Это был хороший день...

Это был хороший день… POV Северуса В моей жизни были и хорошие и превосходные дни, но больше все же было плохих и отвратительных. Не знаю, к каким я причислю этот день, надеюсь, что не к последним, хотя я в этом сильно сомневаюсь. Сегодня я женился. М-да, вряд ли кому могло прийти в голову, что Северус Снейп, ужас подземелий, ведущий исключительно замкнутый образ жизни, когда-нибудь женится. И, тем более, не по своей воле… Я раньше редко задумывался о создании семьи. Казалось, пусть закончится война… Не думаю, что я был бы хорошим мужем и, не дай Мерлин, отцом. И уж подавно я не испытывал никаких эротических чувств к студентам. Трудновато вожделеть того, кому утирал сопли (если это слизеринец), или наблюдал, как он кверху задом драит котлы на отработках (для остальных факультетов). Хотя в этом вопросе со мной наверняка не все согласятся… Студент. Ребенок. И это не самое страшное. Это Гарри Поттер. Чертов сын чертового Поттера. Мой супруг с сегодняшнего дня. Я не верю, что решение о нашем браке было принято Поттером. Слишком он для этого молод и недальновиден. Я и сам, узнав, что из-за плохого обращения Дурслей с мальчиком защитные чары спали, задумывался о том, что лучше всего его на ком-нибудь женить. Для чар важно, чтобы их объекта любили, а как – это уже второстепенно. Похоть, как одна из первичных материй, будет даже крепче их держать. Тем более, что в магической Британии законы во многом остались еще со средневековья. О том, что брак разрешен с четырнадцати лет, знали немногие, и совсем единицы понимали, что значит формулировка «при чрезвычайных обстоятельствах». Тут явно не беременность имелась в виду. Единственное, что я не учел в своих размышлениях, это давний договор между Поттерами и Принцами. Я – последний Принц, он – последний Поттер. Я обязан обеспечить ему защиту. «Чрезвычайные обстоятельства», чтоб их! Ни я, ни Поттер не посмели возражать, услышав о своей участи. Я понимал, что это бесполезно, а мальчишка… Может, он безоговорочно доверял Альбусу, может, боялся за свою жизнь, мне это неизвестно. Альбус что-то говорил про то, что у Поттера бывают странные видения… Что бы там не было, теперь он в моей спальне в идиотской ночной рубашке, традиционном наряде невест, хорошо хоть его пожалели и не предоставили тот полупрозрачный вариант, который я не далее чем полчаса назад испепелил Инсендио, забравшись под одеяло обнаженным. Поттер мылся более часа, и в этом я мог его понять: если бы меня в спальне ждал кто-нибудь, хоть отдаленно на меня похожий, я бы вообще в этой же ванне утопился. Если бы я был способен растрогаться, я бы, вероятно, это сделал: Поттер выглядел… у меня в словарном запасе нет таких слов, как «милый», но скоро, боюсь, появятся… Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, не поднимая взгляда от пола. В длинной рубашке и с растрепанными после мытья волосами (высушивающему заклинанию его научили, а расчесываться, видимо, нет), он даже не сильно был похож на мальчика. Впрочем, на девочку тоже. Так, красивая кукла. Мерлин и Моргана, о чем я думаю в постели? Откидываю одеяло, удержавшись от похлопывания ладонью по простыне – жеста стареющего педофила. - Не хватало еще, чтобы вы простудились, - замечаю я, и это дает эффект: будто очнувшись от сна наяву, Поттер встрепенулся и медленно пошел к кровати. Выглядел он так, будто идет на эшафот: спина прямая, лицо каменное, глаза блестят от сдерживаемых слез. В кровати он устроился максимально далеко от меня, натянув подол рубашки, чтобы тот закрывал колени, и накрывшись одеялом по подбородок. Вдруг ему не рассказали, что от нас требуется? Было бы очень «забавно» просвещать Поттера прямо в кровати. - Я ходил к мадам Помфри, - говорит он. Его голос ощутимо дрожит, он комкает в кулаках край одеяла. Смотрит, конечно, куда угодно, но не на меня. – Она дала мне книжку и научила нужным заклинаниям. Невероятно «логично», чтобы узнать подробности гомосексуального секса с мужчиной, идти за этим к женщине. Кто-кто, а эта старая дева точно не могла его просветить. Если уж идти за подобным к кому-нибудь из женского персонала, то к Синистре: та любит поразвлечься. Или к Минерве, она, как говорил Флитвик, в молодости была горячей штучкой. А еще ходят слухи, что Альбус тоже по мальчикам… Представляю картинку… Я фыркнул, сдерживая смех, представив беседу Поттера с Дамблдором на эту тему. Мальчик дернулся рядом, отодвигаясь. Еще чуть-чуть – и он попросту свалится с кровати. Очень интересно, что есть такое в моем облике, что наводит на мысли о моей пылкой нетрадиционной любви к юношам-студентам? - Так что, если… эээ… я готов, - заявляет он «храбро» и зажмуривается. Так и хочется оправдать его ожидания, чтобы он уже перебоялся и хоть немного расслабился. Готов он! Глупый, наивный ребенок… От этой ночи зависит многое, в особенности, наши с ним отношения. Я бы мог просто напоить его успокоительным и ничего не делать. Потерпит как-нибудь защитный ритуал и без завершения. На день-два… неделю-другую обеспечим Поттеру безопасность как-нибудь по-другому. Но я не гарантирую, что мы оба наберемся решительности на это впоследствии. Я мог бы сейчас взять его грубо, причинить ему боль, чтобы потом он вспоминал это и, в кои-то веки, боялся. Я мог бы сделать это нежно и ласково, оставив задел на будущие дружеские отношения. Но я не сделаю всего этого. Мне не нужен подчиненный партнер. Мне не нужен мальчик, которого воспитывали как будущую жертву, маленького человека, который привык подчиняться всем и во всем. Нет, я решил и решил в тот же миг, когда узнал о будущем браке: я не хочу, чтобы Поттер погиб в этой войне. Я воспитаю из него того, каким бы я хотел видеть своего партнера. И начинать придется с интимной сферы: во всех остальных мы так или иначе соприкасались. - Этой ночью вы занимаете доминирующую позицию, Поттер, - как можно мягче говорю я. - Что?! – он подскакивает на постели, смотрит на меня огромными удивленными глазами… - Что вам не понятно в этой моей фразе? – усмехаюсь я. Все же приятно видеть, как он, не веря в то, что я все же не собираюсь его насиловать, оголтело хлопает длинными ресницами. - Й-я-а буду… сверху? – уточняет он. - Если вас больше устраивает такая формулировка… - Правда? – восхищенно переспрашивает он. Это уже начинает раздражать. Я переоценил его умственные спо… Он берет мою ладонь и подносит к губам, целуя костяшки. Выдергиваю свою руку в крайнем изумлении: мне никто и никогда не целовал руки. Смотрит испуганно, будто бы я его ударил. Медленно опускаю ладонь на пододеяльник, туда, где она лежала раньше и всматриваюсь в его глаза. Поттер возмущенно сопит, но повторить не пытается. Перевожу взгляд на его плечо, обтянутое белой тканью. Когда он снимет это? Меня данное одеяние уже начинает нервировать. Он перехватывает мой взгляд и тихо спрашивает: - Снять? И смотрит умоляюще… - Как хотите, - отвечаю ему и усмехаюсь. Он закусывает нижнюю губу и запускает руки под одеяло. По мере того, как из-под задирающегося подола появляется все больше и больше гладкой молочного цвета кожи, я понимаю, что, возможно, зря не рассматривал студентов с эротической точки зрения. Поттер теперь еще более растрепан, чем всегда. И это на удивление ему идет. Он шумно вздыхает и наклоняет голову, с ожиданием глядя на меня. - Что же вы, - хмыкаю я. – Стесняетесь? Он моргает и, сглотнув, спрашивает: - Вот так все можно? - Все, на что хватит вашей храбрости, - поддеваю его я. Помедлив полминуты, он стаскивает с нас одеяло. Наконец-то я могу рассмотреть его «во всей красе». Мальчик неплохо сложен, фигура обещает быть в меру подтянутой и мускулистой, но только обещает. Подростки обычно костлявые и угловатые. В нашей кровати эта роль отведена мне: Поттер больше похож на тонкую изящную статуэтку. У него стоит. Четырнадцать лет чудесный возраст: встанет на кого и на что угодно. Давненько я не вызывал своим видом подобного. Он легонько, едва ощутимо, касается кончиками пальцев моего члена, и только тогда я понимаю, что мой супруг в таком состоянии не одинок: я ни в чем не уступаю ему. - Красивый, - шепчет он. Хмыкаю: и вот это бордовое кособокое безобразие он считает красивым? Охватывает его рукой и чуть сжимает. Это приятно. Те, у кого долго не было секса, меня поймут. У меня вырывается стон. Я сразу его давлю, но успеваю заметить довольную улыбку Поттера. Слишком долго не было… Увлекшись, он придвигается ближе, следит за моим лицом с интересом и ожиданием. Это бесит, почему я должен скрывать собственное удовольствие перед собственным же мужем? Закрываю глаза и становится намного легче: легче забыть, что рядом со мной малолетний юнец, которому я только что сам дал карт-бланш на любые действия в моей постели. Все же интересно, что он придумает… Это помогает не только мне: осмелев, Поттер гладит меня по груди, перекатывает сосок подушечкой пальца. Совсем рядом слышится его дыхание, я чувствую его шеей, а потом ощущаю прикосновения его языка. Открываю глаза и понимаю, что его лицо совсем близко от моего. В тени волос глаза кажутся темно-зелеными, но в них видны отблески свечей, не знаю уж, возможно ли это, или мне кажется, но внутри его радужки будто бы сверкает множество маленьких искорок. Это завораживает. Я так увлекаюсь, разглядывая их, что не замечаю, как он начинает меня целовать. Делает он это неуклюже, видно, что он никогда этим не занимался. Что ж, тем похвальнее его стремление доставить мне удовольствие. И у него получается! Неумелость компенсируется энтузиазмом, он, видимо, удивившись, что я его не отталкиваю, старается, забирается языком мне в рот, вылизывает нижнюю губу. У него проворный язык: от мысли о том, как бы этот язычок смотрелся на моем члене, а, главное, чувствовался, я тихонько рычу, чем, очевидно, его пугаю. Он отстраняется, и я замечаю, что он лежит, распластавшись по мне сверху. Очевидно, меня ждет сеанс фроттажа. Интересные книги водятся у Помфри… - А у вас нет… скользкого чего-нибудь? – спрашивает он, а я, не удержавшись от шпильки, отвечаю: - Гной флоббер-червей подойдет? Его перекашивает от злости или отвращения, но возбужденный член, уткнувшийся в мой живот, не опадает: хочу назад в четырнадцать… Впрочем, нет, не хочу… Я вздрагиваю. Поттер принимает это на свой счет и вцепляется мне в плечи. Завтра, наверно, будут синяки, но это даже волнует, когда кто-то настолько привлекательный боится, что я не позволю ему… И что же я ему не позволю? - Посмотрите под подушкой, - подсказываю ему я. Получается даже с какими-то заигрывающими нотками. Он стонет, еле-еле прикусив кожу на моей шее. Небольшая боль и вибрация от его голоса безмерно возбуждает. - Когда вы говорите ТАКИМ голосом, я просто не могу… - он говорит где-то рядом с моим ухом и по шее ползут мурашки от его теплого дыхания. - Каким тоном? - специально дразню его я, с удовлетворением чувствуя, как он вжимается в меня пахом и скрежещет зубами в попытках сдержать стон. - Смазка, - шепчу ему я. - Угу, - он тянется под подушку, вдавливаясь в меня всем телом. Его макушка в дюйме от моего носа. От его волос пахнет яблоками и корицей. Чувствую, мой любимый яблочный пирог еще долго будет обеспечивать мне каменную эрекцию… Минута – и он скользит по мне, с каждым движением задевая мой возбужденный член. Стону вместе с Поттером. Стыдно признать, но пробую подобное впервые. Никогда не считал это занятие заслуживающим внимания. Оказалось, что это довольно… интересно, причем самое эротичное – стоны Поттера. Он набирает темп, движения становятся менее плавными, более резкими, прерывистыми… ооооМерлиновыподштанникиМорганеподмышку… Еле сдерживаюсь, чтобы не кончить вместе с ним. Я же не подросток… Хотя видеть лицо выгнувшегося в оргазме юноши в непосредственной близости… - Не понравилось? – испуганно спрашивает он, устраиваясь подбородком на моей груди. - Не забывайте, я на двадцать лет старше, - скрывая гордость в голосе, отвечаю я. - Понимаю, - он вздыхает. – Это для вас детские шалости… Просто я читал, что при большой разнице в возрасте младший партнер… - Удовольствие есть удовольствие, Поттер, - прерываю его тираду я. Может, то, что он кончил, и к лучшему: у меня будет время разобраться в своих чувствах, когда он будет меня иметь. С другой стороны, это продлит мои страдания, если у него это будет получаться плохо. Его ночная рубашка как раз подворачивается под руку, чтобы вытереть разводы спермы и остатки лубриканта с наших животов. То, что он не собирается ее надевать, безмерно радует. - Как вы хотите это сделать? – я спрашиваю тем самым тоном, который так понравился Поттеру, удовлетворенно наблюдая, как он начинает возбуждаться снова. - Мне… как-то… все равно, - он пытается казаться спокойным, но я вижу, что это не так. Специально заглядываю в зеленые глаза, осторожно проникаю в его разум, в самый верхний слой. Правдоподобие, с каким он представляет меня на коленях, упершись грудью о постель и раздвинув ноги, меня пугает. Картинка явно возникла не только что, она продумана до мелочей, я даже отчетливо вижу жесткие волоски на своих ногах… Почему? Почему именно такая поза? Твое счастье, Поттер, что я пообещал самому себе, что не буду препятствовать тебе этой ночью… - У вас богатая фантазия, Поттер, - усмехаюсь я, переворачиваясь на живот. За спиной слышу восхищенный вздох, и это мне импонирует: все же отгадал. Эх, Поттер, странный ребенок, готовый вожделеть и восторгаться любым, кто это позволит… Последнее усилие дается тяжело. Стоит представить себя со стороны: костлявая спина с выступающими позвонками, худой зад, волосатые ноги, большие ступни, - как становится тошно. Он кладет руки на мои ягодицы. От его ладоней пышет жаром, будто бы мы не в холодных, еле-еле прогреваемых большим камином, подземельях. - Только не дергайся, - шепчет он. Я не успеваю опомниться, как он начинает целовать мне спину, согревает дыханием поясницу, запечатлевает громкий поцелуй на правой ягодице… Я, замерев, жду, что ему придет в голову дальше. И, почувствовав прикосновение к анусу, вздрагиваю и, поняв, что это всего лишь палец, смеюсь. Беззвучно, заглушая вырывающееся фырканье подушкой. Он гладит мои плечи, разминает их, негромко просит: - Вы… не надо… Он, что, подумал, что я рыдаю? - Продолжайте, - выгибаюсь в спине, раздвигаю ноги: пусть Поттер будет шокирован. Когда внутри оказываются его пальцы, так и хочется податься назад, насаживаясь на них. Ты жалок, Северус… - Так узко, - говорит он и проходится пальцами по простате. Я издаю даже не крик, а писк. - Тут? – радостно спрашивает он, нажимая сильнее. Я вою, чувствуя себя каким-то манекеном для отработки навыков, и сейчас я наиболее близок к тому, чтобы нарушить свое слово. - Можно? – его член между моих ягодиц, и он еще спрашивает? Мою возмущенную тираду он прерывает на первом звуке. Входит медленно, но быстро осваивается и толкается все быстрее. Угол мне не нравится, я принимаю довольно неудобную позу, чтобы его член проходил там, где нужно. Он не отличается особой длиной и толщиной, но так даже лучше: десять лет целибата не прошли даром. Чувствуя, что долго он не выдержит, сжимаю пальцы на своем члене, двигаю рукой, одновременно толкаясь то навстречу ему, то в свой кулак. И все равно не успеваю: он кончает с криком, граничащим с визгом. Как же я жалок. В этом крике мне чудится «люблю». Странное стремление к какому-то очеловечиванию почти механического процесса… Буквально в несколько движений довожу себя до разрядки и валюсь с ног, чувствуя, как сверху меня придавливает неожиданно тяжелым телом к простыням. Он шумно, прерывисто дышит, целует меня в плечо… Что за манера целовать куда попало? - Спасибо, - слышу я, прежде чем он скатывается на кровать. Глупая была идея, хотя нужно признать, что я получил удовольствие от этого сумбурного… акта. По телу пробежался холодок от очищающих чар. Поднимаю голову и смотрю на улыбающегося Поттера, прячущего палочку под подушку. Перевернувшись на спину, разглядываю потолок. Разговаривать не хочется, и я про себя молюсь, чтобы Поттеру не пришло в голову обсудить происходящее. Он молчит, и уже за это я ему безумно благодарен. Уж не думал, что когда-то буду испытывать к нему подобные чувства. Моя ладонь снова у него в руках. Это уже ненормально, о чем я даже собираюсь ему сказать. Он трется щекой о тыльную сторону, шепчет что-то, я не разбираю что, поражаясь разности между цветом его розовой, с едва заметным пушком, и моей пожелтевшей, вытравленной зельями, кожи. Видимо, он решил, что я дал ответ, потому что лег рядом, головой на мое плечо и, обняв меня одной рукой, равномерно задышал. Может, заснул? Не одному мне не хватает человеческого тепла, раз он готов получать его даже от меня. Альбус, что ты сделал с этим ребенком? Ничего, тебя ждет сюрприз… Извини, но ты потерял свою марионетку… Двух. У нас еще есть время, чтобы все исправить. Это был хороший день… Конец POV Северуса