У батареи

      — Ты старый! — Я презрительно оглядываю худощавого мужчину, который в ответ недовольно щурит глаза.       Знаю — его ядом облило от слишком честного и прямого «комплимента». Он даже еле заметно передернулся, но быстро выпрямился и хмыкнул. Держит марку, а то как же.       — Допустим, — после недолгого зависания процеживает наконец сквозь плотно сжатые зубы.       Откровенно ухмыляется, пока рассматривает беззащитного юнца. Ну это преувеличиваю немного, но я молод по сравнению с этим старым пердуном! Тут, правда, тоже малость привираю. Он еще в самом расцвете лет, но то, что старше — однозначно.       Мужчина медленно потирает свою бородку и так же неспешно склоняется ко мне, а его губы превращаются в раздутый бантик.       — Я не люблю тебя! — Демонстративно отворачиваюсь, чтобы избежать ненавистного поцелуя, а все неумолимо ведет именно к этому.       — Вопрос времени, — он кивком подтверждает самые страшные подозрения.       Тянет руку ко мне и касается пылающей от стыда и негодования щеки. По телу тут же бежит волна из будоражащей уймы электрических импульсов, передергивает и заставляет сердце колотиться на полную мощь. Мужчина осторожно проводит своей костлявой ладонью, а потом резко хватает за подбородок и разворачивает мое пунцовое лицо к себе.       — Ты реальный псих! — кричу на одном дыхании, плююсь, срываю голос.       — Мы все немного не в себе, — он все так же ухмыляется и не отступает.       — Но ты приковал меня к батарее! — демонстративно гремлю металлическим наручником.       — Вот тут сложнее, да…       И что вы думаете? Это его остановило? Вроде худой. Вроде слабый с виду. А так вцепился в мое лицо, так впился в мои губы, что я неожиданно размяк. А приятно, блин! Как его жесткие волосики корябают по моей нежной коже…       Но своей тайны я из вредности не раскрою.       — Отстань! — мычу сквозь зажатый рот.       — Не отстану! — также несвязно и неразборчиво отвечает он и продолжает играть с моим языком.       Чувствую вкус крови. Моей. Зараза! Прикусил мне губу, бессовестный.       А он словно мысли мои прочитал и отстранился — с довольной рожей ювелира разглядывает свою работу.       — Ну что, будешь послушным мальчиком? — спрашивает, а сам не ждет ответа.       Мотаю головой отрицательно, а он не замечает. Или не хочет замечать. Сам себе на уме продолжает диалог.       — Знаю — будешь. Вижу — хочешь.       Вот предатель. Член мой — предатель! Встал, зараза! Тут уж правды не скроешь. Но я все равно просто так не сдамся!       — Вовсе нет, — сам не верю в то, что говорю и быстро добавляю: — Не хочу быть прикованным к батарее!       — Но ты же возбужден — тебе нравится, — тут мужчина почему-то искренне удивляется.       — Ну, я… — безуспешно напрягаю мозг, как бы выкрутиться, но ничего умнее не придумываю и нагло отвечаю: — Я бы сверху предпочел быть.       — В следующий раз может быть разрешу, — мой насильник призадумался.       — А будет еще и следующий? — Я смотрю на него испуганно, нервничаю и жду утвердительного ответа.       — Вряд ли…       — Как это вряд ли?       — Но тебе же не нравится, — он пожимает плечами, поднимается и уходит из комнаты.       — Эй! — кричу я. — Возбудим и не дадим, да?       Тишина.       — А ну вернись!       Тишина.       — Я все прощу!       Тишина.       А потом он возвращается. Держит что-то в руке. Страпон? Нет, не похоже. А я уж понадеялся. Подходит ближе и протягивает ко мне огурец.       — Проверим, на что ты годишься, — и вновь ухмыляется. — Покажи мне, как ты умеешь сосать. Будешь умничкой — дам свой.       Ом-м-м… Слюнки текут от предвкушения.       Мужчина подносит овощ к моим губам. Осторожно обхватываю его и начинаю медленными движениями углубляться, пока не заглатываю настолько, насколько позволяет мой рот. Смотрю насильнику в глаза, свои томно закатываю и в это же время усердно скольжу по огурцу. Чувствую каждую пупырышку и сам возбуждаюсь, представляя, что это член. Начинаю ласкать его кончиком языка, смачно облизывать и постанывать.       Маньяку это зрелище очень нравится. Он напряженно смотрит на мой спектакль и покачивается бедрами в такт моим движениям. Мужчина явно ощущает теплый язык на своем теле, хотя я его не касаюсь.       Как можно упустить такую возможность? Еще усерднее облизываю зеленый овощ, еще громче постанываю. Дыхание наших тел синхронно набирает учащенный ритм.       Как вдруг — хрусть! И огурчик излил в меня свои соки. Я умирал от жажды и с удовольствием откусил добрую часть подопытного овоща.       А у насильника непроизвольно все сжалось. Он на себе ощутил всю боль. Так вошел в роль, что реально представил себя на месте несчастного огурца. Ха-ха!       — Ну что, дашь мне свой член пососать, а? — издевательски спрашиваю у него — наслаждаюсь, как поджилки трясутся.       — Вот скотина! — закипает от негодования. — Никаких тебе больше поблажек! Обойдешься без десерта!       Уходит.       — Да ла-а-адно, — протягиваю я иронически. — И что ты мне можешь сделать?       — Сейчас узнаешь, — он разъяренно вбегает в комнату, и я вижу в его руках кожаный ремень.       Сдирает с меня джинсы. Трусы. И начинает хлестать во всю мощь.       Я молчу, стиснув челюсти. Не хочу доставлять ему удовольствия.       Ой.       Больно.       Крепче обнимаю батарею, которая совсем не ласкает меня своими ледяными прикосновениями.       Пофиг.       Свист. Жжение. Онемение.       Уже не чувствую боли, как…       Ай!       Ой!       О-о-ох!       — А-а-ах!       Стоило мне забыться и простонать вслух, как глухой свист прекратился.       — Еще! — молю его.       А он даже и не думает, чтобы лупить меня вновь.       — Обойдешься, — отвечает наигранно-обиженным тоном. — Тебе не должно нравится. А ты тут корежишься от удовольствия.       — Нет-нет, — мотаю головой отрицательно, но при этом извиваюсь, как змея, и еще крепче жмусь к уже полюбившейся чугунке. — Мне ужасно противно. Мерзко. Ненавижу то, что ты со мной делаешь. Только продолжай, умоляю…       Ну почему я вечно несу, не думая? Сам же себя выдаю и обламываю.       Откровенно выпячиваю свой зад. Демонстративно показываю, что уже готов. А этот пердун старый не торопится. Сколько можно уже томить?       — Все, что ли? — хныкаю недовольно. — Какой же из тебя насильник?       — А из тебя что-то жертва слишком податливая. Неинтересно!       — Да ла-а-адно? Ты мне только дай отведать твоего огурчика, — я злорадно оскаливаюсь. — У меня еще свежо в памяти, как смачно хрустнул первый.       Хмурый, сердитый. Нервный тик на глазу. Но он все же решается. Медленно. Нарочито медленно высвобождает свой член, который давно в боевой готовности ожидает основного действия. Пристраивается ко мне. Держит в крепких тисках мои бедра — не оставляет возможности пошевелиться. Едва касается головкой ануса, который тут же сжимается, противореча мне и не желая впускать.       У меня в мозгу пульсирует так сильно. Так дыхание захватывает, что не могу дышать. Я — больше не я. Скопление нервных клеток, готовых разлететься в любую секунду. И единственный вопрос беспокоит меня. Неужели на сухую? Страх от этой мысли безумно возбуждает. Но я не настолько готов к боли. Умоляю. Можно уже помягче!       Толкнулся. Но получил отказ. Не так-то просто без смазки. Выкуси!       Я резко падаю на пол и больно ударяюсь. А был в его объятиях. Парил. И даже не замечал этого.       Куда ты?       Мычу недовольно.       — Подожди, — доносится издалека.       Да сколько можно уже ждать?       — Угу, — обреченно вздыхаю.       — Думал, я совсем изверг? — спрашивает усмехаясь.       — Аг-ха-а-а, — невразумительно отвечаю, потому что теряю остатки разума, когда его палец с чем-то холодным осторожно касается моего нервно сжимающегося ануса.       Он медленно водит, постепенно углубляясь и расширяя тугие стенки. И я не замечаю, когда проникает внутрь целиком. Сливается со мной одним целым. Знает, как мне нравится. Знает, в какой угол надо. И избегает его. Нарочито долбит куда угодно, только не туда, куда надо. Не дает мне получить разрядку. А сам уже на пределе. Я чувствую по его набухшей, пульсирующей плоти. Еще чуть-чуть и он окончательно обломает меня.       Сам извиваюсь и подлавливаю. Натыкаюсь. И вижу долгожданные вспышки. Они все ярче и ярче. Потные ладони скользят по батарее и срываются вниз. Но мне уже пофиг на боль — я ее не замечаю. Дышу чаще, двигаюсь яростнее. Чувствую блаженство после самой яркой вспышки, отвоеванной с таким трудом. И наслаждаюсь от того, как подрагивает внутри меня опустошающийся член.       — Ну что, я все еще старый? — посмеиваясь, спрашивает меня мой мужчина.       — Да ты еще ого-го! — улыбаюсь в ответ и прижимаюсь к его груди.       — Но ты не любишь меня? — хмурится, а его гусиные лапки на глазах выдают доброту.       — Я давно люблю тебя, — честно говорю ему.       — И кто из нас псих? Кто захотел поиграть в насильника и жертву?       — Ну все мы немного не в себе.       — И тебе понравилось, что я приковал тебя к батарее?       — Вот тут сложнее, да… — со стыдом признался я и впился в давно уже родные губы.