Перемирие...

      Тишина… Как же этот человек любил её. В ней нет ничего, что могло бы обидеть, обжечь или вообще сказать что-нибудь. Ты окунаешься в неё, чувствуешь, кажется, даже воздух вокруг. Все органы чувств работают на максимуме и лишь звон в ушах даёт понять, что ты здесь, что ты жив.       Море такое тихое место. Волшебно.       На корабле никто не произносит ни звука, зная, как сильно их капитан не любит лишний шум. Тот сидит на ограждение кармы с закрытыми глазами. Можно принять за статую: белая кожа, пепельные волосы, неподвижный, кажется, даже не дышащий. Отгородился от мира, вспоминая моменты детства, когда они с верным другом мечтали уплыть с острова, что оба ненавидели. И он уплыл, вот только без друга и не по своей воле.       Ветер колышет сине-зеленую эмблему на парусе, а капитан немо кричит, вслушиваясь, хватая ртом воздух, а перед глазами бликами знакомые лица, осуждение. Неправильная кровь, говорили они, неправильный человек, кричали другие. Изгнать, изгнать!!! И всё нахлынывает разом, слой за слоем, страница за страницей, а затем на эту нелепую книжку ложится обложка с изображением слёз той, кого оставил одну. — Вы в порядке? — раздаётся где-то рядом шуршащий голос.       Глаза распахиваются, а крик превращается в широкую, до треска уголков губ, улыбку. И капитан смотрит, запрокинув голову прямо назад, рискуя рухнуть прямо на деревянные доски. Но он не упадёт, держится крепко, костяшки белеют ещё сильнее, а занозы рвут кожу. — О, мой дорогой матрос, всё в полном порядке, — пропевает капитан, наплевав, что это штурман, и возвращается в обратное положение, резанув скучающими аметистами глаз всех на корабле.       Скоро крикнут земля, скоро снова увидит герб, который, говорят, изменился, скоро шум, гам и стойкий вонизм викингов. И их крик… который он так ненавидит. — Я тебя не забуду, — одними губами поёт, без звука, смотря вдаль, а все видят и понимают, но не слова, а их смысл. Они знают, что произойдёт то, ради чего этот беловолосый, с руками по локоть в крови, прошёл через всё дерьмо этого мира. Скоро либо всё, либо, завались судьба, ничего.       Стоик чертыхнулся, про себя отметив, что приказы Лика с каждым разом всё страннее и страннее.Приказы… Не просьбы и предложения. Ощущение у Стоика, будто у них не один и тот же статус, а Лик — бог с горы со смертными подчинёнными, среди которых и сам Обширный.       Отправил Фурий к тебе. Будут буянить — ставь на колени.       Да как можно собственных детей? Даже не по именам. «Фурии». Что еще за унижение?       Хеддок старший решает поговорить с Найтом о его отце.       Дверь в дом открывается, ударяется о стену, где уже виднеется продолбленная ямка в мягком дереве от ручки. Плевака, весь взмыленный, с привычными усами-торчком, рука крючком, влетает следом. — Стоик! Там… ТАМ… — Плевака резко выдыхает, пытаясь отдышаться. — Не торопись и спокойно объясни, что там-то? — Хеддок подходит ближе, кладя ладонь на широкую спину. — Там… Корабли белые, а впереди Белая Кость! Пираты, Стоик! Пришёл наш черёд.       Хеддок выбегает на улицу, не пытаясь даже закрыть дверь. Крылья вверх и воздух резкими струями по щекам. Взлетает на уровень облёта острова: вон они. Ледниками разрезают океан, плывя к берегу.       Вождь приземляется на землю возле пристани. Вокруг толпа, смотрящая, как приближаются корабли. — Как тихо, — шепчет Стоик. — Ага, — Плевака рядом вздыхает. — С этими всегда так. Тихо смерть идёт, протягивая руки… — Они стреляли? Кричали? С какими намерениями идут?       Снова молчание, ни единого слова.       А корабли всё ближе. Вот бросили якоря в ста метрах от острова большие суда, лишь узкая Белая Кость продолжает свой путь. Еще через двадцать метров можно рассмотреть рисунок на парусе: хитро прищуренный сине-зеленый глаз, а под ним что-то вроде шрама-улыбки. Стоик думает, стоит ли их подпускать ближе? Но ведь сюда идёт только один корабль, главный корабль пиратов, да и он не настолько большой, чтобы вместить в себя множество человек, а значит это не нападение.       Белая Кость боком останавливается, в десяти метрах от пристани, падает тяжелый якорь. Стоик видит, как человек, обернутый в белый плащ, подходит к краю палубы и, распахнув такие же снежно-белые крылья, летит к ним. Сзади в воздух поднимаются еще парочка Снежных Призраков. — Здравствуйте, мой дорогой Вождь, — капитан, как понял сам Стоик по виду человека, шутливо кланяется.       На нём белые штаны, чёрные выше колена сапоги, китель с высоким воротником, выглядывающий из-под плаща длиной по поясницу, капюшон свободно лежит на плечах. Лицо закрыто платком, оставляя видимыми лишь синие глаза с круглыми чёрными зрачками.       Сзади капитана, словно привидения из детских страшилок, приземляются пираты. — Как дела? — ухмыляется капитан. — Я смотрю у вас тут всё изменилось, — скользит взглядом по деревне. — Говорят, с полулюдьми дружбу завели. Теперь вы вселяете страх на другие острова. Как высоко забрались то. — Кто ты? Зачем ты прибыл? Грабить?       Беловолосый смеётся, сначала тихо, а затем заливисто громко. Стирает невидимые слёзы. — Стоик, ты не меняешься, — капитан подходит совсем близко к Обширному, тянет руку к горлу.       А Стоик смотрит, словно оцепенев, не двигается, пока рука уже в нескольких метрах от него. Бледные худые пальцы с заостренными ногтями.       Между ними проносится фиолетовое свечение, ударная волна отбрасывает Вождя и капитана друг от друга на десяток метров. Фурия на скорости летит к земле, приземляется, оставив широкую борозду от когтей и столб пыли в воздухе. Становится прямо напротив капитана, закрывая Вождя и остальных огромными крыльями.       «Диана», — думает Стоик, смотря на стоящую в боевой стойке Фурию в маске. Между чёрными когтями на белой руке, застрявшие после приземления, корни растений, а на другой искрят молнии. — О, телохранитель пожало… — капитан не договаривает, застывая, как пару мгновений назад Стоик.       Диана тоже не двигается. Они смотрят друг другу в глаза, затем бегло осматривают тело. Зелёные радужки мелькают к эмблеме на парусах корабля, а затем снова возвращаются к капитану, отражая неверие. — Как же ты выросла, — завороженно шепчет беловолосый. — Это правда? — вторит ему девушка.       Синеглазый несмело делает шаг вперёд, еще один, еще и Диана сама набрасывается на него. Оба дрожат, льнут друг к другу. А вокруг все смотрят с непониманием, шоком, злостью. — Джейс, — голос Хеддок тихий, надломленный. — Я так скучала. — Я тоже, Диана, я тоже. Видишь, вернулся, как и обещал.       Диана радуется, что надела маску, ведь сейчас на её лице широкая улыбка, а из глаз готовы брызнуть слёзы, а ведь она не плакала уже очень давно. — А я не дам прогнать тебя. Снова. Как и обещала.       Они отходят друг от друга. Фурия теряет весь свой угрожающий вид, пряча драконьи атрибуты.       Капитан снимает маску и теперь очередь Стоика и остальных удивляться. — Джейс?       Беловолосый улыбается: — Ну что, Вождь, достоин такой, как я, находится на своём родном острове?       Диана рассматривает черты лица, изменившиеся за столь долгое время, друга детства. Улыбка, как и глаза, такие же как прежде. Волосы и кожа изменили свой цвет: с темно-русого и загорелого на белый. «Пираты ведь Снежные призраки, — думает Хеддок. — Он поменялся из-за дракона.» — Я не грабить прибыл. Итак уже складывать всё это некуда, — смешок. — Хочу, чтобы вы признали меня. Мою кровь и семью. Слава о белых пиратах по всему архипелагу. Так что, до сих пор считаете меня слабым?       Брови Стоика сошлись на переносице. Сзади послышались удивленные перешептывания. Из-за Стоика вышла Готти и подошла к прибывшему. — Старейшина, рад видеть в добром здравии, — Джейс немного склонил голову.       Готти улыбнулась и что-то начертила на песке. Плевака подошёл ближе: — Стоик, она говорит, что ты должен его принять. Он принесёт нам в будущем пользу, — Плевака поднял голову. — Она права. Мальчика прогнали не за что почти, позволь ему остаться. Ведь ты сам осознаешь ошибку. — Я всё помню. Мне… Нужно подумать. Через час все собираемся в Зале Вождей, — гаркнул Стоик и ушёл в противоположном направлении от пристани. — Ну что? Расскажешь, как ты всё вот это натворил? — Диана кивнула в сторону кораблей. — Только после того, как ты покажешь своё лицо, — Джейс усмехнулся. — Кто это? — раздался сзади голос.       Фурия с капитаном обернулись. В дверях стоял Рауд, хлопая разномастными глазами.       С прибытия пиратов прошло больше трёх часов. Диана успела привести Джейса в дом, познакомить с Мар, Тейтом и Стейвом, рассказать о полученных шрамах и дружбе с полулюдьми. — Привет, Рауд, — сухо поздоровалась черноволосая, отчего Хеддок младший смутился, ведь сам забыл даже поприветствовать сестру после долгой дороги. — Джейс, знакомься. Мой брат — Рауд Хеддок.       Беловолосый улыбнулся и поманил рукой мальчика. Тот колебался, прежде, чем сделать несколько неуверенных шагов. — Так это правда, — перебирая бледными пальцами рыжие пряди, восторженно шептал Джейс. — Сын Вождя, которого воспитали Одичавшие вернулся. Меня зовут Джейс Фейн — старый друг твоей сестры и её будущий муж.       Все замолкли, а Диана хохотнула. Прям как в детстве: Джейс говорил, что обязательно поженится на ней, когда станет взрослым. — Или нет? Я заметил, что от тебя пахнет кем-то, кто явно тебе ближе, чем просто др…       Джейс не договаривает. В дверях замирает чёрная фигура. Найт бросает взгляд узких зрачков на беловолосого, а затем переводит взгляд на Диану. — О, а вот и он, — Джейс щелкает пальцами. — Твой парень? — И что случилось за время моего отсутствия, что по прибытию я вижу корабли пиратов и их капитана рядом с вами? — Найт складывает руки на груди. Мышцы напряжены, а глаза недобро сощурены. — Это Джейс, он будущий жених сестры. Хорошенький, правда? — Рауд хитро улыбнулся. Мар про себя назвала его «чертёнком».       Найт снова посмотрел на капитана. — Найт, долго же ты. Опять отец задержал? — Диана вопросительно выгибает бровь.       Форсберг молча проходит в гостиную и становится рядом с сидящими. — Это Джейс, мой друг детства. Когда нам было по девять лет, его изгнали с Олуха вместе с семьёй, так как они не смогли защитить Вождя, а его отец спрятался в подвале вместе с дочкой, — Диана покосилась на друга. — Прости, если что. — О, не извиняйся. Сам не понимаю трусости моего папаши. Наша лодка попала в ураган и все, кроме меня умерли. Меня подобрали пираты и я рос с ними, желая собрать свою команду и подняться, заслужив силу и возможность вернуться сюда. — Белые пираты не мало положили народу. Даже корабли Олуха попадали под ваш огонь, — Найт усмехнулся. — Согласен. Руки мои по плечи в крови. Но ведь страх других и доказывает твоё величие. Тебе ли не знать, Кошмар? — Узнал? — Фурии слишком редкие и с вашим черным дуэтом мы как-то раз пересеклись. Помните бойню с берсерками? Вы, ребята, лютые. Я еще хотел тогда убить вас. Страшно ведь от такой силы, — Джейс посмотрел на Диану. — И подумать не мог, что это ты. Так значит у тебя было беззаботное детство с обожанием и любовью папы, раз ты такой сильный дракон? — О, этого было так много, как огня в море, — Хеддок сощурила глаза. — Я пробудила своего дракона только, когда прибыла на Ферум. — Мило. Так что, вы встречаетесь? — Нет, — черноволосая пожала плечами, Найт промолчал. — Хм, столько быть и пережить вместе, а ты даже не попытался её завоевать? — Джейс поднялся, положив руку на плечо Фурии. — Ты либо глупец, либо олух. Мой черёд. — Джейс, и откуда столько уверенности? — Диана недобро сверкнула глазами. — Да так.       Проходя мимо Найта, беловолосый услышал тихое шипение сквозь зубы: «Только попробуй» и лишь самодовольно усмехнулся. — Я в Зал Вождей. Диана, ты тоже приходи. Сейчас твой отец будет меня чистить по полной. — Иду-иду, — Хеддок, вздохнув, быстрым шагом ушла за другом. — Чёрт!       Найт пнул тумбочку, отчего та разлетелась в щепки, ударившись о стену. — Ты чего? — крикнула Мар. — Да так. Не выспался.       Форсберг ушел, а все сидящие поежились от резко упавшей температуры.       Солнце клонилось к горизонту. Верхушки деревьев загорались ярко-оранжевым цветом, вода будто превращалась в лаву. — Как я соскучился по этим сказочным закатам Олуха, — сидя на обрыве завороженно шептал Джейс. — Да, хоть что-то должно быть приятное в этом месте, — Диана села рядом. — Не думала, что ты используешь наши детские рисунки, как герб, - хитро-прищуренный глаз на парусах пиратов до сих пор всплывал в памяти Хеддок. — Но тебе же нравится! Да и узнала ты меня по нему. Сама же рисовала его когда-то. — Да уж, много воды утекло с тех пор. Ты стал настоящим воителем и красавцем, - Диана усмехнулась.       Джейс ухмыльнулся и лёг головой на колени Хеддок. Та не возражала, а лишь начала поглаживать волосы на голове друга, смотря вдаль, где можно увидеть деревню, лес, кусочек светящейся поляны, детишек, забравшихся на старую яблоню, дозорных. А высоко-высоко среди облаков летает Найт. Его Хеддок узнает в любом случае.       Джейс же рассматривал черты подруги. Зелёные глаза, непривычные угольного цвета волосы, белая кожа и пухлые губки. Кто тут еще стал красавицей? В детстве она была худой, непримечательной, в свободной одежде, с каштановой косой и большими зелёными глазами. — Почему у тебя суженные зрачки? — Диана вопросительно посмотрела на друга сверху вниз. — А. Это осталось после обучения на том острове. Вечное напряжение и готовность к бою. Идеальный солдат должен быть всегда начеку. — Но ты же уже не там, а здесь, среди своих, — Джейс протянул руку и погладил щеку девушки. Диана сначала хотела отпрянуть, но потом выдохнула и позволила дотронуться. Слишком ей непривычны прикосновения других людей. — Это не так легко… — Диана! — послышался сзади недовольный голос.       Джейс снова сел, а Диана и вовсе поднялась на ноги и развернулась к прилетевшему. — Сегодня твоя очередь дежурить ночью, вступай в караул, — Найт склонил голову набок. — О, точно, ты же теперь защитник, — Джейс шутливо поклонился. — Раз ты меня покидаешь, то покажи, где мне ночевать. Моего старого дома я что-то не наблюдаю. Команда переночует на корабле. — Твой дом сожгли около четырёх лет назад Одичавшие, — Хеддок с горечью в голосе вспомнила тот день. — Переночуй пока в моём доме. Там две комнаты.       Найт наблюдал за этой картиной и понимал, что да, ревнует. И ревнует сильно. Она с ним так любезничает, с пиратом! Он убивал её односельчан, а она на это глаза закрывает и когда только стала такой спокойной? Улыбается ему, смеётся с ним, а Найт последнее время видел её такой счастливой только, когда они прибыли на Олух. И то недолго.       Фурия рычит и отворачивается. А в голове бьётся осознание того, что он упускает момент, но отчаянно это игнорирует. В груди засела горькая обида, что его так легко забыли, заменили.       Форсберг оборачивается. Диана уже улетела с утёса, а Джейс только раскрывает белоснежные крылья и смотрит через плечо на Найта, ухмыляется прежде, чем взмахнуть драконьими атрибутами и последовать за подругой.       У Найта внутри всё закипает, просыпается гнев и хочется либо убить кого-нибудь, либо… Нет, это точно здесь не подойдёт. — Не отдам.