ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ?

Дарья залюбовалась на брызги света, которые отбрасывал камень в её обручальном кольце, на белую поверхность столика кафе. С тех пор как Джейн и её подруги по колледжу убедили Дарью, что у неё есть кое-какие способности к живописи она стала обращать внимание на многое из того, что раньше просто не замечала — на причудливый изгиб ствола дерева, на кружевную тень от листвы на белой поверхности столика в любимом кафе. Дарья могла остановиться прямо посреди улицы и, достав из кармана блокнот, быстро сделать зарисовку, которая потом ляжет в основу акварельного рисунка. Теперь, в её, перекинутой через плечо сумке, часто оказывался альбом для скетчей и погромыхивали карандаши. Как говорила Мария — рисовать всё время, набивать руку, тренировать её. В квартире с недавних пор встали рядом два мольберта и Джейн грозилась научить любимую пользоваться сварочным аппаратом. И основам скульптуры. Пока же Дарья осваивала премудрости работы с акварелью. — У вас это действительно серьёзно, без шуток, — Дарью вернуло с небес на грешную землю и она недовольно поморщилась. Том. Дёрнул же чёрт, её и Джейн, назначить встречу в именно этом кафе! Дарья хотела переговорить тет-а-тет с родителями («Ты потом обо всём узнаешь, Лейн!»), а Джейн отправилась забрать кое-что из своей комнаты — пару книг и несколько безделушек. Но кто же знал… Что Слоуну приспичит именно в это время пойти прогуляться! И именно по этой улице. — Мы были с тобой совсем недолго знакомы, Слоун, но ты мог бы заметить, что я не большой любитель плоских шуток и дурацких розыгрышей, — Дарья сделала глоток кофе. — Ты же получил приглашение на свадьбу? Мог бы приехать и убедиться сам. В серьёзности происходящего между нами, мной и Джейн. Пока Дарья витала в облаках её кофе успел остыть. Но Дарью это мало волновало — несмотря на неуместное присутствие Тома, этим утром, сейчас она наслаждалась жизнью, абсолютно во всех её проявлениях — горечью остывшего, но вкусного кофе, прохладным ветром, который растрепал причёску и принёс запахи далёкого моря, горьким ароматом сырой опавшей листвы… Дарья чувствовала себя так словно очень долго спала, лежала под тяжёлым одеялом в темноте и удушающей духоте спальни, но наконец то проснулась. И теперь могла дышать полной грудью. Она была счастлива. Почти незнакомое ей состояние. Все эти месяцы она купается в нём как ребёнок в прохладной морской воде. Она стала всё чаще летать во сне — омываемая ветром, высоко в облаках… Джейн не раз говорила как ей, иной раз, просто жалко до слёз утром будить любимую — «Ты так улыбаешься во сне, Дарья… У меня сердце замирает от любви и нежности. Когда я бужу тебя то чувствую себя распоследним на свете гадом — но ты и проснувшись продолжаешь улыбаться! Ты стала заметно жизнерадостней…» — Ты сильно изменилась, Дарья, — констатировал Том. — И я не про причёску и не о том, что ты перестала походить на ученицу католической школы в Лондоне 70-х. — Я влюблена. И счастлива, — Дарья откинулась на спинку стула. — Стала старше. И мудрей. — Ты не была счастлива со мной? Совсем не любила меня? Дарья небрежно пожала плечами. — Ты был мне симпатичен. С тобой было приятно поболтать. — И только? — И всё. Том был сумрачен. Дарья подумала, что она сейчас чувствует себя белоснежным лёгким облачком, а Том был словно серая облачная куча на горизонте, которая не принесёт ни дождя ни прохлады, а только закроет солнце и испортит всем настроение. — А Джейн ты любишь? И с ней ты счастлива? — Да. Я наконец смогла это понять — кто мне, на самом деле, нужен. Кому я доверяю как самой себе. Кто самый близкий человек для меня на этом свете. И этим человеком оказалась Джейн. Не ты. Извини, но это так. Дарья поднесла чашку к губам, сделала глоток и улыбнулась. Тому показалось, что его «бывшая» вдруг засияла изнутри — словно затеплилась свеча. Она увидела Джейн, которая показалась из-за угла. Том не мог не заметить, что и Лейн заметно изменилась. Джейн улыбнулась Дарье, уселась рядом с ней, взъерошила любимой волосы и поцеловала. В этом не было ничего демонстративного или нарочитого. Две счастливые, влюблённые женщины для которых весь мир в эти мгновения словно перестал существовать, исчез. В том числе и Том. Он почувствовал себя лишним, уже собирался встать и уйти. Но Джейн сама вспомнила о третьем за их столом: — Привет, Том, — самым светским тоном. Без раздражения. Вполне доброжелательно. — Как дела? — Нормально. Ну мне пора. Увидимся. — Пока, Том, — хором. И Том растаял. То есть он, конечно, не растворился в воздухе как угрюмый призрак на рассвете после крика петуха, а просто встал, расплатился за свой кофе, аккуратно задвинул стул на место и пошёл вниз по улице, засунув руки в карманы, к своему автомобилю, но для подруг он был не больше чем тень — тень из их общего прошлого. Для них она уже ничего не значила. Не тревожила. — Что хотел наш бывший? — поинтересовалась Джейн и поблагодарила официанта, который поставил перед ней белую фарфоровую чашку с эспрессо. — Ничего. Увидел меня за столиком и подсел. Поздравил. Джейн фыркнула: — Мог бы и сам тогда приехать. На нашу свадьбу. И поздравить нас. Ладно. Мы собирались с тобой немного порисовать. До вечера не так много времени осталось. Пошли? — Пошли. …. ПЛЕНЭР В ОНТАРИО Джейн стояла у этюдника и, прикусив губу, сосредоточенно наносила мазок за мазком. Дарья сидела на траве подложив под пятую точку специально взятое с собой одеяло. Она отложила альбом и карандаш в сторону, раскинула руки и упала на спину прямо в траву, прищурившись, уставилась в прозрачную голубизну осеннего неба в котором чертила круги хищная птица. Какое-то, почти незнакомое Дарье чувство, заполняло, переполняло её, она почти захлёбывается им, слёзы щиплют глаза, сладко кружится голова. «Наверное это и называется счастье…» Говорить не хотелось, а находясь рядом с Джейн Дарье часто нравилось просто молчать, наслаждаться тишиной. Лейн отложила кисть, склонилась над Дарьей, протянула ей руку и помогла подняться на ноги: — Простудишься, Моргендорфер… И будешь чихать на собственной свадьбе… Представляешь? Дарья обняла любимую: — Какая ты не романтичная, Лейн! Дарье хотелось кричать от радости, смеяться и плакать одновременно, голова закружилась сильней… Дарья уже боялась просто лопнуть — её стало слишком много, счастье переполняло, перехлёстывалось через край. — Потанцуем? Джейн недоумённо нахмурилась: — Без музыки? Дарья рассмеялась: — Прислушивайся к своему сердцу, Лейн! Но я буду напевать тебе на ухо если хочешь… И Дарья обняла Джейн и они закружились по траве в каком-то подобии вальса. Пока обе не устали, запыхались и наконец обессиленные танцем и счастливым смехом не упали в траву. — Знаешь, Дарья, ты превращаешься в нормального человека с просто пугающей скоростью! — Я просто счастлива. И я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю. Давай, вставай и пошли выпьем кофе. — Фи, Джейн. Какая ты у нас не романтичная! — Ты мне об этом уже говорила. …. Счастье словно оковало Дарью невидимой бронёй. Она почти не обращала внимания на осуждающие, липкие и злые взгляды, шёпоток, шуршание голосов, которое сопровождало её где бы она не появлялась. Даже преподаватели, первые дни, сплетничали у неё за спиной. Дарью теперь это мало волновало. Она словно смотрела на мир через толстое стекло. Отстранённо. Она, конечно, постепенно возвращалась с небес на землю, но тем не менее Дарья перестала походить на андроида. На себя прежнюю, застёгнутую на все пуговицы «железную Моргендорфер». Тем более, что она теперь уже была не Моргендорфер. Однажды Дарья куда-то умчалась, заявив, что у неё образовалось кое-какое срочное дельце. Джейн, нахмурившись, изобразила на лице, приступ ревности и осведомилась: — И куда это ты собралась, дорогая? Колись, Моргендорфер! — Я скоро вернусь. Не беспокойся. Вернулась Дарья часа через два. Джейн успела доделать свою очередную скульптуру и, воткнув наушники в уши, трудилась у мольберта, когда запыхавшаяся и улыбающаяся Дарья появилась на пороге. — Извини, получилось дольше чем я думала… — и Дарья сунула Джейн в руки какую-то бумагу. Джейн отложила кисть, прищурилась и прочитала вслух: — Дарья… Лейн?! Дарья улыбалась во весь рот: — Ага. — Ты решила взять мою фамилию? — И как ты догадалась, Ле… Джейн? — А что скажет Хелен, когда об этом узнает? Дарья ухмыльнулась: — Она уже знает. Я в самом начале спросила разрешение у неё. Помнишь я хотела переговорить с родителями наедине? Так именно об этом. Мама отнеслась к моему решению спокойно, а вот папа немного расстроился… Джейн ехидно прищурилась: — Теперь ты Лейн и моя супруга, а значит на всех сборищах семейства Лейнов мы с тобой зажигаем вместе. Как и полагается супружеской паре. Дарья хмыкнула с иронией: — Мне уже начинать бояться? Джейн рассмеялась: — Пусть боятся они! На следующем семейном сборище мы с тобой будем гвоздём программы!