Чемодан, вокзал и необитаемый остров

День не задался. Нет, не потому что с самого утра зарядил дождь, а зонт остался в комнатном и привычном взору бардаке. И совсем не потому, что нужный автобус ушел перед самым носом, точно в насмешку обдав грязной водой из лужи. Филипп всегда отличался хорошим чувством юмора и умел применять его к любой жизненной ситуации. Он умел посмеяться над собой, чтобы сгладить удары судьбы, за что его и любили окружающие, а еще, по его мнению, за дружелюбность, ответственность и красивые глаза. Но сейчас ему было категорически и абсолютно не до смеха. Быть пойманным на месте совершенного преступления и схваченным за грудки рубашки так, что не вывернуться, — давало повод для вящего беспокойства и заставляло задуматься о бренности бытия в общем и о завещании в частности. — Гаденыш мелкий, — процедил сквозь зубы Терещенко, в его потемневших от злобы глазах читалась непрошибаемая решительность прихлопнуть наглого коллегу, который, очевидно, забавы ради подбрасывал ему шоколадные конфетки. В силу, чего уж там, ограниченного ума Илья решил, что это девушка, хвалился в курилке и с удовольствием уминал преподнесенный инкогнито шоколад. Насчет мелкого Филипп был согласен, а вот с «гаденышем» бы поспорил, но момент к тому не располагал. — Это была девушка. Меня попросила девушка! — пискнул Филя, понимая, что ложью лишь загонит себя в ловушку, но стоило ли говорить, что ситуация и без того была патовая, а так хоть время можно было выиграть. Время, чтобы сменить внешность и удрать на какой-нибудь необитаемый остров, спасаясь от скорого на расправу Ильи. Воображение уже рисовало шалаш, костер и местного аборигена в роли Пятницы, когда Терещенко уточнил: — Какая еще девушка? — Очень милая девушка. Очень… И жутко, невероятно стеснительная, — заверил его Володченков. — Я не могу сказать кто, — и подбавил, подумав: — даже под страхом смерти. Видимо, подобное объяснение устроило Терещенко, которому было проще поверить в ложь, чем выбивать дурь из своего тайного поклонника. Хватка разжалась, и Филиппа отпустили. — Что, не скажешь, кто она? — уточнил Илья, почесав нос и явно задумавшись на тему личности своей тайной поклонницы. С учетом количества офисов в здании местного бизнес-центра и, соответственно, большого числа сотрудников, в том числе прекрасного пола, задуматься было о чем. — Не могу, — мотнул головой Филя. Его трясло, проще говоря, колбасило от пережитого страха и осознания прошедшей на расстоянии пары миллиметров расправы. На лестничной площадке, куда его выволок Терещенко, было пусто. Этому способствовало хотя бы окончание рабочего дня. — Скажи ей, чтобы больше через тебя ничего не передавала. Пусть сама ко мне подойдет. Я же не кусаюсь. С последним доводом Филипп не был особо согласен, но ему ничего не оставалось делать, как кивнуть. Терещенко на прощание смерил Филю высокомерным взглядом: — Тогда покедова, — бросил он, не опускаясь до извинений. Конечно, куда же ему. Стоило Илье исчезнуть за дверью, как Володченков обреченно прижался спиной к стене и сполз по ней на пол. Нет, он догадывался, что реакция на него со стороны Терещенко будет далеко не радостной, потому и подбрасывал ему конфеты тайком, зная, что тот, несмотря на всю свою брутальность, сладкое любил. Несколько месяцев тихих наблюдений позволили неплохо изучить повадки объекта своего искреннего восхищения. Восхищения ли? Вот в чем вопрос. Терещенко был таким, каким Филипп всегда хотел быть: высоким, подтянутым и довольно привлекательным для противоположного пола. Новенький сотрудник, пришедший в их компанию после университета, не рассматривался даже в роли его друга или приятеля по курилке. Они жили в противоположных плоскостях. Единственное, что их связывало, это те самые пресловутые конфеты, которые Филя по возможности подбрасывал Терещенко в ящик его стола. Недостижимость идеала и явное восхищение им с толикой зависти смешались в какую-то причудливую смесь из непонятных и слишком противоречивых чувств. Да и гомофобские высказывания Терещенко откровенно заставляли опасаться быть раскрытым. Бред. Конечно же, бред. И как его угораздило?.. Филипп обреченно запустил пальцы в светлые волосы. Тихий скрип двери дал понять, что он тут не один. И Филипп даже знал, кто пришел его проведать. С некоторых пор они несколько сблизились, и сейчас Володченков был уверен, что Олег был где-то неподалеку в момент недавней разборки и был готов прийти на помощь, если бы дело дошло до откровенного рукоприкладства. — И что за девушку ты приплел? — вопросил Олег, на что Филя только пожал плечами. Действительно, был неподалеку, раз все слышал. — Ты думаешь, он отстанет? — поинтересовался в свою очередь Филипп, глядя перед собой. — Нет, — спокойно пожал плечами Олег. Его флегматичность в данный момент действовала на нервы, но в то же время он хотя бы не лгал и не давал ложных надежд. Значит, чемодан, вокзал и… необитаемый остров. Олег стал соучастником его маленького преступления, хотя бы потому, что именно он первым застал Филю за столь неблаговидным занятием. Впрочем, выдавать не стал, наоборот, даже несколько раз выслушивал пьяный бред Володченкова, смущенного нахлынувшими на него чувствами к Илье, и даже доставлял до дома в целости и сохранности. Было странно, что он нашел поддержку именно в человеке, который держался ото всех особняком, ни с кем не шел на сближение. Он приходил, выполнял доверенную ему работу и уходил, не принимая участия в разговорах, совместных посиделках и прочей лабуде, которая якобы поддерживала командный дух сотрудников. Некоторые пытались с ним сблизиться, особенно девушки, очарованные загадочностью Олега, — многого ли этим девушка надо? — однако он никого к себе не подпускал. Исключением разве что неожиданно стал Филипп. Более того, зачастую он выступал эдакой палочкой-выручалочкой, будь то работа или превратности иного толка, но Олег всегда находил для него время и никогда не отказывал в помощи. — Эй! — на площадке с резким открытием двери появился Илья. — Я тут уточнить хотел. Так та девушка… Он осекся, увидев, что рядом с Филиппом появился и Олег, тот только лишь посмотрел на друга, мол, что и требовалось доказать, не отстанет. Однако не успел Володченков открыть рот, как его опередили: — Кстати, это я просил тебе конфетки подбрасывать, — вдруг выдал Олег, не меняя флегматичной интонации. Филипп ошарашенно взглянул на совершенно спокойного друга. Собственно, Терещенко тоже прожигал его взглядом, на его лице постепенно, по мере осознания сказанного, начинали проступать эмоции. Не слишком приятные. — Чего? — выдал Илья, отчего-то в данный момент он был похож на обезьяну, которая пребывала в раздумьях, брать ли предложенный ей банан или повернуться к дающему лысым задом. — Ничего. Что же ты такой глупый, противный? — Олег только лишь подлил масла в огонь, и Филипп, не понимая уже сути происходящего, не знал, куда ему деться. Вплавиться в стену или скатиться по лестнице? Что творил Олег? Что он удумал? Что еще за «противный»? Все случилось довольно стремительно. Илья вознамерился защитить свое мужское достоинство ударом справа, но Олег запросто уклонился, заодно врезав тому коленом в живот. Взвыв, Терещенко сложился пополам. — Добавки, видимо, не хочешь, — Олег продолжал вещать на волне безэмоциональности и полнейшего дзена. — Давай договариваться, что ты отстанешь от меня и от него, — кивком головы парень указал на оторопевшего Филиппа, — а я больше не буду надоедать тебе своими шоколадными выкрутасами. Просто замнем. Иного ответа, кроме «да, согласен» я не принимаю, но думать и решать придется тебе. — Что, — прошипел Терещенко, — папочке пожалуешься? — Так ты в курсе? Не ожидал, но я привык свои проблемы решать сам, поэтому не нагнетай и опять же думай. Думать Илья решил в другом месте, потому поспешно ретировался с процеженным сквозь зубы «да пошли вы…». — А кто у тебя папа? — тихо вопросил Филя, понимая, что нужно хоть что-то сказать или спросить, лишь бы разрядить эту тяжелую, давившую на плечи тишину. — Наш босс, это он меня в этот филиал отправил опыта набираться. Правда, я о том не распространялся, но недооценил возможности местной агентурной сети, — Олег оставался непрошибаемо спокоен. Он опустился на корточки рядом с Володченковым. — А, — протянул Филя, осознавая, как же все-таки много прошло мимо него. — Ты не спрашивал, — неожиданно ответил на не озвученный, но возникший секундой ранее в голове Филиппа вопрос Олег. — Вот как… Ну да, точно… И снова неловкая тишина. Раньше такого не было. Олег словно чего-то ждал. — Кстати, спасибо, что помог, — пробормотал Филя. — Ну, тут банальным «спасибо» ты не отделаешься, — Олег повернулся к нему, а Филипп, напротив, не смог заставить себя взглянуть на друга. Однако тот не стал ждать, пока с Фили спадет это наваждение. Олег подался вперед, взял лицо Филиппа за подбородок и поцеловал, словно дорвался до желаемого, упиваясь этой близостью. Внезапно для самого себя, Филипп Олег оттолкнул, вжался в стену и ошарашенно воззрился на парня. Тот только усмехнулся подобной реакции, что было прямо высочайшим проявлением эмоций. — Каюсь, не сдержался, — признался он. — Напугал? — Зачем? — только и пробормотал Филипп, к горлу подступил ком. Он чувствовал себя глупой девчонкой, которой взяли да и столь кощунственно воспользовались, а она еще и не поняла, радоваться или плакать. — Догадайся. Подсказку дать? — Олег выпрямился, явно понимая, что на конструктивный диалог Филипп сейчас явно не настроен. — Только скажу сразу: с умозаключениями не затягивай. Долго ждать я не буду. Внутренний голос настаивал, что даже на необитаемом острове Володченкову будет не спрятаться.

***

Следующим утром, пришибленной и невыспавшейся серой мышкой прошмыгнув на рабочее место, так и не отошедший от вчерашних событий Филипп обнаружил в ящике своего стола шоколадку. Видимо, это и была подсказка.