигал, давая понять, что объект обнаружен. Проследив, где именно загорелась красная точка, я опешил. Это была заброшенная промышленная зона старой фабрики.       Меня переполняла злость. Значит, я сижу здесь, а он в одиночку отправился выяснять о поставках?! Еще раз кинув взгляд на экран, я не сразу понял, что что-то было не так. Машина осталась примерно в районе клуба. Может, его любезно подбросили? Надо было все проверить. Не нравилось мне это. Сорвав со стула свой пиджак, я направился к выходу.       Добравшись до знакомого места, я осмотрелся. Автомобиль Хейза одиноко стоял за углом в подворотне. Благо у меня был запасной ключ. Воспользовавшись им, я, не задумываясь, обшарил салон. Следов насилия видно не было. Время уплывало, как вода, а ответов все не находилось. Закрыв машину напарника, я поехал на его поиски на своей.       Остановившись чуть в стороне, я решил не привлекать ненужного внимания и дойти пешком. От спертого воздуха в сыром ангаре подкатывала тошнота. В животе было пусто, не считая выпитой чашки кофе, и с ней я не был готов расстаться. Поэтому быстро проследовал дальше, в следующее помещение. Комнатка была маленькой — чулан или подсобка. Но воздух здесь был заметно свежей. Я перевел дух, а заодно осмотрелся. Под самым потолком находилось небольшое окно с разбитыми стеклами. Вдоль одной из стен стоял металлический стеллаж. К одной из металлических секций этого самого стеллажа были примотаны толстой веревкой обе руки Скотта. Само тело напарника было прислонено к белой стене. Он пребывал без сознания. И вид был такой, словно всю ночь его зверски избивали.       С трудом развязав веревки на его запястьях, я наклонился, чтобы помочь ему встать. И, опустившись над Хейзом, ожидал все что угодно, но не стремительного выпада с его стороны. Зубы напарника буквально в миллиметре щелкнули от моей шеи. Я сам не понял, как успел отскочить на безопасное расстояние.        — Скотт, — позвал я охрипшим от волнения голосом.       Мужчина повернул голову на звук. Я посмотрел в красные, словно звериные, глаза и приказал себе не трястись от страха. Клыки Скотта слегка увеличились, а крылья носа трепетали, принюхиваясь. Он чувствовал другого альфу, и это будило инстинкты.        — Эй, это я, Джек. Узнал меня?       На миг мне показалось, или у Скотта, и правда, в глазах мелькнул проблеск разума? Альфа дернулся, и я заметил его возбуждение. Чем же они его накачали? По всем признакам, той самой новой дрянью, что заполонила улицы нашего города. Про эту наркоту ходили пугающие слухи. Препарат вместе с непередаваемым удовольствием освобождал внутреннего зверя, вызывая единственное желание: заниматься сексом. Если же употребивший не доводил себя до разрядки, он сходил с ума от вожделения. Так вот почему у него были связаны руки над головой, чтобы не было возможности самоудовлетворения.       Сколько он в таком состоянии? Эти вопросы проносились у меня в голове стремительно, заставляя принимать поспешное решение.       Быстрый взгляд на напарника — того крутило. Я стоял, теребя воротник рубашки и неотрывно наблюдая за ним. Жалость быстрым потоком устремилась в сердце, разрывая его на тысячи кусков.       Приблизившись, я попытался достучаться до его сознания, но все попытки оказались бесполезными.       Хейз завыл, как раненый зверь, устремляя безумный взгляд на меня. Я понял, что минуты его сочтены. Сколько ему осталось, чтобы разум окончательно потонул в безумии?       «Это не тот Хейз, которого ты знал, — шептал внутренний голос. — Он не станет сдерживаться. Его зверь на свободе, он причинит тебе боль, возьмет грубо… как животное. Жестоко… должен быть другой выход».        — Я должен! — прорычал я, пытаясь справиться с эмоциями. — Я хочу спасти его, и это единственный путь!       «Глупый…» — прошептал разум, и в тот же миг я шагнул вперед к Скотту, и ни тени сомнения больше не было.       Да, я знал, к чему это могло привести. Может, и глупый. Но что стоит простая боль против жизни другого?       Еще шаг. И я почувствовал силу. Внутренний зверь, готовый в любую минуту противостоять, был задавлен.       Хейз поднял лицо. Он что-то прорычал и подошел ближе, принюхиваясь. Я сжал кулаки, ожидая чего угодно. Но ничего и не последовало. Вместо этого мужчина застыл в нескольких сантиметрах от меня, внимательно разглядывая. Слишком близко. Его мускатный запах возбуждения витал в воздухе, пропитывая все вокруг, проходя через меня, вызывая отвращение и ярость. На себя. На жестокий мир. На безвыходную ситуацию, что соединила нас в этом всеми забытом месте.       Я непроизвольно дернулся, но тут же заставил себя застыть, вспоминая, что должен сделать.        — Я помогу, — тихо сказал я.       Скотт заворчал, а затем повернул голову набок, с интересом всматриваясь в меня.       Я медленно, чтобы не провоцировать на лишнюю агрессию, поднял руку, касаясь верхней пуговицы на рубашке. Одна, еще одна… пальцы предательски тряслись, выдавая меня с головой. Я ощущал неловкость, нелепость всего этого. И на мгновение зажмурился, приказывая себе забыть о том, что это альфа. Сейчас я был единственным, кто мог ему помочь. И только это было важно.       Рубашка выскользнула из непослушных пальцев. Хейз осторожно, словно опасаясь чего-то, сделал еще один шаг вперед. Теперь мы стояли практически нос к носу. У меня перехватило дыхание. Во рту пересохло. Он смотрел на меня красными глазами, но какая-то часть сознания напоминала, что это всего лишь Скотт.       Я до боли закусил губы. Главное — не думать, не сомневаться.       Почему он был так важен для меня? Я мог бы поступить иначе? Но простил бы я себе этот поступок? Я знал ответы, но от этого не становилось легче.       Я не понимал, чего он ждет. Не успев додумать эту мысль до конца, я оказался пойманным — иначе не назовешь — в жесткий захват его рук. Хейз больно укусил за плечо, заставляя снова сжать губы. Подавляя вскрик, я напоминал себе снова и снова, что смогу вытерпеть эту боль. Любую боль.       Жесткие пальцы впились в мои бедра, стаскивая и тут же беспощадно разрывая ткань брюк. Я стоял и смотрел в его глаза, не сопротивляясь, стараясь не думать ни о чем, не чувствовать боли. Мгновение спустя меня резко развернули, и теперь я оказался прижат лицом к стене. Уже полностью обнаженный. Воздух был холодным, я видел легкий пар от своего дыхания, и меня трясло. Услышав резкий громкий рык за спиной, я приготовился. Время перестало существовать. Оно превратилось в некую грань безумства.       Я слышал, как стучало мое сердце. Оно набатом било по вискам. Так громко, словно грозилось вырваться из груди. Я потянулся сам к своему напряженному отверстию. И, плотно сомкнув зубы, чтобы не начать умолять о пощаде, пальцами принялся растягивать себя. В спешке смочив их слюной, я запустил сразу два. Было неудобно, но, прогнувшись в спине, насколько позволял захват Хейза, я кое-как себя подготовил. Напарник даже не заметил моих действий: он был занят освобождением себя от лишних деталей одежды. Одна рука его до боли сжала бедра, а другая надавила на спину, заставляя наклониться еще сильнее. Проведя шершавыми пальцами по вспотевшей коже, он на несколько секунд замер, а потом будто опомнился и настойчиво толкнулся в мой анус. Резкая боль резанула по всему позвоночнику. С трудом преодолевая сопротивление мышц, Скотт вошел во всю длину. Я громко ахнул и зажмурился. Было стыдно и до ужаса неприятно.        — Еще минуту, еще… — повторял я про себя, стараясь успокоиться.       Хейз на­валил­ся на меня полностью. Мои ноги дрожали от напряжения и непривычной тяжести. Он при­нял­ся глу­боко и с остервенением трахать, не об­ра­щая вни­мания на мои болез­ненные сто­ны и сла­бые по­пыт­ки выр­вать­ся. Уже через пять ми­нут я просто за­тих и стоял поч­ти не двигаясь, изредка хрипя.       Я чувствовал, что член альфы теперь сколь­зил внут­ри моего те­ла легче. И не хотел думать, почему это происходило. Меня прос­то имели, как по­дат­ли­вую куклу. Без чувств, без слов. Казалось, все тело накачивалось болью и грязью. Омерзением к самому себе. Мне становилось тошно от одной мысли о том, как я буду жить с этим дальше.       Наконец, у Скотта под­ка­тил оргазм. Я только и успел отстраниться, чтобы не случилось сцепки. Хейз впечатал­ся бед­ра­ми и за­мер, зак­рыв глаза, не об­ра­щая вни­мания на мой голос. Его вязкая сперма стекала по моим бедрам, холодя кожу до самых стоп.       Он вцепился в меня мертвой хваткой и не отпускал. Я представил картину со стороны, и меня обдало мерзким чувством обреченности и жалости к самому себе. Только не думать! Все пройдет. Вот только… как теперь с ним работать? Этого я не знал.