***
Он приходит вовремя, как и всегда. Она сама встречает гостей на пороге дома. Ретт учтиво приподнимает перед ней шляпу. В глазах Мелани читается изумление. — Мистер Батлер, вы всё-таки пришли! Знаете, наши мужчины сегодня уходят на какое-то политическое собрание, я думала, что и вы с ними… — Меня не очень жалуют на политических собраниях в Атланте, вы же знаете. — И правда, что это я, — смущённо лепечет мигом покрасневшая женщина. — Проходите, мистер Батлер, прошу вас. Я велю кухарке поставить ещё один прибор. Отвесив поклон, мужчина проходит в дом. По коридору разносится тихое гудение — это дамы переговариваются в гостиной. Мелани тенью следует за гостем. — Как хорошо, что вы пришли, — проникновенным голосом говорит она, подталкивая Ретта к источнику гула. — Сами понимаете, какое сейчас время. Всё же поспокойнее, когда в доме есть мужчина. Бедняжка, это признание оказывается выше её понятий о приличиях. Она испуганно замолкает и прикрывает рот ладонью. Батлер, обернувшись, видит её большие глаза, в которых светятся смущение и неподдельный ужас, но уже в следующее мгновение он переступает порог гостиной. Гул смолкает. Отовсюду, из каждого угла на него смотрят враждебно настроенные дамы. Атмосфера ощутимо накаляется. — Мистер Батлер великодушно решил посидеть с нами, пока идёт собрание, — торопливо, но так естественно встаёт хозяйка дома на его защиту. Она обводит взглядом всех присутствующих, безмолвно умоляя их принять её сторону. Никак не реагируя на это, женщины возвращаются к рукоделию. Мало-помалу разговоры возобновляются. Мелани переводит дух и с извиняющимся видом указывает Ретту на стул неподалёку от дверей. Он отвечает ей искренней и благодарной улыбкой.***
— Думайте что хотите, но мне капитан Батлер не нравится, — решительно заявляет миссис Мерриуэзер, едва за ней закрывается входная дверь. — Недаром он стал так часто навещать Уилксов. — Помилуйте, Долли, — заговорщически понижает голос миссис Мид и берёт подругу под локоть, — что вы хотите этим сказать? — Только то, что мужчин сегодня не было, а Батлер всё равно пришёл. Значит, не к мистеру Уилксу он повадился. Миссис Мид поражённо вздыхает в предвкушении скандала. — Не думаете же вы, что Мелани?.. Нет, это немыслимо, она не может, она же просто ангел во плоти… — Она не ангел, а слепая и глупая девчонка, и я готова повторить это тысячу раз, чтобы вы поняли, — останавливает Долли Мерриуэзер причитания. — Вздумай перед ней Эшли прогуливаться под руку с Красоткой Уотлинг, она и тогда будет любезно улыбаться. Нет, Мелани и в голову не придёт завести интрижку, а вот Батлеру… Матроны переходят на оживлённый шёпот, отыскивая во всех поступках капитана двойной смысл, чтобы подстроить его под свои предположения.***
Ретта тянет, Ретта неудержимо тянет к хрупкой застенчивой Мелани Уилкс. Если бы у него спросили, есть ли на свете женщина, перед которой он готов преклонить колени, он бы без всяких колебаний показал на неё. И на мать, но это уже другое. Так забавно, что из всех благочестивых жителей Атланты только Мелани принимает его в своём доме — Скарлетт, разумеется, к числу «благочестивых» не относится. Но Скарлетт с достойной похвалы дотошностью умеет допытываться до интересующих её мелочей. — Почему вы повадились ходить к Эшли, Ретт? — спрашивает она однажды вечером, когда они сидят на крыльце и ожидают прохладного ветра. — Некоторые уже думают, что вас привлекает Мелли. — Почему же вы так не думаете? — насмешливо спрашивает он с кривой улыбкой. — Но это же глупо! Вы — и Мелли. Да она вообще никого не может завлечь, вас-то тем более! Он невесело смеётся, да и взгляд становится хищным — тем самым, что так пугает Скарлетт. — Кошечка моя, у вас слишком ограниченный ум. Вам никогда — да, никогда! — не понять, что мужчины могут находить в таких женщинах, как миссис Уилкс. — Так это правда? Вы ходите только к ней? Вы представляете себе, сколько пересудов ходит вокруг этого? Он молчит, и её это подзадоривает. — Можно подумать, вы специально пытаетесь погубить её репутацию! — Ну вот что, хватит, — грубо перебивает он её и вскакивает на ноги. — Разумеется, это проскользнёт мимо ваших хорошеньких ушек, но постарайтесь запомнить: я скорее пошёл бы добровольцем на фронт в первые же дни войны, чем посмел запятнать репутацию вашей золовки. — Да что вы говорите? — раздосадованно цедит Скарлетт и поднимается следом. — И почему это вы с ней так носитесь? — Она леди. Ретт широким шагом уходит прочь.***
Он ведёт небольшой экипаж по пустой улочке. Пыли, что обычно лезет в глаза и рот, нет — её прибило тяжёлыми дождевыми каплями. Дождь медленный и редкий, но капли крупные, и Ретт надевает шляпу, чтобы не промокнуть совсем. Прохожих нет, и он со своим экипажем выглядит очень неуместно — прямо как пожилые дамы на праздниках, где во главе угла стоят танцы. Внезапно он разрывает тишину громким возгласом — по правую руку торопливо идёт Мелани Уилкс, кутаясь в шаль. — Мисс Мелли, — ведёт он к ней лошадь, — что вы делаете на улице в такую погоду, да ещё и в шали? Она застенчиво краснеет и останавливается. — Здравствуйте, мистер Батлер. Какой ужасный дождь, верно? Кто бы мог подумать, что он начнётся? — Я вас пешком не отпущу. Садитесь-ка, быстрее будет. Она ещё не успевает возразить, а Ретт уже спрыгивает на землю и подхватывает её, чтобы помочь забраться в экипаж. Мелани окончательно мешается и не смеет вымолвить ни слова до самого дома. Батлер смотрит, как она скрывается за тёмной дверью, слышит, как радостно она приветствует домочадцев, и обзывает себя последним подлецом.***
Утро праздничного дня оборачивается кошмаром. Мелани вихрем влетает в комнату Скарлетт и бросает на её кровать мягкий свёрток. Ничего не понимающая Скарлетт садится в подушках и недоумённо наблюдает, как Мелани закрывает дверь на замок и оборачивается с умоляющим взглядом. — Скарлетт, пожалуйста, ты должна мне помочь! — Ты с ума сошла? — ворчливо отвечает та. — Дай мне поспать, потом поговорим. — Скарлетт, умоляю! Мелани порывисто обнимает её, садится на край кровати и вытаскивает из свёртка сложенный вдвое лист бумаги. Скарлетт забирает лист из дрожащих рук. — Я надеюсь, это оправдает то, что ты меня разбудила? — Прочитай. Она разворачивает листок и с тоской встречает знакомый почерк Ретта. — «Мисс Мелли, приношу свои искренние извинения: я не смогу присутствовать на празднике, поскольку дела зовут меня в Чарльстон…» Мелли, но ведь в этом нет ничего кошмарного! — Ты смотри дальше. Скарлетт, нахмурившись, пробегает записку взглядом. Ретт просит Мелани соврать — сказать, что подарок преподнесён ей родственниками или кем-нибудь из женщин? Со скрытым злорадством она отмечает, что он пишет, что не имеет никакого права дарить ей то, что лежит в свёртке, а она — принимать эту вещь. В ней разгорается любопытство. Что же капитан Батлер может подарить Мелани с тем условием, что она всем солжёт? — Что в свёртке? Мелани, залившись краской, разворачивает и надевает на себя тускло-голубую длинную накидку. Скарлетт жадно и немного завистливо разглядывает кружева по краям и мягкие складки капюшона. Ничего не скажешь, в чувстве стиля Ретту отказать нельзя. — Ты же понимаешь, как это ужасно? — восклицает Мелани и берёт Скарлетт за руку. — Я не могу принять такой подарок, это… это просто неприлично! Как на меня будут смотреть люди, что обо мне будут думать? Я же сама перестану себя уважать! Но понимаешь, дорогая, капитан Батлер — очень хороший человек, я от него видела только добро, и я знаю, что этот подарок он сделал от чистой души. Если я откажусь, это может его оскорбить. — Такого оскорбишь, — бормочет Скарлетт, пытаясь вырвать свою ладонь. Она не собирается сообщать Мелани, что возвращать накидку бесполезно — Ретт любыми средствами вручит этот подарок адресату. Она представляет, как старые матроны увидят эту накидку, начнут злословить, и Мелли из скромной прилежной горожанки и образцовой жены, какой они её считают, превратится в самую обычную падшую женщину. Разумеется, её перестанут принимать в приличных домах, на улицах станут обходить стороной, исключат из всех кружков и клубов, и даже Эшли… Эшли! Эта мысль, как пощёчина, возвращает Скарлетт здравый смысл. Эшли не бросит Мелани даже тогда, когда против неё ополчится целый свет! Он примет клеймо обманутого мужа и будет жить так же, как и раньше. А если общество будет поносить Мелани, то и Эшли зацепит, для злых языков разницы никакой нет. Нет, Эшли ни за что не должен переносить такие унижения! — Скарлетт, что мне делать? Наверно, я всё-таки попрошу отослать свёрток в Чарльстон, спрошу у кого-нибудь адрес его матери… — Не делай глупостей, Мелли, — раздражённо перебивает она её. — Мы скажем, что эту накидку тебе подарила я. — Это очень, очень благородно с твоей стороны, но я не хочу заставлять тебя лгать, — колеблется Мелани. — Ты и не заставляешь, я сама. Оставь накидку себе и на все вопросы отвечай, что это мой подарок. — О, дорогая! — Мелани порывисто обнимает её и счастливо улыбается, отчего её личико становится почти красивым. — Ты так много для меня делаешь! На этот раз Скарлетт всё-таки возвращает себе личное пространство. — Ничего особенного я не делаю, ты бы поступила так же. А теперь иди и дай мне ещё немного поспать.***
Миссис Мерриуэзер и миссис Мид оживлённо перешёптываются, пока Эшли пересчитывает гостей, гуляющих по саду. Праздновать было решено именно здесь, хоть на улице и прохладно. — Вы заметили, что капитана Батлера сегодня нет? — Может, Мелани его не пригласила? — Вы сами-то в это верите? Они приглушённо смеются, прикрывая лица веерами. — А что, если Мелани велела ему не приходить, чтобы не распускать слухи? — Или он поздравит её… ну, вы понимаете… лично? — Мы же разумные люди, — вздыхает наконец миссис Мид. — Давайте просто смиримся с тем, что между ними ничего нет. Миссис Мерриуэзер поджимает губы. Она и сама понимает, что все её предположения — глупости и ничего более, но ведь так хочется раскрыть всему городу какую-нибудь скандальную историю… Впрочем, здесь искать нечего. Мелани — верная жена. Неприличные слухи её не касаются. Матроны тянутся к бокалам с вином. Мелани выходит на задний двор в голубой накидке.