И Питер может это доказать

Уэйд покорно опускается на колени перед Питером и прикрывает глаза от наслаждения, когда мальчишка осторожно прикасается к его лицу. Уэйд по привычке хочет дернуться в сторону, но одна рука Пита крепко сжимает его плечо, не давая отстраниться. Он знает, как Уэйд реагирует на его прикосновения. Он знает, что тому, несмотря на всю браваду, очень сложно и непривычно долго находиться без маски, даже с ним, Питером. Но Уэйд Уилсон – не всегда Дэдпул. И Питер может это доказать. Он медленно опускается рядом с Уэйдом и смотрит. Смотрит так, словно никогда не видел его прежде, но при этом Уэйд видит в его глазах столько нежности, что для него ее невероятно много. Она захлестывает его и заставляет меняться. Становиться для Пита лучше. Питер улыбается и, положив одну руку на шею Уэйда, целует его на выдохе. И Уэйд не может вспомнить, когда ему в последний раз хотелось целовать кого-нибудь так же долго, как он целует Пита сейчас. Вдумчиво, ласково. Наслаждаясь каждой секундой прикосновения. Он мягко прикусывает губы мальчишки, улыбается в поцелуй, когда пальцы на его плече сжимаются чуть-чуть сильнее. Питер нежный и хрупкий, всегда таким был, и Уэйд трепетно прикасается к нему, оглаживает плечи и спину, не прекращая целовать. Питер податливый и разморенный объятиями. Уэйд отрывается от манящих губ, влажно поблескивающих в приглушенном свете спальни, и целует нежную щеку, целует за ухом и осторожно укладывает Пита на лопатки. Сбывшаяся мечта идиота. Уэйду, вопреки всему, даже не хочется сказать какую-нибудь пошлость, потому что Питер, прекрасный и томный Питер, обвивает руками его шею и немного приподнимается, позволяя подхватить себя за поясницу, и призывно смотрит из-под этих своих невероятных ресниц. Уэйд любит его ресницы. Упираясь ладонью свободной руки в пол, Уэйд отмечает, что заниматься сексом на полу им будет не очень-то и удобно. Питер, вообще-то, стеснительным не был, поэтому подобный опыт у них имелся, но сейчас он явно не хотел экспериментов, поэтому Уэйд рывком поднимается, утягивая Пита следом за собой и толкая его на кровать. Он позволяет себе полюбоваться раскинувшимся в позе звезды Питером, но недолго. Спустя мгновение Уэйд уже устраивается между разведенных в стороны ног, и Пит послушно сгибает их в коленях. И снова Уэйд сдерживает пошлый комментарий при себе. Он лишь склоняется над Питом и целует его, нежно-нежно, в кончик носа, заалевшие скулы и подрагивающие ресницы, пока его руки справляются с ремнем на джинсах мальчишки. Питер выгибается навстречу рукам и губам, пытаясь поймать хоть один поцелуй своими губами, но Уэйд усмехается и продолжает целовать лицо Питера, доводя его до исступления. Он даже не позволяет раздеть себя, но вместо этого с удовольствием и поразительной быстротой лишает самого Питера джинсов и боксеров, оставляя его в одной футболке. Уэйд притирается к Питу, и тот болезненно шипит от прикосновения грубой ткани с его крепко стоящим членом. Уэйд ловит руки Питера и переплетает их пальцы, замирая. Он внимательно смотрит в глаза Пита. Впервые они оба так серьезны и не произнесли ни единого слова. Воздух вокруг них искрит возбуждением, но Уэйд, что ему совсем несвойственно, не торопится, и Пит прикусывает нижнюю губу и жалобно стонет без обжигающих прикосновений. Ему так мучительно хочется, чтобы Уэйд сделал хоть что-нибудь. И Уэйд целует его, так сладко и медленно, чтобы заглушить громкий стон от первого откровенного прикосновения. Они ведь должны быть тихими сегодня. Он ласкает Пита, целует его, не давая вздохнуть свободно, и одними лишь движениями пальцев подводит почти за грань, но вовремя останавливается. Он умело играет на наслаждении Питера, зная все «те самые» точки, на которые охотно давит. Питер судорожно втягивает воздух, когда Уэйд отстраняется, чтобы расстегнуть и приспустить свои джинсы. И впору бы сделать едкое замечание насчет собственной наготы и того, что сам Уэйд одет полностью, но… Но ему так много и одновременно мало. Уэйд везде – внутри, снаружи. Он до безумия медленный, и Пит сжимает широкие плечи, подается то вверх, то назад, соскальзывая. Ему не позволяют и снова тянут на себя, раз за разом. По головокружительному кругу из болезненного удовольствия. Уэйд тихо стонет Питеру в шею, и этот звук настолько непривычно тихий и знакомый одновременно, что Питер стонет в ответ, но гораздо громче. Они теряются во времени и друг в друге, забывая о том, где они и как здесь оказались. Наслаждение сладкой пружиной скручивается у Пита внизу живота, и он готов молить о том, чтобы Уэйд прикоснулся к нему, ну же, совсем чуть-чуть. Но Уэйд лишь усмехается, продолжая мерно раскачиваться и удерживать вес на руках. Глаза в глаза. Питер обхватывает обманчиво хрупкой, но сильной ладонью шею Уэйда, и тот знает, что при желании Питер запросто свернет ему шею, что, конечно, смертельным-то и не будет, но доставит ощутимый дискомфорт. Он загнанно и тяжело дышит. И… ― Прикинь, если один из твоих папаш сейчас войдет, а я весь такой трахаю тебя на их кровати, - внезапно говорит Уэйд в своей типичной манере. Кажется, в этот момент Питер знает, каково это – упасть на асфальт с высотки. Его моментально выбрасывает из омута наслаждения. Он толкает ржущего Уэйда в грудь и закатывает глаза. В самом-то деле, как он вообще может кончить после упоминания своих отцов? Это отвратительно. ― Уилсон, ― угрожающе шипит он, пока Уэйд строит из себя невинность. И, судя по всему, он возбуждения не растерял нисколько. ― Пирожочек? Питер раздраженно вздыхает и пытается вылезти из-под Уэйда, но не тут-то было. Впрочем, сути это бредовое высказывание Уэйда минутой ранее не меняет. Он не всегда Дэдпул. Иногда он бывает ласковым, нежным и очень чутким Уэйдом. Питер убедился в этом лично.