Смерть на моей стороне

День стоял, мягко говоря, ненастный. Припасов пока хватало на всех, однако чёткие рамки экономии всего всё же были обозначены. Поднимался ветер, поэтому чем-либо заниматься вне прохладного мотеля было бессмысленно. Однако вскоре и само здание стало казаться не самым лучшим убежищем: некоторые окна, рамы которых от отсутствия должного ухода ранее набухли от влаги, закрыть было невозможно. Они ударялись с такой силой, что в некоторых бились стёкла. Вдобавок, ветер со временем поднялся крепкий. Он буквально пронизывал каждую щель в здании, от чего существование в нём становилось невыносимым и пришлось сбегать по машинам. Уехать проблемой не было. Понимая, что ситуации бывают разные, Матвей предложил складировать припасы по машинам. Поначалу его идея столкнулась со скептицизмом, но, когда старый мотель увидел задние фары автомобилей, мужчину единогласно признали гением. Когда бак одной из машин был скорее пуст, чем полон, было принято решение остановиться. Заехав по грунтовой дороге в лесок, «конвой» встал. За счёт обилия деревьев ветер не ощущался таким сильным. Единичные зараженные, что встречались по пути, с трудом перемещались — стихия сбивала их с ног. Некоторые, пораскинув остатками своего разума, сами прятались за что-то массивное. Перекачать бензин из массивной канистры стало самым настоящим квестом, за который взялся Матвей. Остальные в то время разбрелись по своим компаниям. Фатима что-то обсуждала со своим братом, который то и дело поглядывал при этом на других. Александр с Константином обсуждали что-то своё, а Марина, до сих пор удивлённая их внезапно образовавшимися хорошими отношениями, стояла рядом и мило улыбалась. Лиза крутилось вокруг Ромы, который, между делом, подошёл к Матвею. — Нам скоро придётся либо искать бензин, либо идти пешком, — начал мужчина. — А лучше бы вообще найти, где можно максимально долго сидеть, не высовываясь. — Я понимаю, — Роман кивнул. — Сам так хочу. — Но не всё так просто, да, я в курсе, — Смирнов закончил мысль юноши. — Я несколько лет тому охотился в этом районе с приятелем. Нашли бункер. Недострой. Облазили после охоты весь. Вниз уходит, по ощущениям, не меньше, чем на сотню. Там несколько уровней, но в полах много дыр. Веришь или нет, но даже балки металлические никто не растащил. Скорее всего, так и стоит пустой. — Вряд ли такая штука будет стоять пустой в такое время. — Я сомневаюсь, что много кто знал о нём. Мы и сами случайно на него наткнулись. — Если честно, я не догоняю, как случайно можно наткнуться на огромный бункер. — Мы зашли слишком глубоко в лес. Азарт, все дела. А там здание серое, неприметное. Размерами с КПП. Бетонный такой коробок. Без окон, с выбитой дверью. Заросшее всё, в траве и кустах каких-то колючих. Ни дороги к нему, ни проводов каких-то рядом, ни труб. Скорее всего, пережиток девяностых. — Как я понял, вы и вниз спускались. — Да, — мужчина всё это время не отрывался от своего основного занятия. — На следующих выходных приехали. Машину оставили примерно в этом районе, а дальше пешком. Помнили само направление — туда ни троп никаких, ничего. Фонарями запаслись. Нашли всё-таки, вниз пошли. Судя по всему, военные что-то построить пытались. У нас в стране, по сути, под землёй целые города есть. Скорее всего, в момент развала строили. Потому что мы находили и стройматериалы старые, мусор всякий строительный попадался. Хрен знает, почему не растащили. Из глуши этой, наверное, тяжело было переть. Нашли выход ещё один, но заваленный. Почти под такую же каморку, судя по всему, замаскирован. — Оно далеко отсюда? — Час, может полтора. Максимум за два выйдем, — завершив переливать бензин, Матвей поднялся на ноги и посмотрел на собеседника, ожидая ответа. — Я не знаю, как поступить, — Коршунов был честен. — С одной стороны, возможно, в этом месте мы будем спасены. Выход можно пасти. Но чёрт знает, что там внутри обосновалось и кто, когда мир превратился во всё это. Может кто-то такой же умный засел и сам выход выпасает. — Логично, не спорю, — мужчина улыбнулся. — Но почему бы не попробовать хотя бы туда сходить? Если кто-то там живёт — договоримся. С заражёнными, конечно, посложнее будет, но, думаю, ноги унести сможем. Да и смысл мне тебя и себя на смерть подписывать? Я до вас всех с другими выжившими не имел чести общаться. Роман задумался. Было много как «за», так и «против». Единолично принимать подобное решение было бы по меньшей мере эгоистично, поэтому вопрос вынесли на всеобщее обсуждение. Против была только Марина, чей кавалер вызвался в добровольцы. Времени на подготовку особо не было — казалось, что, когда стихнет ветер, из всех щелей полезут зомбированные, всё это время беспечно отсиживающиеся в безопасных местах. Вооружившись фонариками, ружьём и ножами, они выдвинулись в путь. Матвей прекрасно ориентировался на местности, поэтому быстро сумел взять верный курс. Не считая резких порывов ветра, в лесу было довольно тихо. За счёт деревьев этими самыми порывами не сбивало с ног. Было прохладно, но какого-либо способа исправить эту ситуацию пока не было вообще. Зомбированные, к удивлению, на пути не встречались вовсе. Ни живые, ни мёртвые. Дорога заняла, как Матвей и предсказывал, чуть больше часа. Сил на неё затрачено было немного — идти приходилось по ровной местности. Всё это время Роман испытывал неприятное чувство, которое внятно не мог объяснить сам. Он будто ждал чего-то плохого. Например, смертоносного для него же прыжка заражённого из кустов или выстрела в спину от кого-либо, чего до самого небольшого здания не последовало. Оказавшись на месте, Смирнов удивился. Рома, представляя это место более неухоженным, тоже. На месте входа стояла импровизированная дверь, подтверждая одно из самых неприятных опасений: здесь кто-то уже засел. Даже неприметная тропа, ведущая к зданию, была расчищена, чтобы оттуда можно было выйти, не цепляясь за колючие кусты. Однако отступать не хотелось. Первым вошёл Матвей, крепко вцепившись обеими руками в своё ружьё. Следом шёл Роман, замыкал Александр. Они старались даже дышать так, чтобы этого не было слышно друг другу. Сердце в это время колотилось как бешеное: от каждого звука, будь то камень под ногами или гул ветра, повышался градус напряжения. Казалось, что вот-вот из-за угла что-то выпрыгнет, подобно тому, что было в низкопробных ужастиках. Несмотря на всю эту атмосферу, Роману было интересно лишь одно: как в подобной кромешной тьме можно было вообще выживать? Вопрос на свой ответ он получил довольно быстро. Сквозь черноту пустых тоннелей внезапно пронёсся топот. Он был всё ближе и ближе, подходя из-за спины. Пришлось ускорить свой шаг, пытаясь найти пустое помещение, в котором этот непонятный набег можно было переждать, однако тщетно: топот был ближе, чем казалось. Как только троица попыталась податься в бег, бетонные коридоры сотряс громкий мужской голос: — Стоять! И они замерли. В спину засветил яркий белый свет, оборачиваться на который было банально страшно, но сделать это пришлось чисто инстинктивно, когда раздался звонкий щелчок затвора. Причём, как стало ясно спустя мгновенье, даже не одного. — Михайлюк, свет поубавь. И белая яркость стала не так сильно резать глаза. Четыре силуэта теперь были различимы. У двух было по автомату, третий носил тяжелый яркий фонарь. Четвёртый, который, судя по всему, руководил всем этим парадом, был вооружён пистолетом Макарова. Держал он своё средство обороны в левой руке, явно предварительно сняв с предохранителя. Старшему было на вид не меньше сорока. По выправке было видно, что он военный. Тёмные волосы, седые виски, щетина. И необычно опрятный для этих условий вид одежды. Остальным было не больше двадцати пяти, и выглядели они так же по уставу. — Кто такие? — старший наконец прервал небольшую паузу. — Гражданские, — Роман поднял руки вверх, после чего так поступили и остальные. Какого-либо желания шутить не было, ведь у незнакомцев, судя по всему, принадлежащих к числу военных, было в руках заряженное оружие. — Что здесь забыли? — Пытаемся выжить. — Откуда про это место узнали? — Когда-то давно на прогулке увидел, — Матвей морщился от света, что бил в глаза. — Как думаешь, Михайлюк, правду говорят? — старший усмехнулся. — Так точно, товарищ майор, — солдат от обращения вздрогнул. — Правду. — Сколько всего вас? Трое? — мужчина, улыбнувшись ответу своего подчинённого, обратился к Матвею. — Нет, — Роман решил сам продолжить вести диалог, показывая, кто из них лидер. — Восемь. — У меня есть предложение. Взаимовыгодное. Но не для всех восьмерых. Майор, которого, как оказалось, зовут Илья Фоменко, был предельно краток, но определённых подробностей при своей речи не упускал, однако и всех карт одновременно открывать не стремился. Он рассказывал, что в их бункере есть места и припасы для шестерых, но на вопросы относительно того, как все тут выживают, лишь усмехнулся. Для Романа, как для неформального лидера группы, подобная возможность выжить была одновременно и манной небесной, и самой настоящей пыткой. Он прекрасно понимал, что если места действительно так хороши и безопасны, как-то описывал Фоменко, то за них стоит цепляться зубами. Основная проблема заключалась в том, что мест на восьмерых всего шесть. Кому-то придётся от выигрышного лотерейного билета отказаться, причём вряд ли на добровольной основе. Жить хотелось всем, в том числе самому Коршунову. Ввиду того, что гадкое чувство, близкое к чрезмерной настороженности, до сих пор не отпускало молодого человека, он не откидывал вероятности того, что военные и сами выживают как могут, поэтому в грабеже таких же выживших бедолаг не видят ничего плохого. Неизвестно было, сколько их всего было по всему бункеру. Однако против этой догадки было два момента: у троицы не отобрали их оружия и их до сих пор под страхом смерти не повели к остальной части команды. Принимать самолично решение, кого вести за собой, Роман, как он сам считал, не имеет морального права, поэтому решил вынести этот вопрос на общий суд, предупредив об этом майора. Тот подобный подход даже поощрил тем, что трёх бойцов выделил на «защиту целостности отряда». Путь к стоянке занял меньше времени, чем дорога к бункеру. Было издали видно, что что-то там шло не так. Все и без того были напряжены, а увидев военных и вовсе, казалось, начинали ломаться. Одна из машин была заведена, у её дверей стояли Сергей и Фатима. Матвей, понимая, в чём дело, словно злорадствуя, ухмыльнулся. Все стояли на месте. Константин держал один пистолет, Сергей — второй. Трое солдат почти синхронно сняли с предохранителя свои АКС74У. Фатима села за руль, на пассажирское сидение рядом с ней упал Сергей. Он продолжал целиться. Константин не решался выстрелить. Как только девушка начала сдавать назад, он, стиснув зубы, нажал на спусковой крючок. Раздался громкий хлопок, за которым последовал женский крик. Это была Фатима. Роман попытался броситься к ней, но в последний момент его крепко обняла Лиза, пытаясь остановить. Сергей мигом вышел из машины, но выстрелить не успел — короткой автоматной очередью его свалил с ног Михайлюк. Мир Романа, как казалось ему самому, встал. На короткое мгновение он словно оглох, после чего, осторожно оттолкнув Лизу, всё-таки подбежал к Фатиме. Он даже не пытался вытащить девушку, понимая, что это не имеет смысла. Она ещё дышала, а когда молодой человек сжал её руку — едва заметно улыбнулась. Было в её глазах что-то зловещее… — Рома, — Марина положила молодому руку на плечо. — Что вы наделали? — ловким движением Коршунов избавился от прикосновения. — Они пытались угнать машину, — продолжила девушка. — Я не верю, — он продолжал смотреть на возлюбленную. — Дурак, — словно из всех оставшихся сил заключила последняя упомянутая, прикрыв глаза. — Марина не врёт, — вступилась за девушку Лиза. — Вспомни, о чём я тебя предупреждал, — дал о себе знать и Матвей. Рома отпустил руку девушки. Та в последний раз вздрогнула. Молодого человека словно перекосило. Действительно странно было осознавать всю правдивость выражения, что от любви до ненависти действительно был лишь шаг. Он обнял Фатиму, после чего вытащил её из машины и положил к дереву. На одежде осталась кровь, на которую Роману было плевать. — Нам есть куда припарковать машины? — спросил он у одного из солдат. — Я покажу, — ответил тот. — Водить умеешь? — Умею. — Тогда за руль. Эмоциональное состояние у всех было, мягко говоря, странным. Сначала гнев и страх от действий членов собственной команды, затем ступор от вида живых и вооружённых военных, после — удивление от переменчивого поведения Ромы и от спокойствия Матвея с Александром. С этой всей палитрой они смотрели то друг на друга, то на незнакомые лица. Доверия к военным пока было мало, однако приказ Романа сесть по машина все выполнили без лишних вопросов. Когда оба автомобиля отъезжали, Фатима уже не дышала, а брат её продолжал тихо стонать. Роману его жалко не было вовсе, но всю историю услышать хотелось от каждого. Особенно от Константина, который даже не знал, где лежит оружие. Военные вывели автомобили на грунтовку, где уже были явно свежие следы от шин. Ветер продолжал усиливаться. Благодаря нему шум моторов не сильно выделялся среди других звуков. Вскоре машины остановились под довольно большим нависающим камнем. Краем глаза Рома заметил, что сбоку огромной кучей лежит маскировочная сеть. Он понимал, что сюда, если компактно парковаться, спокойно можно поставить как минимум пять УАЗиков. Прислушиваясь к совету солдат взять только самое необходимое, шестёрка покинула автомобили. Вход был замаскирован под кучу досок и вёл непосредственно не в недостроенную часть бункера, а во вполне себе обжитую. Все и каждый удивлялись как наличию электричества, так и чистоте внутри. — Я вижу, вы решили принять предложение, — встречающий компанию Фоменко улыбнулся. — Двое наших товарищей решили уйти добровольно, –Роман попытался улыбнуться в ответ, но получилось нечто одновременно печальное и безумное. — Я думаю, свои организационные проблемы вы решите сами, — майор подошёл ближе. — Но в здешние, хотите вы того или нет, придётся вникать всем. Кстати, ни слова не было о том, что тут будет ребёнок, — он посмотрел на Лизу. — Она останется с нами в любом случае, — Роман вступился за девочку, ожидая самого гадкого исхода. — Никто и не собирался её никуда гнать, — Фоменко буквально расплылся в доброй улыбке. — Мои бойцы где-то находили детские игрушки. Здесь, после всей пережитой разрухи, было чертовски непривычно. В хорошем смысле. Сначала удивляло то, что здесь был свет. Затем — царивший в каждом углу порядок (особенно он радовал Марину). Самым прекрасным потрясением была не просто вода, а горячая вода. Стоять в душевых долго было не положено, но те минуты, что довелось там провести, были действительно райскими. Фоменко оказался не таким суровым человеком, которого всеми силами старался из себя строить. Он приказал разобрать кладовую и обустроить там комнату Марине с Лизой, аргументируя это тем, что нигде больше дамы не будут иметь возможности жить отдельно. В принципе, обустраивать было не сложно — достаточно было принести туда две кровати и какую-то старую тумбу, оставив полки на стене под вещи, которых толком и не было. Остальным пришлось жить с солдатами, но особо дискомфорта от этого никто не испытывал. Главное, что были кровати, было бельё и была чистая одежда. Только кормить никого не спешили — сухпайки обещали выдать к завтраку. Всё казалось настолько прекрасным, что не могло быть правдой. Не портило это даже потрёпанная книжка с общевоинскими уставами, часть из которых была вычеркнута или дописана. Именно по этому всему жил бункер. При былой жизни, когда мысли о конце света казались бредом, как минимум Марине это место показалось бы невыносимым, но теперь… Это был Рай. Самый настоящий Рай. Вентилируемый, безопасный, отапливаемый, обустроенный, омываемый Рай. И в этом Рае уснули быстро все, кроме Ромы, который не знал, благодарить Фатиму с Сергеем за предательство или оплакивать их гибель; ненавидеть девушку или винить себя в её смерти. Ведь если бы они поступили иначе, по-другому сложился бы путь и остальных. В любом случае, спросить у каждого о случившемся теперь было первым пунктом в его планах на день грядущий.