Часть 1
28 сентября 2016 г. в 17:46
Ты идёшь над десятками тысяч солдат, нет над ними цветов, нет креста и нет дат.
Дата смерти — одна, и не влита в гранит. Ты не скажешь сейчас, что «никто не забыт». Ты не скажешь, увязнув в холодном песке, чьи ладони лежали на красном древке, чья рука поднималась, подобно крылу, чьи горячие пальцы ломали стрелу,
выдирая её из пробитого лба.
И кипела у стен и у башен борьба, и кровавым ручьём опоясан был холм, и окрасилась пена на гребнях у волн…
Где сейчас фонари ярче солнца горят, там чадили лишь свечи в шатре у царя,
и молился за воинов царь Иоанн: за лихих, за безбожников, за христиан, — перед смертью любой одинаково наг.
Смерть не смотрит, какой над копейщиком флаг, если стрелы пучком расцветают в груди.
Только церковь сурово и строго глядит: православных тела предаются земле, а неверным останется медленный тлен.
…Царь безумен: земные поклоны он бьёт; знает: будет отмщенье за мёртвый народ; знает: войны не славу призвали — беду; знает: быть ему вечность в кипящем Аду…
И над братской могилой растёт монастырь, но его разрушают и плесень, и сырь; стонут сотни и сотни погибших бойцов, обвивает часовню Казанка кольцом…
Пролетают века. Заколоченный храм — как на теле столицы уродливый шрам. Потускнел на вершине Георгиев крест и алеет на стенах безумная месть. Кто-то пишет: пятнадцать, затем — пять и два, и пылают на стенах кривые слова…
Ты идёшь над людьми, и они крепко спят:
ты идёшь
над десятками
тысяч
солдат.