Feuer

Auf jedem Tisch liegt bleiche Haut So still und starr und ohne Qual Den Schädel auf die Brust entzwei Der Leib gebährt zum letzten mal Die Napfe voll mit Fett und Hirn Aus Gottes Tempel, Teufels Stall Mit Kopf an Kopf auf blankem Boden Paradies und Sündenfall Der Rest in Eimer lauter Fehlgeboten Haare vom Greis Und Blut von Mädchen die sich einst verkauften An fettes Fleisch Глупый мальчишка просто верит в светлое будущее и своих друзей, Стинг, что ты заводишься? Стинг не ответит, Стинг со злостью впечатает кулак в стену. Бесит до коликов в животе, противных и нарастающих. В нем раздражает все: от широкой улыбки другим людям до хищного оскала на лице, посланный на его вражескую территорию. - Зачем?! – взбешенно повторяет Нацу, с силой размазывая его лицо ногами по полу. – Зачем вы убили своих драконов?! Разве они не воспитали вас, как настоящие родители?! Ох, бог, которого не существует, как он глуп… Потому что так поступает каждое уважающее себя животное. Потому что так должны были поступить они. Даже среди людей, есть те, которые не должны рождаться, но они живут и слепо подчиняются свои потребностям. Деньги, похоть, предательство. - Ты хочешь знать ответ? – насмешливо смотрит на него снизу вверх. Играется, как с малолетним мальчишкой и сверкает янтарными радужками глаз.- Так просто ты его не получишь. Нацу все это ужасно не нравится. Он слушает только себя, а не свое мудрое драконье подсознание, и слушает упрямо, как баран. Бараны никогда не пойдут против природы, он тоже не пойдет на уступки. Убийца драконов все это прочитает в его глазах и, кажется, даже усмехнется и с грациозностью тигра впечатает его за особенно бесящий шарф в ту же самую стену. Должок за должок. Приветствие двух хищников соблюдено. Нацу лишь рассмеется в предвкушении, снимая ненужную сейчас жилетку: - Я весь горю… Да, его противник точно уж знает, что именно у него там горело. - Не разочаруйте меня, Нацу-сан. Wir sind fur kurze Zeit hier eingefadelt Und dann verliern wir unsern Faden wieder Wir sind für kurze Zeit hier eingefadelt Und dann verbrennt man unsere kalten Glieder От ярких вспышек огня хочется зажмуриться, ослепнуть, просто почувствовать его, не раскрывая глаз. Стинг не понимает, почему ему так хочется податься хоть один раз, не изворачиваться от ловких рук и почувствовать тепло огня внутри. Его тепло. Зверей заперли в этом замкнутом пространстве, а вокруг нет ни одной души, а потом их нити снова разойдутся, и будь оно все по- прежнему… В будущем, напоминает себе Стинг. Властно заворачивает крепкую руку за спину и неожиданно для себя же самого утыкается носом в его горячую шею. И будто сгорает в необъятном пламени от его температуры тела. - Эй, - обеспокоенно ерзает Нацу, придерживая его тело руками. – Ты чего? Нити, из двух разных точек времени, никогда не пересекутся. Пусть. Гори оно все белым огнем. Он нетерпеливо начинает оставлять на нем засосы, спускаясь ниже. Нацу просто глупенький мальчик, он не сможет понять взрослых нечеловеческих инстинктов, даже если попытается. Поэтому огненный убийца драконов пораженно замирает. Есть только чувства – как зов подчиниться. Есть только гормоны – как зов не отвергать свое сущность. Есть только они. Вдвоем. Die Türen zu die Regler auf Das Fleisch verlasst das Jammertal Was früher gross wird winzig klein Das Herz entflammt zum letzen Mal Man sieht nur Asche lauter Staubgeborne Tanzen umher Ein Häufchen Schmutz auf feuerfesten Bahren Im Flammenmeer Wenn Du die Antwort suchst auf alles was Dich quält Menschen sind geborn zu sterben Да, он хотел этого придурка и это бесило еще сильнее. Раздражимость, рефлексы, гормоны – все те последствия, которые вместо светлых добрых чувств получает убийца драконов. О, как это ужасно – жить среди жалких людишек и считать их друзьями. О, как это чертовски смешно. О, Стинг, как жаль, что ты снова так сильно заводишься из-за пустяков. Заводишься, а жертва даже не пробует брыкаться или убежать. Вместо этого она опустошенно смотрит на дверь – закрытую дверь – и наверняка думает о спасении. Как же, и он, и Стинг прекрасно понимают, что если кто-то захотел, то выбил дверь уже давно. Он находит руками его кожаный ремень, рывком снимает и отчетливо видит, что как бы обладатель не хотел принимать этого, у него встал и еще как встал. Дрожь электрозарядами проходится по телу. Нацу дрожит и не понимает, что это за странное чувство, поэтому ему ничего не остается, как бесцеремонно швырнуть своего противника об единственный путь спасения, морщась от его жгучих прикосновений языком. Для Стинга удовлетворение собственных потребностей казалось большой проблемой, сейчас она стала до того примитивной, что он ничего не чувствует. Ни боли, ни страданий, ни стыда. Поэтому он гулко и от всей души хохочет, потешаясь над ним. Что это было? Проявления сочувствия? Вот чему научили мальчишку друзья, вот что его когда-нибудь загубит. - А знаешь, почему мы убили своих драконов? – продолжает жутко смеяться Стинг, стирая со своего лица потную грязь. – Ты мучаешься, хочешь знать ответ… Даже среди твоих ненаглядных людей, которых ты защищаешь, есть те, кто грешит. Хочешь знать ответ? Да потому что и люди рождены для того, чтобы умереть. Огромная жилка раздувается на его лице от праведного гнева. Стинг хохочет еще сильнее, кажется, он его завел. Но Нацу выпускает пар из ноздрей, и вдыхает спокойно. Он не хочет беситься, он не хочет эту чертовщину продолжать. Сердце Стинга сгорает в последний раз. Паршиво. А вокруг бешено танцуют языки пламени, вмиг обращаясь в пепел. Они, рожденные в пыли, убийцы, все еще продолжают свой дикий танец, сверля друг друга узкими глазами, пронзающими насквозь. Только Стинг наконец приходит к мысли, что ему всегда в нем так не нравилось, что с такой страшной силой притягивало. Наивный Нацу, рожденный быть убийцей, выкарабкался из этой пыли к солнцу, а он не может. А он всю жизнь сидит в этой грязи убийства и не может встать. А Нацу уходит, не желая, снова обращаться в грязь. В какую-то кучку грязи на огнеупорных носилках. А он уходит, сламывая свинцовый замок на двери. Только внутри есть что-то теплое, жаркое, неповторимое. Сладостное и запретное. Огонь его противника, сводящий с ума. Feuer... Feuer... Feuer...