Правила хорошего тона

Сверхзарядка не плескалась в переполненных кубах, ее попросту было в дефиците. Однако, негласная цель собрания вовсе не «как бы в очередной раз ублажить босса в проц, гопатнув ему автоботский энергосклад», а возвращение Гайхоука в круг старых друзей и скорое присоединение Дэс Кобры. В громадной пещере, обустроенной под новую базу десептиконов, слышался грохот выстрелов плазмагана под аккомпанемент гулкогого смеха компании пятерых лучших друзей. В таком балагане никто и не заметил маниакальный блеск визера между сети трубопроводов и шлангов, под потолком. — Смешно тебе, Леозак? — Хеллбэт в обиде почти не выдал свое местоположение, но вовремя сбавил громкость вокодера и перехватил конечностями крепкую трубу, — Не игнорируй меня, ублюдок. Его целью было не столько наблюдение и сгорание от зависти, сколько шпионаж. Ну, в этом он себя убеждал. Парни подавляли его численностью, грубостью, готовностью напихать своим и чужим, и если они случайно заметили бы его скромную слабую фигуру, то наверняка сделали больно. Больно и насмерть. Нужно было вести себя очень тихо и скромно. Он так сильно завелся и весь заерзал, что отвлекся от своей супер тайной операции. Так, что под ним посыпалась крошка. Еще и забившиеся от пыли кулеры издали короткий скрежет. Опасливый взгляд синего визира опустился вниз и столкнулся с серьезными лицами друзей десептиконов. Его странного вида перепончатые дужки вмиг сникли и прижались по обе стороны шлема — пытался спрятаться… на подсознательном уровне. — Ха-ха… О-ой, — попытался чем-то заполнить неловкое молчание Хеллбэт, но ничего толкового не вышло, только сильнее выбесить Леозака. — НЬЯХАХАХА! — спародировал смех Хеллбэта глава гештальта и почему-то, даже смех получился таким зверским, наполненным угрозой, что последующая фраза почти не пугала: — а я ведь могу к тебе туда подняться. А дальше все было, как в рок-н-ролле, только без музыки: неудачная попытка побега, преследование, драка, закончившаяся пиханиямия в кругу гогочущих приятелей. Кто тыкал в грудь, кто почти не выдирая ему плечи, тряс, что вокодер заходился нечленораздельными звуками. Последняя попытка скрыться от преследования в альт-моде ничего не дала, Хеллбэта попросту перехватили за крыло, ударом под днище запустили обратную трансформу и быстро усмирили его прыткость парой ударов ногой в шлем. Корпус тяжело грохнулся на стол, растопырив нервно дергающиеся крылья в стороны и затем дернули в ноги, на пол. Он, кажется, отбил себе об угол гибкие пластинки брюшины — так сильно его отшвырнули за шлем обратно — но не упал от боли, только заскулил протяжно и покосился назад, сползая на мокрый пол. — Жалкое зрелище, не считаешь, Киллбизон? — смеялся позади алый мех, делая контрольный пинок антигравом прямо между креплений крыльев сикера, — добить что ли или пусть собственные крылья ломает? — Зрелищно! — поддержал танк. И под эти слова, Хеллбэт сиганул на стол, но так и припал на колено, ломаными движениями выгнулся назад под собственный крик. Слова так сильно напугали бедолагу. Леозак крепко держал крыло летуна, да так, что почти сминал металл. И скучающе продолжил: — Парни, парни! Хеллбэт поплатится за свои действия, за неуважение и предательство, — согештальтники как-то неловко замялись да поплелись на свои места вокруг круглого стола, босс умел унижать и ставить на место, так что должно быть весело, — но… пока он часть гештальта, нам придется его терпеть. Сикерская триада должна оставаться численно полной. Несмотря на всеобщий недовольный шум вент-систем, вокруг поднялся фон. Кажется, товарищи шушукались между собой по общей локальной сети. Переглядывались. А будучи паникером по натуре, Хеллбэт вздыбил пластинки брони, звякнув даже гребнями шлема, топорща их. Делал это от боли и страха, а не бросая вызов. Напряжение никуда не уходило, потому что вся его поза выражала открытость и сменить ее не было возможности, только ерзать на столе, куда коленом в корму его и подтолкнули. Первое трепыхание и колени сильно разъехались в неуместном шпагате, заставляя отпустить сдерживающие пальцы босса, дабы упереться ладонями в стол чуть позади себя, поднять себя и тут же забиться. Потому как новое положение ничуть не лучше прежнего, он все так же фривольно раскинут перед командой, теперь еще и презентуя гибкость. В данный момент она казалась слабостью, элементом провокации. Блуждающие взгляды сконцентрировались на отдельных местах конструкции его корпуса. От того мех смущенно затрепыхался и попытался поджаться, нагреваясь. « Глупцы! Заплатят мне за унижение. Дайте добраться до Десзараса. Пожалуюсь ему на этот ваш неприятный обычай меня бить! » — думал уже об отмщении тот, сжав ладони в кулаки. Оптика полыхнула в преддверии нейрогеной атаки. — Гипнотические волн-кххх! — удар пришел с неожиданного фронта, когда Гайхоук наотмашь шлепнул растопыренного на столе меха по внутренней стороне бедра, оказавшись ближе других. И коны, как один — истинным гештальтом — бросились в «атаку». Рук было столько, что не сосчитать! Манипулятор дернули вперед, кто-то стащил супинатор со стола, лапа Леозака отпустила крыло, но теперь сжав шею Хеллбэта в локте, пока блуждающая внизу пара ладоней разводила ноги в одном слаженном движении, сгибая одну в колене. Это доминирование и никто не против. Быстрые, слаженные движения не оставляли мгновения, а ориентирование или попытку отбиться. Сговорились, болты гнутые. И они только смеялись. Продолжали тащить конечности в стороны. Будто издеваясь, на миг отпускали, что бы потом вновь грубо сминать металл в руках. Кто-то первым не сдержался и нетерпеливо пополз ладонями вверх по колену, смешивая окрас «атаки», заставляя нервно икнуть. Шлем за подбородок дернули вверх. Это Леозак решил поймать ошалелый взгляд сокомандника, читая в том неподдельный страх. Возбуждался что ли от этого? И точно, его мысли подтвердились, когда уже в четыре руки его принялись грубо ласкать, кусать под коленные шарниры, подняв ноги высоко, в позицию буквы «V». В ладонь глоссой ласкался — судя по конструкции лицевой — Гайхоук. Но самая страшная пытка - это внимательный, неотрывный взгляд Леозака, нависал из-за плеча и уложивший брыкающегося, словно угорь, Хеллбэта к столу. — Не. Двигайся… — Или делай это сексуально-плавно, — добавил смеющимся голосом кто-то в ногах. Когти Леозака подцепили визор и без усилия убрали его с оптики. Бритвенно острые когти. Они прошлись близ линз, вдоль реек — казалось! Сейчас погрузятся внутрь, трогая линзу — но это только было отвлекающим маневром. Стоило Хеллбэту притушить оптику, как он тут же почувствовал касание чьих-то губ на своей переносице и как горячая глосса лизнула в щеку. Грубый толчок чьими-то пальцами и защита, будто испугавшись напора, соскочила в пазы, отдавая корпус жадным касанием множества пальцев уже внутри. Все затрепетало. Хеллбэт сам расщелкнул маску и потянулся вперед, ловя губами ту ленту влажной глоссы. Сейчас или никогда. Жутко хотелось целоваться и он просяще открыл рот. Он столкнулся губами в жадном поцелуе и стонал, прогибался навстречу, когда его неритмично стали трахать сразу в четыре пальца. Чужие душные поля… Жар корпусов. Их близость и невозможность увернуться. Они фиксировали его для собственной услады и заставляли почувствовать это. Щекот статики на смоченных пальцах и собственный корпус предательски выгнулся, легко-легко и быстро, ритмично подбрасывая ножки на чьих-то… Плечах и/или локте? Его так разметали, что было сложно сказать без взгляда вниз. О-хоо, перспектива посмотреть вниз не радовала. Страшно, даже когда такая возможность была, пальцы-то босса все еще гладили лицевую. Он чувствовал себя распятым, открытым, всеобщим — настоящей частью гештальта в самой извращенной форме этого понятия. Это импульсивное желание близости подогревали изучающие касания, слетающие с кончиков пальцев разряды, щекотно бьющие в швы трансформации. Летун расслабился, готовый растечься под ласками и принять в себя парочку приятелей. Но… — Ай! — удивленный своей неожиданностью, взвизг привлек внимание Леозака к действиям сокомандников. На удивленный взгляд босса, Джелгер повторил движение глосой, уже жадно уткнувшись между приглашающие раскинутых ног с носом, где тройка пальцев дружелюбно раскрыли сладко подтекающий порт прямо перед ним. И кротко подлизнув, затолкал искрящую глоссу в эту податливую влагу, где с десяток тонких лапок-фиксаторов тесно обхватили доставляющий удовольствие инструмент. И вызвал этим повторный визг, попытку свести ноги. Но кошак покрутил шлемом и виртуозная глосса породила новую череду стонов. — А-ам, Л… Леозак! Не смотри, пожалуйста, не смотрите… я! Я-ах почти! Хеллбэт дернулся, поднимая тазовую секцию и даже Леозаку было видно, как тот потек на стол и лицевую Джелгера. Судя по консистенции и цвету то была не смазка, но Джелгер все равно сыто облизался, явно показывая, что довести до сброса отработки было его целью. Теперь понятно, почему малыш в руках так истерично дергался, не в силах бороться с позывом «помочиться», когда твердая глосса давила и соскальзывала с датчика, близко проходящего к системе сброса. Киллбизон жадно сжал ладонь под коленом Хеллбэта и отвел его в сторону. Припал губами, кусая, слизывая тонкую струйку смазки, стекающую с внутренней стороны бедра, абыл так активен, что рогами задел нежного Джелгера, заставляя отступить. — Больно, амх! — Леозак поднял взгляд на почти пустившего омыватель Хеллбэта и вновь вниз по корпусу, — ах! Стой, не туда, ай! Шлак, больно, больно, больно, прекрати-и! То, с каким энтузиазмом братва изучала предоставленный и удивительно чувствительный корпус, поражало. Так внимательно и нежно, за исключением Киллбизона, который сжимал бедра, с носом зарываясь в приоткрытые створки не по размеру толстой глоссой. Тому явно нравился скулеж жертвы или то, как корпус этой самой жертвы реагирует, стравливая масло на губы танка. И даже то, что скулящий мех поджимал колени было забавно, сам же зажимался, делая себе больно и… и крутя бампером, устраиваясь поудобнее, что предполагало раскрыть порт пошире, разводя колени. Парни будто забылись, редко перебрасываясь по внутреннему каналу впечатлениями, и кто-то уже предлагал попробовать на вкус потерявшегося в ощущениях меха. Вот этого уже Леозак позволить не мог. Он, конечно, обещал наказать сикерского ушлепка, но пускать его по кругу не позволит. Рушить психику сокоманднику это другое. Летун и так усвоил урок, и Леозаку без надобности, что бы его товарищи — его согештальтники — раздолбали этого труса в ошметки. Ему ли не знать, какими ревностными они бывают. Настолько же и щедрыми, готовыми поделиться влажной щелью с еще одним болтом, если хоть пара сантиметров свободы есть, лишь бы собственным движениям это не мешало. А то, что летучка будет повизгивать, ну, мало кого волновало. — Все, хватит, — без пяти минут жертву изнасилования стащили со стола, — а то еще немного и это перестанет быть просто запугиванием. И никакой воспитательной деятельности не выйдет. — Так можно и не ласково, а? — свободный манипулятор уже потянулся к раскаленному корпусу повисшего сикера, шкрябая к себе, — до срыва предохранителей, м? — Не зажимай гайку, босс! — Воспитание - это не только наказание? Что-то там есть у белковых про правила «кнута и пряника»? А? — поддержал сыто облизывающийся кот. — Нет и закрыли тему, — летун был будто в прострации, будто затроил, — и да, Киллбизон, сотри ты с лицевой смазку! Гештальт был явно на взводе. Общий фон был удушающим, все, без исключения дерганные, взбудораженные. Стоило уносить летучку и скорее, а то же разорвут, минуя приказ. На грани перезагруза Хеллбэт не ориентировался в пространстве, не отбивался. Леозак закинул бесстыдно раскрытого молодого формера на плечо и выволок вон из отсека. — Нет, стой, хочу, — хрипел меха, ощущая только отдаление его от источника фона и потенциальных партнеров, а затем оценивающе мигнул оптикой по спине Леозака, — мне будет мало тебя. — Хэй, завались-ка! Мало ему, пф, ща по самую горловину-то как заправлю, будешь потом ныть, — рычал командир, грубо подбросив корпус у себя на плече, с размаху шлепнув по бедру, — а мне объясняйся перед Десзарасем, почему я позволил заправить тебя пятерым моим ребятам. Напрыгаешься еще на них до счастливого визга. — Нх? — Прямым маршрутом к Десзарусу и он тебя укатает до дезактива, с одного удара, с такими-то желаниями относительно сокомандников. Несмотря на всю свою серьезность, выбросить с базы Леозак не смог. С этого нытика станется. Действительно же пойдет жаловаться повелителю или, чего хуже, пойдет расслабляться на стороне. И провентилировав свежим холодным воздухом, Леозак поставил Хеллбэта на ноги. Однако, не отпускал, крепко держа за плечи и по первой попытке что-то произнести, прижал к себе, жадно целуя в губы, и не задерживаясь, перешел поцелуями вниз. Пошатывающийся меха вытянул шею навстречу приятной ласке. Шарящие внизу пальцы Леозака быстро обхватили в ладони, направляя в местечко, которое нужно было потереть, немного поискрить там… вот так! Подвигать еще немного. В следующее же мгновение почувствовав сильный укол боли и рухнул в подставленные манипуляторы, сливая на зажатые системой пальцы. Корпус грубо затолкали в подсобное узкое помещение и закрыли на магнитные замки. Хеллбэт такой… Наябедничает же Большому боссу. Этоо трум ему всегда нравился - ценил в нем хорошего шпиона, а Леозак все же берег своих придурков и свои тайны. Он вылизал пальцы, обхватив губами сразу тройку, и принялся их посасывать, направляясь к ребятам. Все размышляя, куда ему без левой руки Лиокайсера?