***
Прошло две недели с тех пор, когда Жерар в последний раз видел мага иллюзий в каминной. После той встречи он ещё несколько раз заглядывал туда, но как бы он не хотел, они так и не встретились вновь. Сейчас же он битый час сидел в этой комнате, размышляя, что творится с ним, и почему он приходит сюда с того самого дня. Стрелки часов вяло перевалили за полночь, принося с собой тяжёлый звон, гулким эхом разносящийся в ночной тиши. Фернандес невольно вздрогнул — даже за все время, проведенное здесь, он не смог привыкнуть к этим ужасным часам. И где в такое время может пропадать один из членов его гильдии? Он не мог уследить за тем, что делает каждый из них, но всегда знал, где они примерно должны находиться. По сути, у всех них была свобода действий, и его мнение спрашивалось только тогда, когда решалась судьба «Грехов Ведьмы» и заданий с поручениями, изредка приходящими из совета. Однако Макбет, ушедший на задание еще неделю назад и обещавший вернуться через пару дней, до сих пор отсутствовал, заставляя нервничать и мастера, и остальных согильдийцев, которые пока были уверены, что для серьезных переживаний время не пришло, и Макбет скоро вернется. Он старался в это поверить. В последнее время Жерар часто задумывался об отношениях, что у него сложились с Макбетом, и понимал, что они имели весьма странных характер. Иллюзионист никогда не подчинялся ему в полной мере, но не сказать, что он делал это из вредности. Некоторые вещи сложно принять на веру, а из их споров ничего хорошего не выходило. На собраниях Макбет частенько просто вставал, молча проходя мимо своих согильдийцев, и с легким презрением выходил из комнаты, не забывая при этом хлопнуть дверью так, что ни у кого не оставалось сомнения — не вернется. Однако в ответственный момент он всегда возвращался и сражался наравне, не упрекая никого в принятых ранее — пускай и неверных — решениях. Он являлся верным товарищем, хорошим стратегом и сильным магом, не отказывающим в помощи нуждающимся в его совете согильдийцам, пускай и делал это с напускной неохотой и медлительностью, на деле стараясь лучше объяснить и набраться терпения, если случай был тяжелым. Жерар хмуро смотрел в потолок, закинув ноги на кофейный столик. Последнее время Макбет ни с того ни с сего стал избегать его и при любом выдающемся случае старался взвалить на себя как можно больше работы, пропасть на целый день. Иногда он не возвращался в гильдию, как случилось и сейчас. Потому Жерар, хмурясь и размышляя, сидел здесь в надежде встретиться и нормально поговорить, если вдруг ему повезет, и маг вернется именно сегодня. Все чаще создавалось впечатление, что Макбет не желает появляться в гильдии именно из-за него, но что такого сделал сам Жерар для подобного игнорирования, он не представлял. Он был единственным, кого маг иллюзий действительно избегал. Их диалоги с каждым разом становились все короче, являя собой череду односложных предложений, вопреки тому, что с остальными членами гильдии маг все также ладил и даже время от времени пытался приобщить их к игре в шахматы, что выходило у него с явным трудом. Жерара гложило непонятное ему чувство детской обиды, что его просто так взяли и бросили, и чувство зависти к остальным — их не игнорируют, в отличие от него! Может, он и эгоист, который, вспомнив все, что ранее забыл, решил вернуть пускай и не прежние их отношения, но их подобие. Они оба обучались одним человеком, могли вместе рассуждать о магии и раскрывать темы, которые другие не затрагивали. Сражаться с ним наравне и не сдерживаться при этом — поединок в день освобождения и сила, которая была у только освободившихся заключенных, не шла ни в какое сравнение с действительной силой, которой те обладали. Схожее мировоззрение и даже маленькие, незаметные пустяки вроде той же совместной игры в шахматы делали их близкими друг другу по духу, но даже так, Жерар чувствовал явную стену недопонимания между ними, препятствие, мешающее им общаться. Он устало вздохнул, потирая виски и вспоминая их последнюю с Макбетом встречу. Тот выглядел рассеянно и постоянно пропускал мимо ушей то, что Жерар пытался ему рассказать. А теперь еще и не вернулся с этого чертового задания, хотя всегда говорил крайние сроки, к которым его стоило ждать, и возвращался. — Переживаешь? — Мелди тихо подкралась, пользуясь тем, что мастер внимательно разглядывал потолок и совершенно отключился от реальности. Жерар от неожиданности вздрогнул, чуть подскочив на месте, но быстро пришел в себя, неопределенно передернув плечами. Он не хотел делиться с кем-то тем, что действительно волнуется за одного своенравного идиота, не слушающего его рекомендаций и поступающего по-своему. — Довольно поздно, почему не спишь? — моментально решил сменить тему Жерар. — Да вот, хотела посмотреть, кому еще не спится в такое время, но вместо Макбета, обычно обитающего тут, встретила тебя, — Жерар вопросительно вскинул бровь, на что Мелди тихо рассмеялась, ловко обойдя кресло, в котором сидел мастер, и устроилась напротив него, самозабвенно потягиваясь и не сдерживая стона наслаждения от легкой растяжки мышц. — Он часто тут ночует. Может, комната не понравилась? Или тут обстановка уютней? — она задумчиво обвела взглядом комнату, но, не найдя в ней ничего примечательного, с легким вздохом пожала плечами. — К нему в комнату не попасть, да и заходить туда страшно, — Мелди наиграно обхватила себя руками за плечи и тихим, заговорческим голосом продолжила, — там артефакт — не трогай, стукнет током, там — гримуар — близко не подходи, он требует бережного отношения, а там — вообще говорящая палка. И куча писанины, хотя подчерк у него отличный. Помню как-то раз… — Жерар устало прикрыл глаза, понимая, что раз его собеседница начала о ком-то рассказывать, то парой минут это все не ограничится. Он пропускал мимо ушей большую часть информации — по сути ненужной — и уже хотел было намекнуть о том, не пора ли им отправиться по кроватям, как Мелди в очередной раз сменила тему. — Жерар, как считаешь, может, Макбет влюбился? — если бы Жерар сейчас пил, то он определенно бы поперхнулся, а так он просто в изумлении распахнул глаза и не верящим взглядом смотрел прямо на девушку перед собой. Такой поворот событий ему в голову не приходил, да и в кого мог влюбиться маг иллюзий? В Сорано? Нет, этот вариант точно не подходил. Мастер мотнул головой, отгоняя навязчивые образы, где эта пара идет вместе и мило разговаривает. Точно, им же даже разговаривать не о чем, кроме магии и работы, которой в последнее время не так уж и много. И он бы обязательно это заметил, иначе и быть не могло. Тогда, отбрасывая Мелди, — Макбет никогда не находился с этой девушкой в одном помещении дольше десяти минут, ссылаясь на то, что та не может помолчать и секунду — оставался Эрик? Он сам? За исключением названных, оставшаяся пара магов была явно не в его вкусе, да и Эрик с Жераром тоже. Хотя откуда ему знать? А может, девушка со стороны? Только… — Жерар! — недовольная Мелди стояла перед ним и проводила ладонью перед его лицом туда-сюда, полностью привлекая внимание к себе. — Я понимаю, ревность, все дела, но ты мог меня чуточку послушать! — она уперла руки в бока, отворачиваясь от него и демонстрируя свое недовольство хмурым выражением лица и прищуренным взглядом, села обратно в кресло. Фернандес глупо смотрел на нее, не понимая, почему он должен к кому-то ревновать Макбета и явственно не понимал, чего от него ожидают, хотя внутри него самого, где-то далеко, тайно начинала затаиваться обида на мага и вялое осознание того, что кроме него вряд ли найдется человек, знающий о Макбете больше, чем он сам. Впрочем, и тут он не являлся абсолютом — Брейн наверняка знал то, что ему неведомо, но Брейн — опекун, а не товарищ и к нему, кроме сожаления о стольких годах, проведенных вместе, и воспоминаний об их последней встрече, не должно было остаться ничего. — Дак вот, — голос Мелди вырвал Жерара из размышлений, — Сорано сказала, что после той встречи с Эрзой на Нирване он сильно изменился. Может, и правда влюбился? — она глупо захихикала, прикрывая рот ладонями, в то время как мастер впал в ступор. — Как печально, что вы влюблены в одну девушку, — Мелди драматично вздохнула, вдруг махнув рукой и вставая с кресла. — Не бери в голову, это просто догадки, — она круто развернулась на каблуках и быстро зашагала в направлении выхода, осознав, что взболтнула лишнего. После того, как девушка покинула комнату, Жерар еще долго сидел в замешательстве. Такой вариант он никогда не рассматривал, но получалось, что он являлся самым логичным. Ревновать Эрзу было бессмысленно, слишком много произошло между ними неприятностей, слишком долго они не общались, и, честно признаться, он, пускай и интересовался ее нынешней жизнью, не мог сказать, чем та живет, что в ее жизни теперь является главным ориентиром. Жерар оперся на подлокотник, неспешно поднимаясь и думая над сложившейся ситуацией. Если Макбет действительно влюбился, то что теперь будет с их отношениями? Раньше они хорошо проводили время вместе, но видимо, какое-то слово или неосторожный поступок разлучил их. В любом случае, даже если маг иллюзий выбрал возлюбленной Эрзу, то он постарается ему помочь, если его помощь примут. В последний момент, когда Жерар покидал каминную, слабая мысль о том, что он ревнует совсем не давнюю подругу к иллюзионисту, а как раз-таки наоборот, посетила его голову, но он тут же постарался забыть ее.***
Ночь не дала Жерару спокойно спать, он то и дело просыпался от малейшего шороха, пока, наконец, ему не послышались чьи-то тихие шаги. Глянув на часы, он бессильно закрыл глаза, не желая вставать — половина четвертого, кому в голову пришло шататься в такое время по гильдии? Если только Макбет не вернулся. Пришедшая мысль заставила мигом поднять непослушное тело с кровати, и Жерар, путаясь в одеяле и пытаясь найти хоть что-то для того, чтобы накинуть сверху, быстро бросил эту затею. На нем есть пижамные штаны, а в этом месте таким видом он не смутит никого. До рассвета было много времени, и, вглядываясь в ночную тьму, мастер, придерживаясь стен, пошел в сторону комнаты иллюзиониста. Умом он понимал, что если бы что-то случилось, то Макбет дал бы об этом знать, и маг — скорее всего, уставший — сейчас просто хочет спать, и Жерар придет ему мешать, но ничего поделать с чувством тревоги и желанием увидеться вновь последний не мог. Дойдя до нужной двери, Фернандес предварительно постучал. Ответа он не услышал, отчего решил, что обязан войти внутрь. В комнате было пусто. Одиноко горел светильник — единственное доказательство того, что еще минуту назад тут кто-то находился. Вещи не находились в идеальном порядке, но нельзя сказать, что тут царил хаос и бардак. Книжный стеллаж оказался полностью заполнен книгами по магии, рядом же находился стол с кучей бумаг, среди которых были документы, письма и чертежи. На одном из эскизов рун Жерар задержал свой взгляд, делая заметку, спросить об этом позже. Слабый плеск воды, донёсшийся из ванной, дал понять, где хозяин комнаты, и Жерар, осторожно ступая и стараясь не шуметь, решил не привлекать к себе лишнего внимания, взяв первую попавшуюся под руку книгу и расположившись в мягком кресле. Пролистав страниц двадцать и не особо вдумываясь в то, что читает, Жерар начал клевать носом, сдерживаясь из всех сил, чтобы не начать зевать. Еще через пять страниц он пообещал себе, что закрывает глаза на минутку, дабы дать отдохнуть им, а через десять минут — мирно посапывал, не обращая внимания на тихий скрип дверцы и Макбета, появившегося из ванной лишь в одном махровом полотенце на бедрах. Скептически оглядев Жерара, Макбет тяжело вздохнул, не желая задумываться о том, что здесь понадобилось мастеру, и подошел к тому практически вплотную, дабы убедиться, что Фернандес действительно спит. Ровное дыхание и ноль реакции на его прикосновение к мягкой коже щеки заставили мага грустно улыбнуться. Он бы хотел видеть это расслабленное лицо, чуть подрагивающие ресницы, да и всего Жерара целиком своим, хотя и понимал, что это желание выходит за рамки реальности. Увидев книгу в руках, маг качнул головой — смысл читать светлому магу про темные искусства? Но, видимо, читающего эта сторона вопроса не волновала. В последний раз окинув незваного гостя взглядом, Макбет отстранился и пошел за полотенцем — если сейчас не высушить и не расчесать волосы, на утро его будет ожидать катастрофа. Просушив волосы несколько раз, маг иллюзий успел переодеться в домашние серые штаны с узором и футболку. Сон не шел, а работать ночью после задания было не гуманно по отношению к себе любимому, потому Макбет то перекладывал книги с места на место, то в нерешительности замирал возле Жерара, которого не беспокоило происходящее вокруг, и который продолжал мирно спать. Не выдержав полчаса тишины и косо посмотрев на часы, Макбет зашел за спинку кресла, на котором сидел Жерар и протянул руки к его шее, резко опуская их на плечи Жерару. Не сориентировавшись, тот подскочил на месте, роняя книгу на пол, но сел обратно под напором сильных, холодных ладоней. Откинув голову назад, он с облегчением увидел Макбета, хмуро сверлящего его взглядом, и мгновенно помрачнел. С чего он вообще надеялся, что ему будут рады? — Ты как? — осторожно спросил Жерар, внимательней всматриваясь в знакомые черты. Подумать только, еще месяц назад они спокойно разговаривали и шутили друг с другом, и напряженность, повисшая теперь между ними, болью отдавала в душу, напоминая о том, что раньше все было совершенно по-другому. — Отлично, не считая недели проведенной черте где, да еще и впустую, — меланхолично отозвался Макбет, убирая ладони с плеч. Обойдя Жерара, он по-турецки уселся на собственную кровать и пояснил: — На обратном пути встретил Драмбальта и пришлось ловить черного и злого мага, — он хихикнул, но, видя, какими удивленными глазами на него смотрит Жерар, продолжил. — На деле это оказался мальчишка, способный к… думаю, искусству печатей. Вроде заклиная саморазрушения, понимаешь? Суть одна, — теперь хмурился Жерар, но беспокойство, что копилось день за днем, пока не было Макбета, постепенно отступало. — Дохлый и щуплый он был, пускай мозги и на месте. Затерроризировал местных жителей, вот на него и нажаловались. Рунные рыцари ничего не смогли с ним поделать, — он передернул плечами, невольно вспомнив, как сам играл с мальчишкой в «догонялки», время от времени попадаясь на его мелкие ловушки. Нестрашные, но для мага его уровня больно ударяющие по собственному самолюбию. — И даже у меня на его поимку ушло пару дней. А может, и больше. — И что теперь с ним будет? — не из любопытства, а из-за желания продолжить разговор, боясь переходить к главному вопросу, мучавшему его последнее время, спросил Жерар. — Не думаю, что его посадят, да и сейчас это не суть. Я по твоему лицу вижу, вопрос, который ты хочешь задать, звучит совсем по-другому, — Макбет провел усталым взглядом по комнате. Напускное веселье пропало, как не бывало, отчего воцарилась тишина. Он откинулся на кровать, с удовольствием вытягивая ноги и ожидая. Чего ждал, он и сам не понимал. Почему он избегает Жерара? Из-за своей глупой, безосновательной ревности? Ведь раньше только он, Макбет, знал о Жераре практически все, пускай они и не были друзьями. А сейчас... — Ты влюблен в Эрзу? — Макбет не сразу осознал вопрос, продолжая смотреть в потолок, но как только до него дошел смысл слов, он приподнялся на локтях, удивленно глядя и желая убедиться, что Жерар не пошутил. Но на лице того не было ни намека на улыбку, и Макбет нахмурился, пытаясь понять, откуда вообще могло взяться такое мнение. После минутной паузы он прочистил горло и все же спросил: — Серьезно? — он даже не стал скрывать усмешку в голосе, пытаясь вложить в ответ как можно больше яда и, по виду Жерара, ему это удалось. Тот в самом деле выглядел удивленным, неловко передернув плечами и отведя взгляд на книгу, валяющуюся на полу, отчего Макбету захотелось рассмеяться от нелепости ситуации, но, вместо этого, он просто откинулся обратно на кровать. — Ты изменился с того дня, когда проиграл ей… — тихий голос, которым были сказаны слова, звучал неубедительно и, как на секунду показалось Макбету, огорченно. Только чем? Тем, что Жерар приревновал его к своей «любви всей жизни»? Так он на нее не покушался, к тому же… Иллюзионист встал с кровати, неловко обходя препятствия на полу для того, что бы встать напротив Жерара. Опираясь на руки, поставленные на спинку кресла так, что бы Жерар ни вздумал уйти и точно смотрел бы лишь на него. Убедившись, что все внимание Фернандеса принадлежит ему, он решился открыть пару своих тайн, о которых, если поразмыслить и сопоставить факты и события, мог бы догадаться если не любой, то уж точно кто-то из гильдии. Видимо, ему просто повезло иметь товарищей, не способных этого сделать. — Я изменился не тогда, когда Титания победила меня, — Макбет криво усмехнулся, вспоминая, как неслабо получил от Эрзы в тот день, но прогнал ненужные мысли, — по мне было не сказать тогда, что я зол, но это было так. Маг, из-за которого я желал стать сильнее. Тот, который отдал меня Брейну, и тот, который был мне ровней и даже превосходил во многом, вдруг оказался на стороне союза светлых и защищал девчонку, когда как год назад жаждал ее убить! Я не понимал, что происходит, мне нужно было время, которого как всегда не было. Мой долг был убить тогда тебя, но я не смог, ведь ты — каким бы не был — это ты, Фернандес. — Я не верил, что ты можешь измениться. Даже не думал, если честно, что такое возможно, поэтому… — он замолчал, не в силах подобрать нужных слов и одновременно не зная, как сказать, что чувствует. Отстранившись, Макбет повернулся к Жерару спиной, тихо добавив: — Я рад, что проиграл в тот раз. Надеюсь, теперь до тебя дошло, что изменился я вовсе не благодаря Титании, — обернувшись, он пристально посмотрел на не сдвинувшегося с места Жерара, что до сих пор, как заколдованный, смотрел на него. Почему-то от такой картины захотелось не то засмеяться от абсурдности происходящего — выговорить все тому, с кем старался не сближаться в последнее время, — не то разреветься от обиды, что Фернандес приревновал именно Титанию к нему, а не наоборот, хоть это было и глупо. А может, он просто устал от всего этого, что наверняка и является причиной всех неприятностей. — Можешь не ревновать ко мне «любовь всей своей жизни», я на нее не претендую, — глухой скороговоркой проговорил Макбет, рукой показывая на дверь и приглашая незваного гостя убраться из его комнаты. Он был зол. Жерар отказался последовать предложению, устало мотнув головой в знак несогласия, не надеясь, что его жест заменят и тяжело вздохнул. «Любовь» явно не то слово, которым можно характеризовать их отношения с Эрзой, потому… — Детская привязанность и вина перед ней, но больше ничего, — когда на него посмотрели удивленные алые глаза, он чуть улыбнулся, пожав плечами, — нужно быть большим романтиком, что бы верить, что мы любим друг друга. Это же странно, не считаешь? Много лет прошло: она не знала, как живу я, я не знал, как живет она. Разные знакомые, интересы, цели в жизни. Полагаю, все, что осталось от наших с ней отношений — это чувство некогда привязанности, а теперь и заботы друг о друге, — Жерар смотрел на Макбета и понимал, что был обязан пояснить эти отношения. Это казалось правильным и нужным в данный момент, а уходить совсем не хотелось. Он так и не узнал причину, по которой маг его избегает, и не собирался сдаваться, пока не узнает всю правду. — Почему ты меня избегаешь? — Макбет, хотевший начать что-то говорить, чуть не подавился воздухом, явно не ожидая такого вопроса. — С чего ты так решил? — чуть нервно передернувшись, иллюзионист подпер своей спиной стену, уверенно смотря на Жерара, не выдавая ни единой эмоции, что царили у него внутри, начиная от испуга — до желания выговориться и просто сказать, что влюблен, испортив тем самым и так не прочные отношения. — За последние две недели мы ни разу нормально не общались, не говоря о совместных тренировках и игре в шахматы… — при последней фразе Макбет улыбнулся, решив, что сегодня ему представился способ решить последнюю проблему. Гильдия переживет, если он с мастером перестанет ладить. У него была уверенность, что все, что бы не произошло, не отразится на их командной работе в будущей. — Думаю, ты прав. Я немного не в себе, но если хочешь узнать почему… Как насчет партии в шахматы? Победишь — расскажу, а нет… — на секунду задумавшись, Макбет вымученно улыбнулся, — не имеет значения. Дело во мне и как с этим справиться — я решу сам. Тебе не стоит беспокоиться, — Жерар помрачнел, но не сказал ни слова против, лишь кивнул, давая, таким образом, свое согласие. Макбет оттолкнулся от стены и, забрав с книжного стеллажа шахматную доску, жестом пригласил Жерара перейти на кровать. Сидя почти на ее середине, он расставлял фигуры по местам, выбрав для себя белый цвет и надеясь, что возражений не будет. Жерар редко выигрывал у него, когда они играли, поэтому волноваться о проигрыше не приходилось, но притупленное ноющее чувство не давало собраться с мыслями как следует. Жерар сидел прямо напротив него, не рискнув забраться с ногами на кровать, и потому вполоборота наблюдал, как последние фигуры оказываются на своем месте. После привычного приветственного пожатия рук перед партией они начали игру. Жерар тяжело вздохнул, глядя, как Макбет ходит ферзевой пешкой, начиная его нелюбимый дебют, в котором шансы на победу у каждого из них по окончанию развития были равны. Мысленно просчитывая ходы, он радовался, что ограничений по времени нет, и можно думать, сколько нужно. Ход, второй, третий — и вот уже они перешли в дебют. Сильный противник, напряженная тишина, нарушаемая редкими ходами противников и удачное — но не в его пользу — развитие белых фигур. Угроза атаки на черного короля и белый ферзь, только что передвинувшийся под удар его коня. Жерар, будучи уже практически уверенным в своем проигрыше, серьезно просчитывал варианты ходов с подставленной под удар фигурой. Чем дальше он заходил, тем больше понимал, что это простой зевок… Макбет тяжело вздохнул, видимо, заметив ошибку, и выжидающе посмотрел на Жерара, не надеясь, что тот простит ему этот просчет — угадал. Белый ферзь был побит черным конем и сошел с доски, заставляя тяжело задуматься проигравшего о качестве в фигурах и позиции, в целом, Макбета. Не прошло и десяти ходов, как позиция на доске изменилась в корне — черные удачно атаковали белого короля, и теперь тому приходилось тесниться на краю доски, стараясь защищаться до последнего. Все делают ошибки, вдруг и Жерар сейчас ошибется? Но этого не случилось, и через пару ходов Макбет сдался, решив вовремя признать поражение. Играть дальше не оставалось смысла — сыграть вничью с Жераром в такой выигрышной партии можно не надеяться. Несмотря на проигрыш, Макбет не горел желанием открывать секрет, хотя и сказал, что сделает это. Но его не торопили, и он, пользуясь этой задержкой, придумывал, как сказать «люблю», чтобы это звучало в другом смысле. Или просто не говорить на эту тему и свести все к прошлому… Ведь Жерар до сих пор не помнит некоторые моменты, но поступить так — спокойно размыслил Макбет — он не мог. Он не мог так просто обманывать человека, освободившего его от прошлой жизни. Тихое покашливание со стороны легко намекнуло, что время идет, а он молчит и пора что-то сказать, но, посмотрев в карие глаза напротив, он не смог произнести ни слова. Все же признаваться сложно. Особенно — в таких вещах. — Знаешь… — Макбет нервно сглотнул, сползая с кровати. Встав напротив Жерара, он положил одну руку на плечо, крепко сжимая, а второй убирая взлохмаченные синие волосы со лба и смотря в карие удивленные глаза. Было неудобно находиться в таком положении, но сейчас это казалось в какой-то степени правильным. Глубоко вздохнув, Макбет попытался изобразить подобие улыбки и пренебрежительно произнес: — А нужны ли здесь слова? — и наклонившись вплотную к Жерару, он мягко поцеловал того. Легко и поверхностно, не желая принуждать ни к чему, но для демонстрации чувств без слов этого было достаточно. Отстранившись, он подождал, пока первое понимание придет к мастеру, и тут же предложил: — Раз Титания на тебя не претендует, то, может, это место займу я? — полагая, что его предложение ясно, а голос предательски не дрогнул, оставалось только дождаться реакции самого Жерара, который, казалось, отсутствовал, полностью уйдя в размышления. Прошло несколько минут, прежде чем Фернандес более осмысленно посмотрел на мага, сделавшего ему предложение и все так же стоящего рядом, держа на его плече свою ладонь. Он выглядел растерянно и явно не знал, что сказать. Макбет усмехнулся про себя — он и не надеялся на положительный ответ, но то, что отказать ему Жерар боялся, было обидно. Он не глупая девчонка, чтобы расстраиваться, особенно когда это не любовь на всю жизнь, а влюбленность. Пускай и сильная, но не любовь, а значит, пережить отказ он пока еще способен. — Не слишком прозаично для предложения, знаешь ли, — неожиданно заявил Жерар, одновременно поражаясь, как взволнованно звучит собственный голос. Начать отношения с Макбетом показалось бы сумасшедшей идеей еще две недели назад, но сейчас, вдоволь натосковавшись по нему и не желая терять местами вредного, но такого нужного мага, идея отношений являлась само собой разумеющейся мыслью. Ему не был противен поцелуй, пускай тот и был несерьезным; сам факт произошедшего не пугал, а скорее, будоражил кровь. Может, это именно то, что он сам в тайне желал последнее время, не осмеливаясь признаться даже самому себе? Да, наверное, так и было, потому теперь глупо терять шанс изменить отношения в пока неизвестную сторону. — Не обещаю вечную любовь, но взаимопонимание и… — Жерар не успел договорить, как услышал тихое фырканье и тихий, бархатистый смех. — Я понимаю, да и сам пообещать такого не могу, — отчего-то Макбет совсем счастливо и открыто улыбнулся, толкая Жерара на кровать и роняя того на спину. Удобно устроившись на нем, он выдохнул где-то в районе изгиба шеи, плотнее обнимая Жерара. — Ты не против?.. — вместо ответа его легко обняли. Неожиданное тепло другого тела и спокойствие, которого недоставало в последнее время, вызвали у мага иллюзий зевок, которого он безуспешно попытался избежать, а после, сдавшись приятной полудреме, он сладко заснул. Заметив тихое сопение Макбета, лежащего у него на плече, Жерар тихо — так, чтобы не разбудить заснувшего мага, — выбрался из-под него. Они оба свободно помещались на кровати, но спать в такой позе было неудобно, да и сквозняк то и дело добирался до них, вызывая неприятные мурашки по всему телу. Переложив Макбета на подушки и закутав одеялом, Жерар потушил свет в комнате и, на мгновение задумавшись, решил не возвращаться на эту ночь обратно в свою комнату. Навряд ли его будут не рады видеть, когда наступит утро, а также это послужит хорошим аргументом тому, что все произошедшее тут между ними случилось взаправду. — Спокойной ночи, — укладываясь рядом, прошептал Жерар, тщетно пытаясь забрать у Макбета частичку одеяла. Бросив это проигрышное дело, он прильнул к магу, удобно устраиваясь рядом с теплым телом и постепенно окунаясь в блаженное чувство полудремы. Он не заметил, как чуть позже его закутали теплым одеялом и обняли, стараясь согреть, заботливые руки.