Серебро и Сталь

      Играя в «Масс Эффект», я всегда задавался вопросом, о чем же думал командор Шепард, падая с орбиты. Скорее всего, он просто боролся за живучесть, по вдолбленным в учебке алгоритмам. Военные всегда умели ставить нужные рефлексы. Шепард был героем, которому волей сценариста выпало остановить вторжение гигантских роботов-кальмаров. Моя участь была куда незавиднее, хреново быть лабораторной крысой. После проведения опыта их уничтожают.       Мимо проплывали обломки космического мусора. Часть из них — обычный мусор, переброшенный сюда телепортом, а остальное — обломки космических аппаратов. В непроглядной черноте космоса светились мелкие точки звезд. Подо мной открывался чудесный вид на нашу родину, частично прикрытую пеленой облаков. Взрыв отбросил меня не прямо вниз, к земле, а скорее в сторону Северного Полюса, изменив наклонение орбиты, правда, энергии хватит разве что на один отскок от атмосферы. И даже это не спасет, абляционной защиты, как на спускаемых аппаратах, на моем скафандре попросту нет.       Вход в плотные слои атмосферы ознаменовался красочным фейерверком. Ничего хорошего в этом не было, я быстро спекся, сначала в переносном, а затем и прямом смысле этого слова. Было горячо, очень больно и сбоил БИУС костюма. Потом наступила тьма.       Сознание возвращалось рывками. Первым пришло понимание, я лежу на спине. Потом — что вокруг холодно. Хруст снега. Слепящая белизна, режущая глаза. Мое тело было неестественно светлым, но переохлаждение еще не наступило. Отморожений тоже пока нет, но осталось недолго. Чувствительность тела никакая, сознание заторможено. Боли нет, ощущение холода — слабое. Плохо.       Щурясь, оглядываюсь по сторонам и замечаю костюмчик, выручавший меня уже лет восемь. Осталось только его нацепить и о холоде можно будет забыть. Нанокостюм не спасовал перед космическим вакуумом, что ему этот морозец?       Забраться в броню было непросто, одеревеневшие пальцы то и дело соскальзывали с замков. Активация систем заняла минут десять, хотя индикаторы на забрале загорелись практически сразу. Энергия пополнялась крайне медленно. Система глобального позиционирования выдала невнятный бред. Судя по представленным данным, я нахожусь на крайнем севере, ниже шестидесятой, а чем черт не шутит, и семидесятой широты. Солнышко-то над горизонтом низенько, и светит не так уж и ярко. Просто я сейчас пребываю на каком-то невысоком плато, окруженном хвойными лесами. Плоская вершина покрыта стелющимся кустарником, а на вершине и вовсе плешь, открытая сем ветрам.       Проверка радиоэфира показала полное отсутствие привычной спутниковой группировки. Несколько слабых, обрывистых сигналов с геостационарных спутников не в счет. Что-то мелькает на сверхдлинных радиоволнах, но у меня нет подходящей антенны. Придется ждать ночи и ориентироваться по звездному небу, раз уж недоступен ни ДжиПиэС, ни ГЛОНАСС…. Интересно, уж не во вторую ли половину двадцатого века меня занесло? То, что это не две тысячи сорок седьмой год — понятно сразу, по девственно чистому УКВ радиодиапазону. А значит, мне приготовили новый лабиринт. Суки.       Ярость схлынула очень быстро, оставив после себя лишь опустошение. Вокруг не оказалось даже завалящего камушка или бревнышка, чтобы хоть садануть по чему-нибудь от души. Мне ведь даже умереть нормально не дали, выдернув из безнадежной ситуации относительно целеньким. Понять бы еще, нахрена? Таких как я — двенадцать на дюжину. Возможно, причиной стал наработанный опыт?       Обследование территории по расходящейся спирали дало определенную пищу для размышлений. Последний снегопад был не меньше недели тому назад, корка довольно толстая и проламывается с заметным трудом. Снежный наст нетронут, отсутствуют даже следы птиц и животных. Меня перекинули прямо сюда… и, похоже не только меня. Под снегом обнаружились ошметки щупалец альфа-цефа и останки контейнеров с оружием. Как бы то ни было, из обломков даже удалось собрать две гауссовки и один микроволновый излучатель. Последний, собственно, был одним из самых садистских средств убийства ближнего своего. Надо ли говорить, что все это оружие не годилось для охоты? Видимо, карма такая, добывать зверя придется голыми руками. Да еще и атмосферное давление падает, погода обещает быстро ухудшиться.       Сканирование эфира ушло в фон, периодически напоминая о себе значком, мерцающим на периферии зрения. Лишь через пару часов мне повезло зафиксировать переговоры самолета с диспетчером. Новостей собственно три: я на Земле, в России и здесь пятое декабря две тысячи сорок третьего года. Двигаться придется на юг, к Байкало-Амурской магистрали и Транссибу. Зная масштабы Сибири, рискну предположить, что впереди десятки километров пути.       Перед тем, как двинуться дальше, я старательно собрал все обломки и останки цефа. Тащить их с собой было неразумно. Пришлось постараться, молодецкими ударами ломая стволы деревьев. Без топора собрать из них сруб было нереально, пришлось ваять снежный курган, армированный деревом и обрывками металлического листа. Спустя двенадцать часов мне наконец удалось закончить задуманное. Двенадцать часов каторжного труда, после которого хотелось никогда больше не заниматься подобной работой.       Пребывая в крайне скверном расположении духа, я наткнулся на волчью стаю. Им, определенно, очень не повезло. Бить приходилось редко, все больше раздавать пинки подставившимся серым. Обескураженная и потерявшая больше половины своего состава, стая предпочла слинять, пока та же участь не постигла и остальных. Настало время подводить итоги. Большая часть шкур оказалась необратимо испорчена отломками костей, но зато хоть удалось отвести душу по полной. Прикинув затраты на снятие шкур, мездрение и прочие процедуры, понимаю, что оно того не стоит. Нет у меня сейчас необходимости заниматься этим делом.       Продолжив движение на юго-запад, я отмахал не меньше трех сотен километров. Десять суток по гористой лесистой местности, иссеченной множеством речек. Не будь у меня компаса — заблудился бы в первый же день. Впрочем, без нанокостюма вообще выжить было нереально.       На охотничью заимку я наткнулся уже ночью. Повезло, что не прошел мимо неказистого сруба, поставленного недалеко от речки. Обыск длился недолго, имущества оказалось раз, два, и обчелся. Особо порадовали соль, сахар и чай в жестяных коробах. Питаться зайцами, белками и барсуками, с десертом из орешков — удовольствие сильно ниже среднего. Мерзлые ягоды, конечно, вкус улучшали, но отсутствие соли, лука и перца компенсировать не могли.       Обрывки газет полугодичной давности уже пожелтели и покоробились. Типографская краска расплылась, листы слиплись между собой. Добыча информации напоминала работу с археологическим образцом, приходилось быть очень осторожным. Выяснить удалось немногое, разрозненные обрывки не складывались в единую картину. Сама газета была местного издания, родом из Норильска. Меня, оказывается, закинули в красноярский край, хотя по климату больше похоже на новосибирскую область, или Бурятию. Россия по-прежнему едина и неделима, во главе — президент. Европа уже четвертый год в огне гражданских войн. Что еще?       Неоднократно повторялось словосочетание Туманный Флот. Понять бы еще, что это такое? Судя по контексту, эти ребята топят все, что плавает. А что пришвартовано — отдирают от причальной стенки и тоже топят. Звучит похоже на старого доброго Жюля нашего Верна, с его индийским раджой — капитаном подводного корабля. Интересно, этих чем обидели и откуда технологии подобного уровня? Неужто и здесь не обошлось без пришельцев? Вопросы множились, но взять новую информацию было неоткуда.       Определившись с местоположением, я предположил, что разумнее всего двинуться на запад. Выйдя к Енисею, можно будет спуститься по течению. Города здесь выстроены вдоль рек, или рядом с залежами полезных ископаемых. Пройти мимо будет достаточно сложно.