The Cave / Пещера

Пещеры летучих мышей, где-то под Аппалачами. Он падал. Резкий рывок остановил падение, и он повис на руке, которую мгновенно прошила боль, разрывая мышцы и ломая кости, вгрызаясь в бок когтями агонии. Он кричал, не чувствуя ничего, кроме боли, и смаргивал проступающие слезы. Громкий звук окутывал тело, словно отражаясь от самой темноты, ножом врезаясь под кожу. В запястье впилось что-то холодное, и он дернулся в попытке уйти от неприятного ощущения. – Эй, тише! Прекрати дергаться, – прозвучала откуда-то сверху сдавленная просьба. Он бездумно закусил губу – остановить рвущийся наружу бесконечный крик. Несколько секунд спустя голос из темноты снова попросил его не двигаться, и он почувствовал, как чьи-то пальцы коснулись кожи. Вдруг запястье обожгла острая боль, и кто-то сжал его онемевшую руку. Плечо запылало огнем, когда хватка усилилась. – Все, все, я держу тебя, – дыхание у говорившего сбивалось. – Поднимайся. Давай вторую руку. Бок снова дал о себе знать. Казалось, он не сможет дышать, если поднимет обе руки. Вокруг стояла тьма, он ничего не видел перед собой, словно вовсе ослеп. Он попытался посмотреть под ноги и впечатался лбом в каменистую стену. Он висел на одной руке над бездной. И замерзал. Какого дьявола вообще происходит? – Эй, спокойно, дружище, – теперь незнакомец говорил и вовсе натужно. – Не… не знаю, долго ли… продержу тебя. Он потянулся наверх и каким-то чудом наткнулся на ладонь. Схватившись за предложенную руку, он приподнялся и снова прикусил губу, давя жалобный стон. Грудь больно обдирали камни, правое плечо и бок полыхали огнем. Он изо всех сил старался помочь неведомому спасителю вытянуть себя. Плечо от усилий хрустнуло, становясь на место и он, не сдержавшись, вскрикнул. Звук опять прокатился по воздуху. – Почти все, – успокаивал голос. Чья-то ладонь коснулась спины, привлекая ближе. Лицо уткнулось в широкое плечо человека. В ноздри ударил мускусный запах пота, земли и почему-то дыма. Он почувствовал, как ноги задели выступ, и повалился на землю вместе со своим спасителем. Так, держась друг за друга, они лежали в попытке перевести дух. А потом он понял, что одежда на нем сырая. Воздух будто резко стал холоднее. Тело неудержимо дрожало, и все казалось нереальным, словно происходило с кем-то другим. Он подтянулся на локтях, но лишь оперся на поврежденную руку – боль нахлынула снова, да к тому же запястье оказалось прицепленным к руке его спасителя. – Погоди, – взмолился незнакомец. Спустя пару мгновений неловкой возни они сели друг перед другом. Рука его была вытянута вперед, к человеку немного выше него. – Я промок, – собственный голос, одновременно какой-то чужой и знакомый, казался охрипшим от крика. – Какого хрена? – Просто… просто… Боже мой. Угомонись для начала, – попросил незнакомец. Так хотелось видеть этого человека. Хоть что-то видеть. – Я тоже весь мокрый, – продолжил тот. – Ну, кое-где точно. – Где мы, черт побери? Зубы стучали, и голова раскалывалась даже от такого тихого звука. Свободной рукой он потер лоб и щеку, чувствуя шершавую исцарапанную кожу. Пальцы скользнули по влаге, но он не имел ни малейшего представления, кровь это или вода. – Не знаю, но тут просторно. Кажется, что просторно, – ответил человек, шипя сквозь зубы, словно от боли. Если у него самого нестерпимо жжет руку, то, должно быть, спаситель тоже не в лучшей форме. И сердце тут же дернулось от его крика. – Ты чего? – Я… я вижу…. Ааа!.. Он непонимающе поморщился, натягивая порезы на лице. – Видишь? А я ни фига тут не вижу. – Не тут… – человек тяжело сглотнул. – Будто фильм ужасов перед глазами… или вроде того. Он наклонился немного в попытке ослабить натянутые мышцы и рвано вдохнул. И тут же пожалел об этом. Теперь, сидя на земле, он улавливал запах. Стойкий тухлый запах… разложения. Многих тел. – А фонарик у тебя есть? – прохрипел он, борясь с накатывающей паникой. Он почувствовал, как незнакомец пошевелился со сдавленными проклятиями, а его самого опять накрыли пронизывающие волны боли. Сам он, видимо, сломал запястье, когда падал. Плечо, казалось, горело в огне. Свет фонарика мобильного телефона выхватил из тьмы окружающее пространство и подсветил соединяющие их путы. Он поморгал, прищурился от яркого света, а потом еще раз взглянул на сцепленные руки и поморщился. Наручники. Из-за его падения у обоих кровили ободранные запястья. Он чувствовал, как кровь пропитывает его влажную рубашку и видел пятна на краю куртки незнакомца. Он осторожно посмотрел на лицо своего спасителя. В то же мгновение человек отдернулся с резким выдохом. – Черт, – выдавил парень. От резкого движения кожа на сцепленных руках натянулась, и он вскрикнул, снова прикрыв глаза. Казалось, его вот-вот стошнит прямо здесь, в темноте. – Прости, но… м-мать же твою, – повторил спаситель. – Просто… замри на секунду, – вяло вымолвил он и вгляделся в человека, сидящего перед ним. Вытянутое лицо обрамляли отросшие волосы. Приподнятый нос, темные глаза, слегка сжатые губы. Двухдневная щетина покрывала мощный подбородок и щеки, нахмуренные брови прорисовывали морщинки на переносице. Он готов был поклясться, что в первую секунду лицо человека показалось знакомым. Но потом решил, что прежде они не виделись. – Ты меня знаешь? – спросил он и попытался притянуть руку ближе к себе. – Я… эээ… – начал Патлатый и звучно сглотнул. Только бы парня сейчас не вывернуло – далеко здесь не отодвинуться. – Ну, может быть. Сильнее наручников его смущал ужас в глазах человека, смотрящего на него сквозь голубоватый свет фонарика. – Знаешь, я… не вполне понимаю… где реальность, а где… – с явно расстроенным видом Патлатый потер лицо. – Есть идеи, почему мы как будто из-под душа? – Он покрутил шеей в попытке облегчить боль, дышать становилось все труднее. – Тебя это волнует больше наручников? – ответил Патлатый. Он вдруг сдвинул брови. – Нет. Если честно – меня больше волнует, что я не помню свое гребаное имя. Он прерывисто вздохнул. Погруженный в волны боли, он только сейчас осознал это. Он начал искать любую мелочь, которая объяснила бы, почему он оказался внутри – очевидно – пещеры. Голову закружило от воспоминаний о бездонной пропасти под ногами и спасших его наручниках. – Ты… ты свое имя не помнишь? – удивился Патлатый. – Нет, – сказал он. – А ты? Патлатый отрицательно покачал головой в ответ. От страха незнакомое лицо выглядело моложе, пробуждая странное желание защитить этого человека. Он обвел взглядом окружающую тьму. – Посвети вокруг, – приказал он. Патлатый подчинился, и они осмотрелись: это определенно была пещера – без намека на выход, с футбольное поле длиной. Футах в десяти над их головами висели покрытые влагой сталактиты медного оттенка. Что-то похожее на кости устилало весь пол. Некоторые были голыми, на каких-то сохранились куски плоти, а кое-где и клочки одежды. Совсем недалеко оказался обрыв, тянущийся во всю длину пещеры. Они одновременно подобрались к краю. Чуть ниже в шести футах от уступа, на противоположной стене зиял похожий на рот вход в широкий тоннель. Патлатый повернул фонарик вниз. Свет не достиг дна. – Охренеть… – прошептал парень. – Повезло, что на мне наручник, – тихо сказал он, и выпрямился. По истерзанным мышцам пробежала дрожь. – Сдается мне, это кости виноваты в таком аромате. – Ага, и пещерные отложения впридачу, – добавил Патлатый, посветив вокруг еще раз. Теперь и он увидел огромные горы отходов, окрашенные зеленоватым оттенком диодного фонарика. – Отложения… – повторил он и в отвращении наморщил нос. – И сколько ж гребаных мышек их навалили? С нарастающей тревогой они вместе подняли взгляд к потолку – ничего и никого. Ни шорохов, ни хлопанья крыльев, ни криков и скрежета. Кромешную тьму полнили только тяжелое дыхание случайного спутника. Глухо, как в могиле, подумал он, и сердце дернулось в груди. – Ладно, тогда… – Патлатый наклонил фонарик вниз, в пространство между ними, и провел пятерней по волосам. Он незаметно ощупал свои – коротко стриженные, чуть длиннее на макушке. Мокрые не только от воды, они облепляли голову. Он провел рукой по лицу, осторожно, не задевая порезы, стер влагу со щетины и поднес ладонь к фонарику. Розоватая от крови липкая жидкость определенно не была водой. – Интересно, почему мы прикованы друг к другу, – продолжил Патлатый и вдруг опять нахмурился, словно от боли, выронил телефон и схватился за голову. – Чувак, – мгновенно напуганный, что оказался один в темноте, он подобрал мобильник. – Эй, что с тобой? Патлатый пожал плечами, потирая ладонью лоб, и сузил глаза. Левая рука парня – закованная в наручник – почему-то была мокрая, хотя волосы казались сухими. Незнакомец мотнул головой и быстро заморгал, будто в попытке прояснить зрение. – Все нормально, просто… – Патлатый шумно сглотнул в удушающей тишине пещеры. – Как будто в-вспомнил кое-что. – Та-ак, – протянул он. Пусть он не помнил самого себя, но был чертовски уверен: такая ситуация вряд ли кому-то показалась бы нормальной. – Поделишься с классом? – Всего лишь… проблеск, как и до этого, но… Патлатый поднял на него взгляд, и он снова почувствовал дрожь в животе, будто падает вниз, а этот парень – его единственная страховка. – Я видел тебя. Опять. – Ты меня знаешь. – Да, но, – Патлатый посмотрел на наручники. – Ты избивал кого-то… а твои глаза… – Что? – Он вдруг замер, словно знал, что не хочет слушать дальше. – Они были черными. Полностью. Ты как будто… Патлатый нахмурил брови – нехороший вид… – Уверен, ты кого-то убил. Жесткий укол боли – и он прикрыл глаза, тяжело сглотнув. Он полагал, что сломал пару ребер: бок словно пронзало ножом при каждом глубоком вдохе. И он был уверен, что сломает еще несколько, если так и будет трястись. – Слушай, давай-ка прикинем, как в-выбираться отсюда, – сказал он, стуча зубами. – И дело с концом. Патлатый согласно кивнул и спросил: – Мобильник есть? Он похлопал по передним карманам – пусто, подтянул ноги и со стоном поднялся на колени поискать в задних. Итогом послужил внушительный складной нож, который оказался за поясом, и – сюрприз! – еще один компактный лежал в ботинке. Разложив оружие перед собой, он опять уселся на каменистый пол и прижал к себе сломанную руку. Теперь по карманам зашарил незнакомец. Патлатый был в куртке – ему бы и самому такая не помешала. Больше карманов – больше интересного: бумажник, нож, полный магазин патронов, хотя и без пистолета, и коробок спичек. Глядя, как растет кучка вещей между ними, он прерывисто дышал, пока парень не перестал дергать его руку своими движениями. – Так, ну ладно… – начал Патлатый, словно тянул время, чтобы подобрать верные слова. – У меня удостоверение. У тебя нет. Думаю, нам стоит кое о чем договориться. – Да? – Он дрожал все сильнее – уже не от холода. От болевого шока. – Ну, валяй. – Мы не просто так прикованы друг к другу, – сказал Патлатый. – Один из нас преступник. Или оба. – Или чья-то постельная затея пошла лесом, – предположил он, не желая видеть на лице спутника самодовольный вид победителя. – В любом случае, – тот очевидно не понял подколки, – пока не придумаем, как отсюда вылезти, действуем сообща. И плевать на остальное. – Как скажешь, шеф, – выдохнул он, измученный болью. Патлатый кивнул, сжав губы, и поднял бумажник. Увидеть внутри удостоверение федерала было несколько ошеломляюще. Ни парусиновая куртка, ни фланелевая рубашка не говорили о принадлежности парня к властям. – Я Сэм, – Патлатый показал ему удостоверение. – Сэм Бэннер. – Очень приятно, – признаться, он привык называть про себя незнакомца Патлатым. – Я агент ФБР, – раздраженно проговорил Бэннер. Он едва сдержал усмешку. – Никакой из тебя Киану, не катит. – А? – Проехали, – он мотнул головой. – Наверное, я арестовал тебя. – С чего ты взял? – спросил он иронически. – Ты прикован к моей левой руке, а я не левша, – Бэннер повел правым плечом, будто говоря – видишь? – Уверен, что твое имя не Иниго Монтойя? Он сыпал именами, словно считывал строки сценария. Но никаких зацепок, ничего нового не узнал – просто всплывало в памяти. Бэннер продолжил, не желая менять тему. – Добавь еще воспоминание, как ты убил кого-то… – Притормози, Бэннер, – Он совсем не был готов звать незнакомца Сэмом. Исподлобья он посмотрел на парня – тот вздрогнул и напрягся. – Ты понятия не имеешь… что там за ситуация вышла. И документов у меня нет. И вообще, куда испарилось твое «действуем вместе, на остальное плевать»? – Точно, – Бэннер кивнул и прищурил глаза, внимательно рассматривая его. Он отчаянно пытался не дрожать, но безуспешно. – Надо бы убраться подальше от края, – продолжил Бэннер. – Согреемся как-нибудь и будем искать выход. В таком порядке. – Есть, сэр, – он попытался съязвить, но ответ так легко соскользнул с языка, так естественно и неосознанно, только терзало ощущение, что не тому человеку он привык так отвечать. Бэннер взял телефон и окинул светом пространство вокруг. Почти сразу ощутилось удушающее давление стен. От мысли, что они где-то под землей в стылой тьме среди груды костей, стало не по себе. Он заставил себя медленно вдохнуть. – Вон, видишь? – вдруг спросил Бэннер. Он посмотрел. Еще один тоннель, в нескольких футах справа. На их уровне. Очевидно, единственный вход и выход из этой пещеры. – Думаю, этим путем мы и пришли, – продолжил Бэннер. – Им же обратно вернемся. Посмотрим, что там. – Идет, – другого плана у него не было. Адская боль так или иначе мешала думать. – Встать сможешь? – Наверное, – он убрал ножи и протянул руку. – Поможешь? Бэннер придержал его, помогая подняться. Едва они встали – тишину разорвал его собственный сдавленный крик. Земля уплывала из-под ног, и единственное, что не давало ему упасть – сильная рука спутника. Его качнуло вперед, лоб уперся в плечо Беннера. – Тише, – мягко сказал Бэннер, пока он пытался отдышаться. Парень отпустил руку лишь когда он сумел поднять голову. – Хочешь отсюда уйти? Немного придя в себя, он кивнул и повернулся к тоннелю. Так хотелось прижать поврежденную руку к груди, но вместе с ней он подтащит к себе лапу Бэннера, а потому пришлось держать свою руку чуть на отлете. Сам Бэннер, надо отдать ему должное, старался не дергать левой рукой, медленно направляясь к тоннелю. Фонарик его телефона выхватывал из пугающе тихой темноты покрытый запекшейся кровью пол. – Ривз, – сказал вдруг Бэннер. – Чего? – Ты вспоминал тогда. Киану Ривз. Ты говорил о фильме. Он нахмурился. – А, ну да, – он смотрел, куда ступает, в попытке угнаться за спутником. – И Иниго Монтойя, – Бэннер замедлил шаг и полуобернулся. – Еще один фильм. Ты помнишь имена из телика, но не свое? Он выгнул бровь. Из ссадины на лбу скатилась капелька крови, намочила ресницы. Глаз защипало, и он попытался сморгнуть жжение. – Да ты и сам хорош, разве нет? Агент Бэннер. Бэннер остановился. – Ты о чем? – О том, что… ты до сих пор не знаешь, кто ты такой, – высказал он. – Ты произнес «Сэм Бэннер» словно в газете прочитал. Бэннер нахмурился, глядя на него. – Чувак… Парень хотел было возразить, но где-то за ними и будто бы снизу, раздался пугающий рев. Подобно отскочившей пуле, звук отразился от стен пещеры. Оба пригнулись, обвели взглядом тьму вокруг. Забытый телефонный фонарик светил в пол. Тьма будто тянулась к ним своими черными лапами. – Какого хрена сейчас было?! – воскликнул он. Они одновременно оглянулись. Бэннер старался не тревожить его поврежденную руку. Парень медленно направил свет фонарика в строну шума. Добрую минуту все было спокойно. Ни звуков, ни шорохов, ни дыхания. И вдруг рев раздался снова – определенно из тоннеля за пропастью. – Вот ведь черт, сейчас будет как у Ромеро, – выдохнул он и прижал руку к себе. – Думаю, нам пора сваливать, – пробормотал Бэннер. Они резко повернулись к выходу, Бэннер беспокойно скрипнул зубами. Теперь парень не слишком с ним церемонился. Наручник натягивал кожу, заставляя его шипеть от боли и торопиться. Грудь словно сдавило тисками, и он едва смог вдохнуть. Как только они достигли тоннеля, порывы холодного ветра, будто при урагане, вскружили воздух, взъерошили влажные волосы. – Стой, стой, чувак! – позвал он, не в силах притормозить парня своими силами. – Остановись! Бэннер резко затормозил и оглянулся. Свет фонарика забил в лицо. Они одновременно раскрыли рты, намереваясь что-то сказать друг другу, но рев раздался в третий раз откуда-то сверху. Когда воздух опять закружился вихрями, он обернулся и поднял взгляд, ожидая, что посмотрит в лицо самой смерти. Он увидел два огромных глаза, мерцающих, словно угли в печи, под потолком пещеры. Там, где свисали сталактиты. Зрачки существа сузились до тонких полосок. Свет фонаря дрогнул, когда Бэннер поднял телефон, выхватывая из сумрака что-то невероятное. Туловище размером с двух человек, плотно прижатые кожаные крылья, янтарные глаза вполовину громадной головы. Изо рта тянулись тонкие длинные нити слизи. За каменистый потолок оно держалось большими серповидными когтями. – Охренеть… – прошептал Бэннер. – Твою ж дивизию, – в то же время пробормотал он. Без лишних слов Бэннер опустил фонарик, и они медленно отступили от твари. Ничего не видя в темноте, он тут же со стоном впечатался в стену. Бэннер посветил на землю, они поспешили в тоннель. Фонарик на долю секунды выхватил из тьмы шершавые каменистые края входа. Пространство сомкнулось вокруг них. В тесном тоннеле запах разложения и гнили усилился, и, казалось, вот-вот стошнит. Чувства обострились до предела. Он хотел видеть дальше, чем позволял сумрачный свет фонарика. Он хотел слышать хоть что-нибудь, кроме их неуклюжего топота по камням. Напрягая дрожащие мускулы, он готовился встретить неведомую опасность. Спустя несколько минут торопливой ходьбы, Бэннер пригнулся, чтобы пройти под опасно длинным сталактитом. – Это… мышь была, верно? – Парень оглянулся в тусклом свете. – Видел мышек размером с Кинг Конга, да? – Голос, хрипловатый из-за пересохшего горла, немного дрогнул. – Честно? Понятия не имею, – Бэннер посветил в лицо и свет раскаленной иглой забил по глазам. – Чувак, хреново ты выглядишь. – Вот спасибо, агент, – прорычал он. – Я в норме. Пошли уже. Но Бэннер только подобрался ближе, между бровями залегли складки. Из-за причудливого узора теней его глаза выглядели словно провалы. – Тебе бы лучше сесть… Ты весь трясешься, зубами чувствую. Он прикрыл глаза от слепящего света. Не хватало сил убедить этого человека в том, что он в порядке. Он так не хотел торчать в этом узком тоннеле, в кромешной тьме, в сотнях футов под землей, где стены давят так, что трудно дышать… – Эй, тише, тише, – Бэннер схватил его за руку, сунув телефон в карман. Он дышал. Так часто, что слышал, как закладывает уши, а воздух бил о стены, которые подступали все ближе и ближе, погребали его собой. Опять, подсказывало сознание. Погребая тебя опять. – Твою же… мать, – выдохнул он, чувствуя, как подгибаются ноги, несмотря на попытки стоять прямо. Бэннер схватил его крепче и выронил телефон. Мобильник со стуком ударился о каменный пол, упав фонариком вверх. Свет бил ровно в подбородок парня. Бэннер придержал его двумя руками, натянув немного кожу на запястьях. Они оба опустились на колени, в одно мгновение он почувствовал резкий холод. Боль скользнула по телу словно живая, пробрала до самых костей, вызывая неконтролируемый стон. – Тише, успокойся, чувак. Все хорошо, – Бэннер явно пытался утешить, хотя голос и звучал беспокойно. – Д-думал, я твой арестант, – выдавил он сквозь стучащие зубы. Черт побери, он же и правда отдаст концы прямо в этой проклятой кромешной темноте, если не соберется сейчас же. – Ага, но уверен, я не тот федерал, который возвращает подследственных мертвыми, – заключил Бэннер. – Серьезно? Патлатый расслабил руку, и он беспокойно глянул на него. Тот опять закрыл глаза. Он качнулся на нетвердых ногах, впечатался в стену здоровым плечом, будто собирался осесть на землю. Бэннер судорожно дышал. Свет фонаря, исходящий снизу, превращал приятное лицо в нечто потустороннее. Парень схватился за голову, наклоняясь вперед. – Что? Что ты видишь? – спросил он, еле дыша. Перед глазами темнело. От мысли, что он сейчас потеряет сознание в мрачном тоннеле, становилось жутко. – Кажется… что-то убивает тебя. Я вижу тебя… Господи-боже! – Бэннер поднял голову, и глаза утонули в тенях. Парень дышал так, словно пробежал марафон. – Ты умер. Я… я был там, держал тебя, а ты… а ты был мертв. – Так, ладно. Я пока еще здесь, значит… – нужно было дышать, нужно было овладеть собой. Нельзя расклеиваться обоим сразу – иначе здесь же и задохнутся, умрут в крошечном узком тоннеле. – Давай убираться отсюда. Бэннер сглотнул, задышал так, будто кислорода в тесном пространстве было еще предостаточно. Разве он не понимал, как тут мало воздуха? Хватит уже тратить его, тупая орясина! – Да, ладно, – кивнул Бэннер. – Пошли. Он не успел опомниться, как Бэннер схватил его за руку и вздернул на ноги. Он издал задушенный крик, посмотрев в сторону парня – пусть знает, как его телу не понравилось такое грубое обращение. Бэннер не обратил внимания. Только подобрал с пола стремительно гаснущий телефон и потащил их вперед. – Плохой п-парень я тут или н-нет, – проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, – но не будь мне т-так больно… я н-надрал бы тебе задницу. Бэннер хмыкнул с удивительной веселостью. – Почему-то я тебе верю. Они медленно продвигались по тоннелю. Бэннер неловко держался поближе к нему, чтобы не болтались скованные руки. Тоннель немного расширился, неровные каменистые стены с известковым налетом расступились по сторонам. Воздух тоже стал другим. Пахло… водой. Запах минералов словно оседал на языке. Дыхание Бэннера выровнялось. И сам он начал дышать спокойнее, как вдруг свет погас. – Ты что сделал? – Батарейка сдохла, – пробурчал Бэннер. – Вот черт, – тихо выругался он и прикрыл глаза на секунду в попытке отогнать панические мысли. – Стой, погляди-ка, – выдохнул Бэннер, подталкивая его вперед. – Видишь? Сверху светлее. Открыв глаза, он понял: Бэннер говорит правду. Легкий отблеск в воздухе мог быть солнечным сиянием в конце их тоннеля. – Видишь? Мы как-то спустились сюда, верно? Значит… Все случилось так быстро, что на мгновение он подумал, будто теряет сознание. Вот перед ним стоял дылда-федерал и почти держал на себе, как вдруг в следующую секунду того нет. Наручники под весом парня так яростно давили на руку, что невозможно было вдохнуть. А потом реальность обрушилась на него со скоростью взрывной волны, и он закричал. Правая рука оказалась в глубоком ледяном омуте. Бэннер, все так же прикованный к нему, барахтался в холодной воде, отчаянно пытался удержаться на поверхности. Господи, пусть это прекратится… Он сунул в воду свободную руку, схватил первое, что попалось, и потащил.