Отравленные

Он запомнил мать строгой, но статной женщиной, обладающей как должной холодностью, так и мягкой ровной теплотой наедине с ним. Ему было восемь, и он вполне помнил, как посерела в один миг мать, как затряслось её тело, как унесли её в покои, как засуетились бояре, как про него забыли, как он тихонько сидел в углу, пока с губ Елены Глинской сходила пена, которую бережно стирали. Она повернула голову и слабеющим голосом подозвала его — она единственная его замечала — он повиновался, он держал её потную ладонь, он слушал путанный шёпот, в котором был страх. Он запомнил её статной и строгой женщиной, путанный голос умирающей со временем стерся из памяти. И только тонкий запах ртутных испарений, который нельзя учуять, будет помниться, чего он пока не знает, всегда. Анастасия умирала сложнее и мучительнее. И даже дала Иоанну надежду на то, что яда она получила недостаточно, и что сумрачный лекарь ошибся. И слабеющую руку на этот раз он предпочел не держать. Тихий голос: «Отмучилась»; он воспринял за предательство. И вспомнилась мать, и покойная жена — ласковая да мягкая, ни разу голос не поднявшая в ответ на его упреки — истаяла в вечности, отправляясь в Царствие Божие. Они ушли. Обе. Он присел на колени перед царевной и истер с её губ остатки пены. Тонкий запах ртути затмил сознание для того, чтобы оно больше никогда не становилось ясным.