Ирис в ночи

Ирис… Оно красивое, твое имя, точнее, данное кем-то и когда-то прозвище. Оно почему-то напоминает мне по звучанию взмах стилета, рассекающий воздух. Кстати, знаешь, тебе подходит, ты ведь наемный убийца, темная тень, скрытая среди домов города. Я смотрю в окно, улыбаюсь тихо, зная, что где-то там сейчас есть ты. Возможно, даже на крыше, прямо надо мной. Сидишь. И мы смотрим на одну и ту же звезду. И думаем, наверное, об одном и том же. О том, что жизнь прекрасна, когда холодная ночь опускается на город. Знаешь, Ирис, когда я представляю себе твою фигуру, затянутую в черную ткань, с неизменной маской, скрывающей лицо… У меня почему-то возникает ассоциация с иллюзиями. Когда-то, когда я еще мог ходить, ты водил меня на представление заезжего цирка. И там был этот старый и добрый фокусник, который из воздуха рождал яркие цветы. — А ирисы можете создать? — весело спросил я. Ты негромко фыркнул. Иллюзионист с улыбкой соткал мираж сиреневого ириса. И ты теперь напоминаешь мне то видение. Красота и иллюзия, сплетенные воедино. Он продержался у меня в руках минуту, затем рассыпался мерцающими искрами, но хотя бы эту минуту у меня в руках было чудо. Я слишком давно тебя не видел. Сколько прошло времени? Год? Месяц? Неделя? На этом чердаке время течет слишком медленно. По крайней мере, для прикованного к кровати меня. Глупая болезнь. Скоротечная и страшная. И вот, вместо ног у меня просто две колоды, которые мне не повинуются. Я кое-как могу передвигаться по своей каморке, подтягиваясь на руках по перекладинам, которые ты так любезно когда-то всюду приколотил. Впрочем, сейчас ночь, и я лежу, глядя в раскрытое окно. И думаю о тебе. Иногда мне кажется, что ты больше не вернешься сюда, в пропитанную болью и страданием комнату под самой крышей. Потому что тебе не нужен калека-возлюбленный. Приходить ко мне часто для тебя опасно — через дверь дома ты предпочитаешь не ходить, слишком много накопилось у тебя недоброжелателей, которые не преминут нанести визит сюда, когда ты будешь отсутствовать. А я даже защититься не смогу толком сейчас. Так что ты спускаешься с крыши через окно обычно, но твоего силуэта в этом проеме не было уже долго. Ирис. Я так и не успел узнать твоего имени. Хотя, знаешь, мне оно и не нужно. Мне вообще ничего не нужно, только иногда видеть тебя. Но мне отказано даже в этом. У тебя много дел, у тебя много заказов, я понимаю это, но как же иногда мне хочется быть для тебя хоть самую чуточку важнее, чем работа. Ночь льется в окно. Закрываю глаза. Мне снится, что ты проскальзываешь в мою комнату, подхватываешь меня на руки. И прыгаешь вниз, на булыжники мостовой. А потом, петляя какими-то закоулками, мы выбираемся в квартал ювелиров. Ты карабкаешься на крышу дома старого Ричарда, держа меня на плече. Садишься там, устраивая меня в своих объятиях и что-то шепчешь, касаясь губами моей шеи. Я, наверное, единственный за последнее время, кто видит тебя без маски. И я просто любуюсь, протягиваю руку и глажу тебя по щеке, кончики пальцев касаются старого шрама. — Я тебя люблю, — сообщаю я. — Я тебя тоже. Ты растягиваешься на крыше, заложив руки за голову. Я устраиваю голову на твоем плече, накидывая на нас плащ. Тепло мне сейчас совсем не от него. — Ты давно не приходил. — Я не мог, малыш. За мной охотились. — Но ты ведь всех их убил? — Точно. А теперь поспи. Какой красивый сон. Он оставляет на губах привкус слез. Потому что наяву я такого не дождусь. Расчетливый, холодный и прагматичный, ты никогда не пойдешь на такие безрассудства, как явление ко мне, беготня по крышам со мной на руках и прочее. А еще никогда не скажешь мне, что любишь. Наверное, ты и приходил ко мне вообще ради секса. Сейчас со мной любовным утехам предаваться тоже возможно, но это трудней, чем раньше. А ты ведь не любишь лишние трудности в отношениях. — Почему ты плачешь? — спрашиваешь ты. — Потому что тебя давно не было. — Я собирал деньги на твое лечение, — ты садишься, пожимаешь плечами. — Ты даже не представляешь, сколько требуют маги. Если бы это решалось угрозами, я бы уже нашел лекаря, но увы, угрожать им бесполезно. Я зажмуриваюсь, ветер холодит глаза, когда слезы текут еще быстрее. Я навсегда запомню этот красивый сон, обещаю. И когда-нибудь, если ты вообще придешь ко мне, я расскажу его тебе. — Спи, — повторяешь ты, и я подчиняюсь. А потом я открываю глаза. И вижу над собой рассветное небо.