Подарок

      Первым делом Ричард осознал, что лежит на пуховой перине. Кровать мерно покачивалась, что навевало сладкую дрему, и некоторое время он пребывал на грани яви и грез, то погружаясь в теплые воды сна, то выныривая к мягкому свету. Но в конце концов любопытство возобладало над ленью, и Ричард разлепил глаза. Интерьер каюты — Ричард решил, что это именно каюта, поскольку карета или повозка, раскачиваясь, грохотала бы как четыреста закатных тварей — тонул в белом тумане. Он пару раз сморгнул, но картина от этого не прояснилась: далеко вверху мутным голубым пятном проступал полог, а справа, у самого изголовья, сидел некто, чей силуэт выделялся черным на фоне окна. — Проснулся, милый? Голос определенно был женским. Ричард смутился. Не то, чтобы он мог похвастать значительным опытом в таких вопросах, но все же некое представление о том, из-за чего поутру незнакомые эрэа могут называть тебя «милым», у него имелись. Пожалуй, спрашивать, как он очутился на корабле, и не напомнит ли любезная спутница свое имя, сейчас будет не очень вежливо. Качка прекратилась. Ричард попробовал приподняться на локтях, но у него ничего не вышло. Что-то крепко держало его. Путы? Сердце пронзил страх, по жилам раскатилась холодная паника. Ричард попытался осмотреть себя, но голова была слишком тяжела, чтобы оторвать ее от подушки. — Что здесь происходит?! — возмутился он, но вместо собственного — низкого! — голоса услышал только негодующий писк. Святой Алан, что с ним?! Неужели его похитили? Взяли в плен? Чем-то опоили и затащили на корабль, а теперь везут в Багряные земли, чтобы продать на невольничьем рынке! Тогда все странности сразу становились понятными. Его заманили в ловушку! Ричард хотел потребовать от незнакомки объяснений, но язык отказывался произносить членораздельные слова. Нужно подождать, пока из крови выйдет вся дрянь, иначе он даже не сможет проверить, туго ли связан! — Ну-ну, милый, — заворковала женщина. Над Ричардом склонилось лицо... в общем, довольно симпатичное лицо, но до чего же большое! От изумления он совершенно по-дурацки приоткрыл рот и тут же его захлопнул. Мелькнула мысль, что челюсти столкнулись без привычного зубовного стука, но Ричарду было уже не до этого, потому что совсем рядом прозвучало насмешливое: — И откуда же он взялся, скажи на милость? — Подбросили под ворота, соберано. Ни записки, ни вензелей на пеленках. В одеяльце был только медальон. — Любопытно. Что же, давай посмотрим на нашего гостя. Переговаривались Рокэ Алва и его верный рабовладелец Хуан. Худшего расклада Ричард даже не мог себе вообразить. Они наверняка выкрали его, чтобы разузнать тайны Альдо! Но Ричард будет тверд и незыблем, оправдывая свой фамильный девиз. Он не признается даже под самыми страшными морисскими пытками. И не попросит пощады. Никогда! Опора ушла из-под ног, точнее, из-под спины. Ричард напрягся, готовясь стойко терпеть колкости и оскорбления. Он решил во что бы то ни стало молчать, дабы случайно не опозориться с неподобающим писком, и потому лишь надменно поджал губы и бросил гордый взгляд на бывшего эра. Рокэ Алва тоже был большим. — Соберано, вы только посмотрите, — защебетала давешняя незнакомка. — Такой хорошенький, светленький, сероглазенький... — Ага, — странным голосом согласился Рокэ Алва после паузы, за время которой его лицо успело сменить целую гамму выражений. — Соберано, я могу узнать насчет приюта, — осторожно предложил Хуан. Ужасная догадка заставила Ричарда оцепенеть. Конечно, существовал крошечный шанс, что все увиденное — эффект зелья, которым его опоили. А может быть, он до сих пор спит? Но стоило взглянуть правде в глаза: если все вокруг внезапно стали большими, это значило только то, что он сам... также внезапно стал маленьким. Раскачивался не корабль, а колыбелька. Неведомым образом Ричард снова очутился в особняке на улице Мимоз. — Какие знакомые брови, — протянул Рокэ Алва. — Думаю, называть вас юношей будет несколько преждевременно, а обращение «младенец» мне кажется нелепым. Похоже, придется-таки дать вам имя. Ричард ощутил, как его предает собственное лицо. Переносицу сдавило, губы задрожали, и комнату огласил душераздирающий детский крик. Все мечты Ричарда, вся прошлая жизнь, обещания, клятвы, привязанности — все пошло прахом. Повелитель Скал, превратившийся в беспомощное дитя, никак не сможет послужить своему анаксу. Катарина Ариго выйдет замуж за другого. Не ждать же ей до сорока пяти, пока Ричард опять повзрослеет? Хотя и Катарина, и Альдо мертвы... Как он мог забыть? — Не плачь, милый, — его передали с рук на руки. К щеке прижалась теплая и мягкая округлость. — Тебе нечего бояться. Никто не отдаст тебя в приют. Правда, соберано? Ричард затих, прислушиваясь к ответу. Само то, что его существование теперь целиком и полностью зависит от воли Рокэ Алвы, было невыносимо, но Ричард ничего не мог с этим поделать. Он даже не мог отказаться от унизительной жалости, потому что его тело еще не умело разговаривать! — Верно. Герб Окделлов не разбит. Если через три года не объявится законный представитель фамилии, я признаю следующим герцогом его бастарда. Ибо никем иным этот ребенок быть не может. — Ты слышишь? — с искренней улыбкой обратилась к Ричарду незнакомка, как будто и впрямь считала, что младенец способен в полной мере осознать свою удачу. Но его сейчас волновало совсем иное. Ноздрей коснулся запах, знакомый и вместе с тем давно забытый, обещавший тепло, сытость и защиту. Ричард завертел головой — хотя бы на это он оказался способен! — пока не уткнулся носом в... ой. — Ты голоден, милый? Ой. Ой. Ой. Ой! Женщина отошла за ширму, села в кресло, уложив Ричарда себе на колени, и принялась развязывать тесемки корсажа. Рокэ Алва и его верный работорговец покинули комнату, дверь тихо хлопнула, оставляя Ричарда наедине с неизбежным. Сейчас произойдет катастрофа. То, после чего мир уже не будет прежним. Интересно, если достаточно громко закричать, она уйдет? Он на ее месте ушел бы. Тем временем женщина уже стянула платье с одного плеча, обнажив... Ричард зажмурился. Она же не знает, что он на самом деле взрослый! О Создатель, какая неловкость! Набрав воздуха в легкие, Ричард закричал так, как будто именно от этого сейчас зависела судьба всех дорогих ему людей. Иного способа воздействовать на окружающих он не придумал. Женщина зацокала языком, снова взяла его на руки. Ричард украдкой посмотрел в щелочку между век на результат своих стараний. Большая, белая, полная молока грудь неумолимо приближалась. Начиналась новая жизнь.